О СТРАСБУРГЕ ГОВОРИТЬ ЗАПРЕЩЕНО

АННА
СТЕПАНОВНА
ПОЛИТКОВСКАЯ
(30.08.1958 – 07.10.2006)

•
БИОГРАФИЯ
•
ПУБЛИКАЦИИ
В «НОВОЙ ГАЗЕТЕ»
•
СОБЫТИЯ ПОСЛЕ…
•
АУДИО / ВИДЕО
•
СОБОЛЕЗНОВАНИЯ
•
ВАШЕ СЛОВО
•

О СТРАСБУРГЕ ГОВОРИТЬ ЗАПРЕЩЕНО
Осужденному Талхигову, который решил написать в Европейский суд, запретили общаться с прессой

       Опасный прецедент: тюремное ведомство пригрозило всем, кто решил писать в Страсбург. И это не просто угроза-ветер, слетевшая с чьего-то языка, это официальное письмо в нашу редакцию из Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН России) № 10/3-630. С одной стороны, письмо касается конкретного дела Заурбека Талхигова, единственного осужденного за «Норд-Ост» (мы писали об этом неоднократно), однако с другой — письмо концептуально. В нем — правительственная позиция на взаимоотношения государства и личности.

       Досье «Новой»
       Талхигов Заурбек Юнусович, уроженец райцентра Шали (Чечня), 20.06.2003 осужден Мосгорсудом на 8,5 года в колонии строгого режима (ст. 33, 205, 206 УК РФ). Вина Талхигова состоит в том, что в период с 6.30 до 7.00 25.10.2002 под кураторством сотрудников ФСБ он разговаривал по тому номеру телефона, который ему дал ныне помощник президента РФ А. Аслаханов и по его просьбе, с двумя террористами, находившимися в здании Театрального центра, об условиях освобождения заложников — иностранных граждан.

