20 ЛЕТ ЗА ПЯТЫЙ ПУНКТ

АННА
СТЕПАНОВНА
ПОЛИТКОВСКАЯ
(30.08.1958 – 07.10.2006)

•
БИОГРАФИЯ
•
ПУБЛИКАЦИИ
В «НОВОЙ ГАЗЕТЕ»
•
СОБЫТИЯ ПОСЛЕ…
•
АУДИО / ВИДЕО
•
СОБОЛЕЗНОВАНИЯ
•
ВАШЕ СЛОВО
•

20 ЛЕТ ЗА ПЯТЫЙ ПУНКТ
Правоохранительные органы успешно имитируют борьбу с наркомафией, пока страна захлебывается героином

Анна ПОЛИТКОВСКАЯ, автор

       Героиновая дымка — это то, что уже отличает нашу страну из космоса. Все — в героине, везде — героин, и каждый желающий в любой момент имеет все возможности сесть на иглу. Это именно так, даже если лично вы этого не видите. А кто же с этим борется и как?

       Сватовство
       У цыган, как и у тех же чеченцев, сватовство и свадьба — это строго расписанные ритуалы. На них должен быть Старший — по возрасту и по степени уважения в сообществе. 6 июня 2004 года, в период повсеместного становления службы наркоконтроля в нашей стране, в собственном доме в поселке Лужки, который есть часть города Орла, лежал на диване немолодой цыган Москаленко Георгий Николаевич (а попросту Жорик, как его называют все, кто знает). Лежал, потому что болел: только сняли гипс со сломанной ноги. Днем к нему, 65-летнему, авторитетному, владеющему собственным бизнесом цыгану, приехали сородичи — просить быть Старшим в цыганскую семью Жуковских из деревни Овсянниково, приехали сватать дочку из другого района, из Ливен.
       Традиции обязывают — встал Жорик с дивана и поехал. У Жуковских в Овсянникове лишь успели сесть за стол и выпить по рюмочке, как залетели какие-то люди в масках и камуфляжах, без эмблем и знаков отличия, поукладывали всех на пол, включая детей. У Жорика достали две тысячи рублей из кармана, сняли золотые часы на браслете, цепь с крестом. Рядом с Жориком на полу лежал собственно хозяин дома — русский человек Николай Кураков, бывший военный, уволившийся подполковник, это он сдавал свое владение Жуковским, а 6 июня пришел крышу крыть. Отставнику Куракову сломали несколько ребер и тоже забрали деньги.

