ИСТОРИЯ НЕСТАНДАРТНОГО СОЛДАТА ФОМОВСКОГО

АННА
СТЕПАНОВНА
ПОЛИТКОВСКАЯ
(30.08.1958 – 07.10.2006)

•
БИОГРАФИЯ
•
ПУБЛИКАЦИИ
В «НОВОЙ ГАЗЕТЕ»
•
СОБЫТИЯ ПОСЛЕ…
•
АУДИО / ВИДЕО
•
СОБОЛЕЗНОВАНИЯ
•
ВАШЕ СЛОВО
•

ИСТОРИЯ НЕСТАНДАРТНОГО СОЛДАТА ФОМОВСКОГО
1 м 96 см, 47-й размер обуви

Евгений Фомовский на присяге. Последняя фотография.

       – Его группа сдавала последние экзамены, а мы его уже хоронили, — рассказывает мама Светлана Михайловна Фомовская. Она приехала из городка Яровое Алтайского края в Москву, в военную прокуратуру Федеральной пограничной службы (ФПС), с единственной целью — добиться правды о смерти сына. — Женя досрочно сдал все экзамены, чтобы успеть в весенний призыв.
       Успел. Но на всю армию у Жени Фомовского ушло сроку от 31 мая до 9 июля. Путь от молодого сибиряка, пышущего здоровьем, под два метра, до гибели был пройден даже не за полтора месяца, еще меньше. Женя был программистом, его оставляли служить в секретной части при Барнаульском райвоенкомате, но что-то поменялось, и Женя оказался в погранвойсках, в в/ч 2018 (в/ч 2018 — в составе ЗабРПУ ФСБ России — Забайкальское региональное погрануправление ФСБ РФ), на окраине поселка Приаргунск Читинской области. Прибыл он туда 8 июня. 4 июля — присяга. 6-го молодой призыв отправили в сопки — в летний учебный лагерь (ПУЦ — полевой учебный центр) в 12 километрах от Приаргунска. 9-го на рассвете Женя был обнаружен повешенным на связанных вместе брючном и поясном ремнях на стене полуразрушенного здания, в ста метрах от палаток учебного центра…
       9-го же на улицу Алтайскую в Яровом пришел почтальон. Он принес телеграмму: «Ваш сын Фомовский Евгений Анатольевич покончил жизнь самоубийством 9 июля 2004 года… Прошу срочно сообщить место захоронения. Дату отправки гроба сообщу дополнительно. Командир войсковой части 2018 Алдашкин»
       Что же произошло? И почему?
       Как повелось в стране в таких случаях, военные полностью отрицают какую-либо свою вину, а если кто и гад, то сам солдат-слабак, не подготовившийся к армии. Да его родители, не позаботившиеся о такой подготовке заранее. Вот цитаты из письма, которое получили в сентябре папа и мама Фомовские от того, чье ведомство, собственно, забрало их сына и вернуло «грузом-200».
       Заместитель начальника пограничного управления ФСБ РФ по Республике Бурятия и Читинской области И. Анисимов решил открыть родителям глаза на облик их единственного сына:
       «При всех хороших внешних данных вы сына воспитали не готовым к самостоятельной жизни. При кажущейся физической силе Евгений не мог выполнить ни одного норматива по физической подготовке… Он высказывался, что вы его увезете домой. Подобное поведение характерно для эгоистов. Русская Православная Церковь и психиатрия именуют такое поведение как «грубый эгоизм». Самоубийца всегда эгоцентрик…».
       И, собственно, что? Если бы это даже было так — выходит, по Анисимову, смерть слабаков заранее оправдана? Как в фашистском рейхе?
       Но правда в том, что господин Анисимов отлично знал, отправляя хамское письмо родителям погибшего ребенка, что Женя был спортсменом, имел разряды и что он очень хотел в армию.
       Читаем Анисимова дальше: «Потертости на ступнях ног (мозоли) образовались у Жени от неумения правильно наматывать портянки. (А кто должен был его этому учить, как не отцы-командиры? — А.П.) Последние несколько дней перед смертью он ходил в тапочках и на ноги одевал носки».
       Вот мы и подошли к главному. Евгений Фомовский, истинный сибиряк, был сложен крепко. У него был 47-й размер обуви и 1 м 96 см роста. Огромный, сильный, статный, косая сажень в плечах.
       Но что это за вид у Жени на последней фотографии, сделанной 4 июля, во время присяги? Да, видно, что он не только выше всех остальных, но что гимнастерка разъезжается у него на груди… Лицо такое, будто он испытывает постоянную боль.
       Жене при его 47-м выдали в части берцы 44-го. И заставили бегать ежедневные кроссы. Разве это не пытка? Кто возьмет на себя смелость сказать, что Женю Фомовского не пытали, загнав ноги в кандалы, и тем самым довели до открытого возмущения? Да, позже Женя сумел обменяться с другим солдатиком, которому выдали 45-й размер ботинок, а ему нужно было меньше… Но и 45-й Женю не спас. Солдат ведь не китайская девочка, которой в древности полагалось носить обувь на несколько размеров меньше, дабы ножка не росла...
       — Когда мы вошли в морг, самый длинный палец на ноге был стерт до кости, — рассказывает Женина тетя.
