МОЛИТЬСЯ МОЖНО. НО НЕ ЧАСТО

АННА
СТЕПАНОВНА
ПОЛИТКОВСКАЯ
(30.08.1958 – 07.10.2006)

•
БИОГРАФИЯ
•
ПУБЛИКАЦИИ
В «НОВОЙ ГАЗЕТЕ»
•
СОБЫТИЯ ПОСЛЕ…
•
АУДИО / ВИДЕО
•
СОБОЛЕЗНОВАНИЯ
•
ВАШЕ СЛОВО
•

МОЛИТЬСЯ МОЖНО. НО НЕ ЧАСТО
Бесланский синдром: требуются комнатные мусульмане

       После Беслана в Северной Осетии начались вполне ожидаемые гонения на мусульман, которые составляют в республике примерно тридцать процентов населения. Естественно, репрессии касаются не всех. Преследуют только те исламские организации, которые не подчиняются регулированию со стороны республиканского УФСБ. За неподчинение — тюрьма. Типично советский подход.

       Досье
       Ермак ТЕГАЕВ — 48 лет. Образование — техническое. В прошлом — предприниматель. Ислам принял в 1996 г. В 2002 г., с момента образования, стал председателем Исламского культурного центра Владикавказа. До этого несколько лет возглавлял мусульманскую общину Владикавказа.

       Факты
       Со 2 февраля 48-летний Ермак Тегаев, глава Исламского культурного центра Владикавказа, сидит в городском СИЗО. Его статья — 222, ч. 1 (хранение взрывчатых веществ и компонентов к ним). Вот как это было.
       — Около шести утра в нашу квартиру ворвались, — рассказывает Альбина Тегаева, жена Ермака. — Муж читал Коран перед намазом, а я была в ванной. Услышав какие-то странные звуки, приоткрыла дверь, а на меня уже автомат наставили. По всей квартире — люди в масках и касках, человек двадцать. Меня почти голой вытащили из ванной, долго не разрешали одеваться, а нам ведь так нельзя. Муж лежал на полу, на нем сидели три человека. Я закричала, стала звать соседей — у нас общий двор на шесть семей. Подумала, бандиты ворвались. Но соседям войти не дали. Начался обыск. Муж говорил: без адвоката обыска не будет. Но они привели своих понятых и начали с санузла. Три-четыре раза смотрели там в одно и то же место — я ходила за ними, уже заподозрила плохое. Мы всегда боялись, что подбросят, при каждом обыске — их у нас уже было несколько за последнее время. На этот раз я пыталась все время следить за ними, не давая что-нибудь подложить. Потом они схватили ключи от машины и побежали на улицу — там стояла наша машина. Мужу сказали одеваться и велели нам идти к машине. Когда ее открыли, мы отказывались подходить, понимая, что уже все, что надо, подложили. Тогда они сами открыли багажник и сказали, что там взрывчатка. Один позвонил куда-то — и появился человек с видеокамерой. Он стал нас снимать. Потом мужа увели.
       Спустя некоторое время Советский районный суд Владикавказа арестовал Тегаева сроком до 2 апреля — на время предварительного следствия, которое ведет следственная часть ОВД Затеречного района города. И семья, и друзья Тегаева, и имам Соборной мечети Владикавказа Сулейман Мамиев уверены: компромат ему подбросили. Причина: бессменного председателя Исламского культурного центра (ИКЦ) власть стремится посадить, и желательно надолго, чтобы удалить с поля неудобного ей неформального лидера мусульманской общины. Только за одно — за популярность среди единоверцев, особенно молодых. И за то, что отказался сотрудничать с УФСБ.

       Предыстория
       О каком сотрудничестве идет речь? И что представляет собой ИКЦ Владикавказа, главе которого по нынешним временам в Северной Осетии полагаются такие большие неприятности? Согласитесь, что даже на нашем нынешнем Северном Кавказе не всем мусульманам поголовно суют всякую гадость, лишающую их свободы.
       ИКЦ — одна из общественных организаций Северной Осетии. Всего лишь — клуб по религиозным интересам. Статус у ИКЦ точно такой же, как у ДУМСО — Духовного управления мусульман Северной Осетии, зарегистрированного как общественная организация. То есть ДУМСО и ИКЦ — ровня. Однако на практике это совсем не так. ДУМСО максимально приближено к власти, пользуется ее покровительством и финансированием — ИКЦ намеренно держится на расстоянии. Отсюда и проблемы.
       — После Беслана власти, а точнее, наше УФСБ — оно и есть сейчас власть в республике, хотят полного подчинения мусульман, — считает Артур Бесолов, один из официальных защитников Тегаева, а также заместитель председателя ИКЦ. — Для управления мусульманской жизнью УФСБ выбрало ДУМСО, чтобы осуществлять это через председателя ДУМСО, он же — официальный муфтий республики Руслан Валгасов. Мы считаем, что Валгасов был фактически назначен силовиками в муфтии, что категорически невозможно в исламе, и такая практика была только в Советском Союзе. Большинство мусульман — против насаждения священничества. Тегаев, например, отказался стать муфтием, опасаясь давления со стороны властей. В результате сейчас вокруг ИКЦ — большинство мусульман республики, очень много молодежи, у Тегаева — высокий авторитет. У Валгасова же он, напротив, низкий. Долго такое положение вещей власть терпеть не захотела, и Тегаева просто-напросто посадили. Так сняли проблему непослушания.
       Алан Туаев — корреспондент газеты «Да`уа» (по-арабски «призыв» — в значении «призыв к проповеди»), которую издает ИКЦ во Владикавказе, называет то, что сейчас происходит в мусульманской среде республики, принуждением к превращению их всех в «комнатных мусульман».
       — Чтобы максимум, что нам было позволено, — это ходить по пятницам в мечеть и чтобы ни на что мы больше не претендовали, — говорит Алан. — Никакой другой мусульманской жизни.
       — А какая — другая?
       — Изучение арабского, совместные чтения Корана, например.
       — Вы же сами знаете, почему этого так боятся. И власть, и общество. Исламофобия — наша реальность.