       Кто это были?
       Лежа рядом на полу, Жорик и Кураков решили, что разбойники пришли грабить очередной цыганский дом, такое бывало часто в Орловской области в 2004 году. Когда все стало подходить к концу, нападавшие спросили старика Москаленко: «А ты-то кто?». Тот: «Я гость, я — из Лужков». И они надели ему черный мешок на голову и сказали: «Поехали в Лужки».
       Значит, точно, грабители. Жорик еще больше уверился в этой версии и не сопротивлялся: ограбят и отпустят. Приехали в Лужки, и там началось то, что можно оценить именно как разбой, совершенно беспардонный, на виду у массы свидетелей.
       Когда будет суд, их, из числа соседей Москаленко, выступит 20 человек — люди разных национальностей, которые видели 6-го вечером, что творилось: как взламывали двери, переворачивали матрасы, забирали деньги — их хранили под матрасами, по старой привычке, — и всего полакомились 80 тысячами… А потом Жорику нацепили наручники, вывели во двор, посадили в «Газель», монтировкой открыли его «девятку», стоявшую во дворе, напрямую соединили провода — и колонна двинулась в сторону Ливен. Это 135 км. Все время пути Москаленко били.
       На границе Орловской и Липецкой областей колонна остановилась. Жорику предложили: «30 тысяч баксов», и «ты — туда, мы — сюда». Жорик ответил: «Нет». И тут ему открыли, кто есть «мы»: наркополицейские. Они втиснули Жорика в его «девятку». Воткнув ствол под ребра, заставили сделать круг с только что сросшейся ногой и сняли все на видео. И уже вечером по «Дежурной части» показали: вот орловский цыган едет героин продавать, 2 кг, а липецкие наркополицейские его взяли с поличным.
       Это были сотрудники липецкого управления Госнаркоконтроля, что впоследствии полностью подтвердилось на многочисленных судебных заседаниях. Они приехали в Овсянниково в эскорте сватов со стороны жениха. То есть кто-то из цыганской среды был их наводчиком: у кого среди цыган есть деньги. Жорик — действительно та самая персона, он крепкий местный предприниматель.
       Наркоконтролеры транспортировали цыгана за несговорчивость в СИЗО в Ельце, где он так и сидит — уже летом будет как два года. Обвинение, ему предъявленное, состоит в следующем: вроде бы два наркооперативника из Липецка внедрились в орловскую преступную группировку, договорились о поставке крупной партии героина на границу с Липецкой областью, Москаленко якобы привез эту крупную партию, внедренные ее якобы купили у него за 700 тысяч рублей, и Москаленко был задержан на месте совершения преступления у населенного пункта Чарнава Липецкой области…
       Судам (заседания проходят в Измалковском районном суде Липецкой области — по месту «сбыта») не видно конца-края: масса свидетелей дает показания, что обвинение дутое (Москаленко, напомню, выводили в наручниках из его собственного дома в Лужках при скоплении свидетелей, а не задерживали у Чарнавы). Не произведена экспертиза «того самого героина». Не установлена принадлежность героина: откуда он? Может, героин был у Жуковского? Или привезли его ливенские «сваты»? Но они не допрошены…
       Судья, ясное дело, понимает, кого он ДОЛЖЕН осудить, и поэтому пытается хоть какие-то доказательства найти — и не в состоянии, предпочитает тянуть…
       На то и расчет. Общество не с «ними» — общество, воспитанное на коллективной национальной вине, против «них». Можно не беспокоиться.

       Взяткоемкости
       В этом деле — у разных его фигурантов-потерпевших — три орловских адвоката.
       — Поймите, мы также совершенно не хотели браться за это дело, — рассказывает адвокат Жанна Есипова. — К нам в консультацию пришла немолодая цыганка. Просила защитить брата: его забрали по 228-й статье ч. 3 — сбыт наркотиков. Мы отказывались: цыгане, наркотики — только не это … Через пару дней, 9 июня, — звонок от той же женщины, сестры Жорика, Любови Николаевны Москаленко, умоляет приехать к ней, плачет: «Что творится!.. Они здесь!». Мы поехали, хотя очень не хотелось. И на месте, в Лужках, застали жуткую картину. Во дворе дома Москаленко стоят человек пять, которые окружены людьми с автоматами. Один — на порожках дома, в гражданском, безо всяких опознавательных знаков, и держит пистолет, направленный прицельно на людей во дворе.
       Мы подходим, представляемся и спрашиваем: «А вы кто?». — «Мы не будем представляться». — «А кто старший?» — «В доме». Там — люди и в камуфляжах, и в гражданском, в одной из комнат сидит женщина в гражданском и сестра Жорика. Женщина — следователь управления Грязинского МРЭО Липецкого управления госнаркоконтроля. Васильева Надежда Александровна.
       Я ее спрашиваю: «У вас есть ли ордер на обыск? Или иной правоустанавливающий документ, дающий право находиться тут с вооруженными людьми?». «Нет, — отвечает, — ничего нет, я сестру допросить пришла». Но тут же дает всем команду уходить. В машине же, оказывается, находится еще и Мещеряков, начальник розыска Грязинского МРЭО, — лично присутствовал при вопиющем беззаконии.
       На порожках дома, прямо в моем присутствии, Васильева говорит сестре Жорика (верх цинизма!): «Ну как будем решать вопрос?». Конечно, надо было «решать»: подключать компетентные органы, давать взятку, фиксировать ее и сажать «оборотней», но с учетом национальности и малограмотности объяснить сестре, что надо изобличать требующих взятку, оказалось невозможно.
       Сестра обратилась в милицию на следующий день — по краже. Милиция все зафиксировала и возбудила дело по факту грабежа. Также по заявлению избитого Куракова из Овсянникова — хозяина дома, и по факту нападения на дом Куракова 6 июня.
       — Я представляю интересы Куракова, — говорит адвокат Анна Плотникова. — В рамках этого уголовного дела было произведено опознание по фотографиям — и сотрудников Липецкого наркоконтроля узнали свидетели. Была официально опознана и Васильева, которая участвовала в нападении не только 9 июня, но и 6 июня. Естественно, было зафиксировано в рамках этих уголовных дел, что Москаленко и Кураков рядом лежали в доме Куракова именно в тот момент, когда, согласно обвинительному заключению и версии Васильевой, он совершал сбыт героина более чем в сотне километров от Овсянникова. То есть было установлено, что преступления — сбыта — Москаленко совершить просто не мог.

