КОГДА ЕШЬ, РОТ ЗАНЯТ

АННА
СТЕПАНОВНА
ПОЛИТКОВСКАЯ
(30.08.1958 – 07.10.2006)

•
БИОГРАФИЯ
•
ПУБЛИКАЦИИ
В «НОВОЙ ГАЗЕТЕ»
•
СОБЫТИЯ ПОСЛЕ…
•
АУДИО / ВИДЕО
•
СОБОЛЕЗНОВАНИЯ
•
ВАШЕ СЛОВО
•

КОГДА ЕШЬ, РОТ ЗАНЯТ
Очень личный обзор голодовок этого сезона

Анна ПОЛИТКОВСКАЯ, автор

       Вот и Ходорковский объявил сухую голодовку — в знак солидарности с тяжелобольным своим товарищем Платоном Лебедевым, наказанным тюремным начальством недельным содержанием в карцере за то, что «не вышел на прогулку». Через адвоката Ходорковский объявил, что перевод Лебедева в карцер — месть за его, Ходорковского, статьи, опубликованные в газетах после приговора.
       Молодец Ходорковский.
       Теперь он точно, как мы. Олигархи у нас не голодают — у нас ведь только обычные люди голодают.
       А в последние полгода голодовка в России и вовсе превратилась в единственный способ реализации принципа свободы слова в полном конституционном объеме. Говорить многое уже нельзя — зато можно голодать и этим выразить, что ты хотел, но не мог высказать. Кричать на митингах стало практически бесполезным времяпрепровождением, междусобойчиком: тебя слышат лишь твои единомышленники, а они и так понимают — зачем разжевывать?.. Стоять в пикетах — бессмысленно, это очищение только собственной совести: мол, не дремала, когда другие хандрили по кухням. Ну а уж строчить не публикуемые на родине книги вследствие их политически нецелесообразного содержания — абсолютно бесперспективно, их прочитают те, кому еще надо дополнительно разжевать, о чем эти книги, поскольку они иностранцы.
       Так что российская голодовка-2005 стало хорошим методом громко объявить о том, что ты думаешь по тому или иному поводу, о своем протесте. При этом голодовка — метод универсальный, доступный каждому, кто ест. Еще почему очень удобно: дозволения в органах власти под голодовку запрашивать не надо — закон о митингах и пикетах этого не требует.
       Правильный это путь еще и с другой стороны: у нас все друг друга подозревают в пиаре, а голодовка — какой уж это пиар? Это всем ясно — безысходность. Голодать с целью пиара — это почти такая же чушь, как организация покушения на самого себя со смертельным исходом.
       И вот что у нас вышло к началу бабьего лета. Три недели июля голодали Герои России, Советского Союза и Социалистического Труда. Считается, что голодали они без всякой пользы, — Путин в то же время обеспечивал пиар «нашим» молодцам совместным поеданием шашлыков на тверской поляне, а на Героев махнул рукой. Но это не так: голодали Герои очень эффективно.
       Голодали заключенные Льговской колонии — потому что их пытали. И все-таки, хотя последствия голодовки тяжелые, их стали пытать меньше. К тому же шум такой поднялся, дело нарушило плавный ход работы Европейского суда, правительство РФ вынуждено было зашевелиться, и, возможно, начальники других отечественных зон поостерегутся впредь вести себя подобно льговским.
       Голодали избитые правоохранительными органами люди из городка Рассказово Тамбовской области, объявляя таким образом своей милиции: «Мы не будем больше терпеть унижения, оскорбления и физическое насилие правоохранителей». И те, кто в Рассказове пытал людей, попритихли. Еще одна голодовка — и может, палачей отправят за решетку.
       Голодали в московских СИЗО нацболы — «декабристки» и «декабристы», юноши и девушки, проходящие по делу «14 декабря» (акция НБП в приемной Путина). Голодали, требуя выпустить на свободу всех политзаключенных. Ну и кто теперь в нашей стране не уверен, что нацболы-«декабристы» — не политические?
       Власть намотала все на ус — и президент заявил в своей манере, как это случилось 23 августа в Сочи: мол, бюрократия должна быть с народом на расстоянии «протянутой руки».
       Власть, заметно, учится — что с ней не шутят, что есть люди, которые ни при каких условиях уже не вступят с ней в сговор. Ведь голодовка — это уже не разговор с властью. Голодовка — это беседа с обществом.
       Что такое голодовка? Это ограничения, которые ты сам на себя накладываешь. В том объеме, который для себя считаешь существенным. Самоограничения, смысл которых ты сам оцениваешь. Так что в день, когда появится на прилавках номер этой газеты — 25 августа, Платона Лебедева должны выпустить из карцера, и Ходорковский, очевидно, прекратит свою акцию протеста, а я вот лично буду голодать. В знак солидарности с ними. И не надо меня проверять. Сырник в туалете я тайно пожирать не стану. Моя голодовка — только мои обязательства перед собственным «Я», которое требует поддержать Ходорковского и Лебедева.
       Чего и вам желаю.

       Анна ПОЛИТКОВСКАЯ, обозреватель «Новой»
       25.08.2005