       Исламофобия
       Всеобщий страх перед мусульманством в стране теперь так же очевиден, как и гонения на свободно циркулирующий ислам (примеры — по всему Северному Кавказу, в Поволжье, на Урале). И в этом смысле ФСБ, занимающаяся организацией гонений, лишь выполняет заказ общества — отрицать это бессмысленно. Однако почему именно гонения, а не взаимопонимание, более эффективное во всех отношениях?

       Потому что в багаже ФСБ ничего другого, чем советские образцы «руководства через духовные управления» с одновременным уничтожением любых побочных явлений, просто нет. Механический советский ремейк: если невозможно отменить Коран, то надо, чтобы все было под контролем, никаких «джамаатов», а если муфтии и эмиры все-таки неизбежны в стране с двадцатимиллионным мусульманским населением, то они должны быть «свои», остальных — в тюрьму. Сегодня все это антимусульманское мракобесие — уже часть государственной идеологии борьбы с терроризмом, осуществляемой вне юридических норм. А произошедшее с Тегаевым — просто одно из ее практических воплощений.
       И значит, что в перспективе? К чему такая политика приведет?
       Она уже привела к подполью — к худшему из результатов. Ислам, не желающий жить в системе «духовных управлений», трагически уходит в самоизоляционизм. Мусульманские общины все более закрывают себя от внешнего мира, а значит, все более непонятны ему. А куда деваться? И православные, и католики, и кто угодно поступали точно так же, оказавшись в сходных условиях. История предлагает тому массу примеров, описанных в любой книжке, которую те, кто у власти, упорно забывают прочитать, прежде чем наломать дров.
       Итог очевиден: авторитет Ермака Тегаева только вырастет. А чем методичнее власти будут уничтожать ИКЦ, тем крепче будет новое религиозное диссидентство в мусульманской среде Северной Осетии. Республиканское УФСБ собственноручно сейчас формирует оппозицию, которая будет счастлива, что она в оппозиции. Именно об этом история Ермака Тегаева.

       Анна ПОЛИТКОВСКАЯ, обозреватель «Новой»


КОММЕНТАРИИ

       Адвокат Сулейман УВАДАТИ:
       — Пока приговора нет, я дал подписку и не вправе разглашать сведения предварительного следствия. Могу лишь сообщить, что у моего подзащитного, находящегося в СИЗО, нормальное психологическое состояние — мы с ним встречались 10 марта.

       Прокурор Затеречного района Владикавказа Олег ОЗИЕВ:
       — Наша прокуратура будет представлять на суде гособвинение. Материалы по делу Тегаева собирали сотрудники УФСБ по Северной Осетии-Алании. Из материалов не следует, что взрывчатые вещества были Тегаеву подброшены в ходе осмотра его помещения. У меня не возникло сомнений такого рода, когда я знакомился с материалами дела. Все они были собраны в соответствии с действующим законодательством. Когда мы попросили санкцию на арест Тегаева, подобного рода сомнений не возникло и у Советского районного суда Владикавказа, который выносил решение об аресте Тегаева, иначе бы суд просто не вынес такого решения. Предварительное следствие сейчас продолжается — по ст. 222, ч. 1. Его ведут в ОВД Затеречного района Владикавказа. Срок окончания следствия — 2 апреля. Возможно, удастся закончить и раньше, мы не намерены тянуть с передачей дела в суд. Сейчас ждем результатов второй экспертизы — по религиозной литературе, обнаруженной у Тегаева. В ходе следствия было назначено две экспертизы — как по литературе, так и по изъятым взрывчатым веществам, которая уже готова.
       — Что представляет собой обнаруженная у Тегаева литература?
       — Я не разбираюсь в этом.
       — Хотя бы — книги? Журналы? Изданные в России? За границей?
       — Не знаю.
       — На ваш взгляд, почему сотрудники УФСБ пришли 2 февраля именно к Тегаеву?
       — Ответить не могу — следствие еще идет. Но мне известно, что сотрудники УФСБ сначала проводили оперативные мероприятия в отношении Тегаева, потом, на основании собранных оперативных материалов, обратились в суд — Советский районный суд Владикавказа, за получением разрешения на обследование помещений Тегаева.
       — Не на обыск?
       — Нет. И получили это разрешение в судебном порядке. На этом основании они и пришли к Тегаеву домой.

       14.03.2005