       Прачечная-химчистка
       Что дальше? Если все так, далее должны были последовать задержание и арест липецких наркополицейских — это логично вытекало из хода расследования и дела Москаленко, и параллельных ему дел. Сделать это могла лишь Орловская областная прокуратура, ведь речь шла о команде на задержание сотрудников из другой области. И воли у прокуратуры не хватило.
       Как только эта слабина стала очевидной, поднялась обратная волна. Из наркополицейских стали делать «гонимых наркоторговцами и их пособниками».
       И теперь самое время уточнить, кто же, кроме двух русских женщин, третий адвокат по делу Москаленко. Это чеченец — Адам Муртазов. Единственный чеченец-адвокат во всей Орловской области. Адам Данильбекович 20 лет живет и работает в Орле, но теперь это его не спасает. Публичное шельмование адвоката Муртазова, посмевшего слишком активно войти в дело Москаленко и не остановиться перед столь чудовищными поступками правоохранителей, движется полным ходом. В СМИ области склоняется идея о существовании в Орловской области «преступного сообщества цыгана-«наркобарона» и защищающего его чеченца-«бандита».
       В газете «Орловские новости» выходит статья, где адвокат оказывается уже и наркодилером, осуществляющим защиту другого наркодилера... Да, к Муртазову после выхода статьи пришли 12 орловских адвокатов — предложили помощь в защите его чести и достоинства в суде, и эти 12 — не друзья его личные, а просто коллеги, знающие, как он работает, и уверенные, что, как бы дело ни обстояло, преступно идентифицировать адвоката с его подзащитными.
       — Естественно, мы судимся сейчас с газетой, — говорит Адам Муртазов. — Это не могло не возмутить: если кто-то будет защищать убийцу — он что, тоже убийца?..
       Однако после выхода статьи, которая рассказывала о героизме наркополицейских, противостоящих мафии, произошли и еще более серьезные события: дело Москаленко затребовала Генпрокуратура, потому что откуда ни возьмись вынырнул запрос Жириновского, что негоже, мол, бочку катить на наркополицейских, а надо бы жестче с цыганами… И вскоре было отменено постановление о розыске липецких наркополицейских (такое было в деле, несмотря на то что всем известно, где они, — на своих рабочих местах)…

       Кто мафия?
       В чью защиту этот материал? Ни в чью. Жалею ли я Москаленко? Конечно, ему 65 лет, у него треть желудка, у него 228-я ст. ч.3, максимальный срок 20 лет, а ему и 10 хватит… Но он — часть среды, которая торгует наркотой повсеместно, а авторитет Москаленко нужен ей лишь для соблюдения ритуалов? Это мешает полновесно его жалеть — честно. Да, в тяжелейшей ситуации оказался адвокат Муртазов, но он благодаря коллегам выйдет победителем — не сомневаюсь.
       Но что делать с остальным? Если Васильева в стране лучший антинаркотический следователь (а она таковой считается в своем ведомстве), то кто же в стране, собственно, наркодилеры? Кто у нас сидит? Настоящая наркомафия? Или только та, что не смогла расплатиться? И сколько раз по «30 тысяч баксов» позволяли очередной порции наркополицейских и наркобаронов расходиться в стороны? Никто не знает. Отличить имитацию от борьбы просто не представляется возможным...
       Кстати, в федеральном Госнаркоконтроле ответили: «знаем», что не все благополучно в Липецком управлении, но «дождемся решения суда»… Но пока «дожидаемся», ведь умрут еще сотни купивших героин… Почему наркоборцам их совершенно — абсолютно — не жалко?

       Анна ПОЛИТКОВСКАЯ, обозреватель «Новой»
       27.03.2006