       Напомню последовательность возникновения этого письма. В начале июня наша редакция обратилась во ФСИН с запросом об интервью с осужденным Талхиговым в учреждении ЮН 78/5 (г. Димитровград, Ульяновская область), где он ныне содержится.
       Вскоре после нашего запроса тюремная администрация потребовала от Талхигова отказаться от встречи с журналистом «Новой газеты», но Талхигов стал настаивать на ней. Тогда ему выдали набор каких-то медикаментов, и он проснулся желтым. Как сообщили «Новой газете» в Ульяновском областном управлении ФСИНа, у Талхигова после принятия медикаментов обнаружен «хронический гепатит».
       Да откуда же мог взяться «хронический», если в систему ФСИН он пришел здоровым, что зафиксировано, а уколы ему делали лишь в тюремных больничках?
       При этом в Ульяновском управлении ФСИН признали, что в учреждении ЮН 78/5, где находится Талхигов, нет специальных условий для содержания больных гепатитом, не предусмотрена жесткая диета, жизненно необходимая тем, у кого гепатит.
       Естественно, мы поняли, и какой будет ответ нам: у Талхигова — карантин, интервью невозможно. Так в нашей газете была опубликована информация о том, что по окончании карантина Талхигова мы непременно обратимся во ФСИН с той же просьбой. И 19 июня редакция получила официальный отказ. Невероятного содержания.
       Цитирую: «…В связи с тем, что в настоящее время им (осужденным З. Талхиговым. — А.П.) готовится обращение в Европейский суд по правам человека, любая публикация может быть расценена как оказание косвенного давления на суд, что является грубейшим нарушением принципа независимости судебных органов при вынесении решений.
       Исходя из изложенного, интервью с осужденным З. Талхиговым возможно только после того, как состоится решение Европейского суда. Начальник Центра общественных связей А.Н. Сидоров».
       То есть никогда. Получить решение Страсбургского суда — очень долгоиграющая история, а Талхигов еще ведь и не послал, еще пишет, и уже не надо никому мешать…
       Конечно, мы крайне признательны ФСИН за высокую оценку нашего труда, ведь получается, что судьи Европейского суда начинают каждый понедельник и четверг — дни выхода «Новой газеты» — с ее чтения в Страсбурге.
       Однако как быть с правами людей, пишущих в Страсбург, а это для подавляющего большинства из них — последняя инстанция в поисках справедливости? Им нельзя общаться с прессой? Какие международно-правовые основания имеет официальное утверждение ФСИНа?
       — Конечно, никакие, — объяснила Елена Липцер, известный московский адвокат, специализирующийся на подготовке материалов для Европейского суда по правам человека. — Нет никакого запрета. Многие, кто обращается в Страсбург, часто дают интервью, постоянно появляются публикации о том или ином деле. Те, кто из них под стражей, ограничены, конечно, в действиях. Но те, кто на свободе, открыто общаются с прессой, стараются рассказывать о ходе своего дела. Суд в Страсбурге осуществляет свою деятельность на основании Европейской конвенции о защите прав и свобод человека и гражданина от 1950 года и Регламента о работе Европейского суда, принятого несколько лет назад, — в обоих документах нет никаких запретов на общение заявителей с журналистами. Раньше существовало так называемое требование о конфиденциальности, предписывавшее, чтобы переписка заявителя с судом оставалась между ними. Но и это требование снято. Кроме того, все решения ЕС вывешиваются на его сайте, они открыты. Так что подобный ответ ФСИНа по делу Талхигова прямо нарушает ст. 34 Европейской конвенции о правах человека — «воспрепятствование обращению» в ЕС. Также ст. 10 — право «на выражение мнения». И, конечно, ст. 3 — о «бесчеловечном отношении». Почему Талхигов обратился в газету? Потому что у него просто не осталось эффективных средств защиты от бесчеловечного отношения в местах заключения. Его били, над ним издевались, его перевели, наконец, в тюрьму с более суровыми условиями содержания — и все это было местью за то, что он не признал своей вины. Целью было его сломать. Так у него остался последний способ самозащиты — поговорить с журналистом. Но тюремная администрация решила лишить его и этого права.
       — Приходилось ли вам сталкиваться с подобной официальной мотивацией отказа и по другим делам заключенных?
       — До сих пор нет. Но поведение ФСИНа было именно в этом направлении.
       Совершенно очевидно, что такое официальное письмо тюремного ведомства появилось сейчас не случайно, не от плохого настроения конкретного Сидорова. В последнее время явно укрепляется чрезвычайно опасная тенденция: ФСИН презентует себя и все чаще действует не как исполнитель наказания, а в качестве именно карательного органа, «творчески» развивающего меры, назначенные судом.
       — А что дальше государство запретит своей волей тем, кто обращается в Страсбург? — говорит адвокат Заурбека Талхигова Сергей Насонов. — Завтра, к примеру, запретят этим людям переписку. ФСИН официально этим письмом признала, что обращение в ЕС приводит к ограничению прав заявителей и другим негативным последствиям, что за это полагаются санкции. Думаю, само это письмо является поводом для нас обратиться в Европейский суд.
       О чем все последние годы мы говорили людям, чьи права попраны, а все инстанции защиты ими пройдены без успеха? Говорили: обращайтесь в Европейский суд. И люди писали эти заявления. А государство — в разных своих обличьях и ипостасях — было крайне недовольно нарастающим потоком подобных обращений. И постепенно статус заявителя в Страсбург «Имярек — против Российской Федерации» (так это официально называется) становился небезопасным. Просящих защиты в Европе убивали, избивали, выгоняли с работы. При этом государство категорически отрицало связь гибели или гонений на того или иного человека с его заявлением в Страсбург.
       Теперь получается, что государство не просто не отрицает связи гонений с обращениями в Страсбург, оно официально свидетельствует: так и будет — тот, кто пишет в Страсбург, получит ограничение в правах.

       Анна ПОЛИТКОВСКАЯ, обозреватель «Новой»

       P.S. Редакция «Новой газеты» готовит жалобу в суд на отказ ФСИН России во встрече с осужденным З. Талхиговым.
       29.06.2006