       Естественно, накануне 9 июля он уже не мог ходить ни в чем, кроме тапок. А где же были военмедики?
       Сегодня ФПС, естественно, утверждает, что обуви 47-го размера в части 2018 имелось в достаточном количестве, а «обувь 44-го размера Фомовский выбрал самостоятельно» (из официального документа, подписанного заместителем военного прокурора ФПС России Е. Леоновичем). То есть ФПС и покрывающая все прокуратура делают намеки, что Женя несколько сошел с ума, попав в армию, куда так хотел еще за пару недель до описываемых Леоновичем событий: ведь только сумасшедший может по собственному желанию бегать кросс по жаре в обуви на три размера меньше.
       Впрочем, вернемся несколько назад, когда еще не было писем-отмазок. Светлана Михайловна Фомовская — Женина мама — и его тетя Екатерина Михайловна поехали из Ярового в Приаргунск, полагая быть на присяге. Но это — пять суток в один конец. Страна-то огромная.
       — И мы уже не успели, — плачет мама. — Мы были в Приаргунске только 10-го. А 9-го Женя погиб.
       Приаргунск — поселок городского типа на краю нашей земли, в Читинской области. Морг там — строение при райбольнице и «вечно пьяный» судмедэксперт Прозоровский. Теперь военно-пограничные прокуроры именно на Прозоровского скидывают часть вины — за неправильно произведенную первую, посмертную, экспертизу, когда Прозоровский просто не указал множественных побоев на Женином теле… (Официальное наименование поселкового морга — Приаргунское райотделение Читинского областного бюро судмедэкспертиз.)
       — Оказавшись в морге, я увидела Женю, — рассказывает Екатерина Михайловна. — На шее действительно был след, будто от петли. На левом запястье — порезы. Нам сказали, что сначала Женя вскрыл себе вены. Но остальное… Все тело избитое, исколошмаченное, голова в кровоподтеках, на ощупь мягкая, будто костей нет, все они переломаны, на затылке явный отпечаток от твердого предмета. Половые органы опухшие, отбитые, один сплошной иссиня-черный синяк. Ноги опухшие, рана на ране, исшорканные, как бы волокли его. Вся спина содрана — тоже будто волокли. На ступне ожоговая бляшка. Пытали огнем? На плечах синяки, как если бы на плечи кто-то сильно давил. Думаю, его пытали, а потом повесили, чтобы скрыть убийство. Пытали просто потому, что он требовал обувь положенного ему размера. Что отказывался бегать кроссы в 45-м номере. И я так считаю, и вся наша семья. Версию об убийстве подтвердили нам и солдаты-сослуживцы, мы разговаривали с ними — они сказали, что его не хотели убивать, его хотели только проучить, чтобы не возникал, но не рассчитали силы, и Женя умер. Тогда убийцам не оставалось ничего делать, как имитировать самоубийство.
       Мама Жени Светлана Михайловна обращает внимание на то, в каком положении солдат обнаружил Женино тело на рассвете 9 июля. Он не совсем висел на стене полуразрушенного здания в ста метрах от палаток, где спали новобранцы, Женины коленки были согнуты.
       — Как так можно повеситься? — спрашивает Екатерина Михайловна. — Да еще с одной недействующей от порезов рукой?
       Сегодня родители проводят собственное расследование с целью выяснить, кто бил и повесил их сына. Светлана Михайловна абсолютно уверена, что сам Женя не мог этого совершить, — не тот он был человек. Жизнерадостный, здоровяк, заводила, душа компании, с целью в жизни, с идеями, столько всего хотел… К тому же, она уже знает, весь 2004 год в/ч 2018 сотрясала жестокая дедовщина, когда офицеры — сами по себе, сержанты «держат порядок».
       Как только выяснилось, что родители не согласны с версией воинской части и прокуратуры, начались издевательства над ними. И чем больше они боролись за доброе имя Жени, тем сильнее оплевывали и их, и мертвого солдата Фомовского. Первое заявление, которое, выйдя из морга в Приаргунске, сразу же написала Светлана Михайловна и попыталась вручить его находившемуся в Приаргунске заместителю военного прокурора Забайкальского регионального погрануправления полковнику юстиции О. Дуняшину, Дуняшиным было просто выкинуто. Прилюдно. После чего Дуняшин пустился в мистику. Он объявил Светлане Михайловне, что и родился-то у нее сын 13-го, и военный билет у него заканчивается на 13… Что же вы, мол, хотите?
       Военный билет, оказалось, заканчивался на 42 (АН 0868142)…
       — Дуняшин говорил с нами ужасно, — рассказывает Светлана Михайловна. — Издевался. Я кричала, почему побои не указаны в экспертизе? И что я буду жаловаться. А он — спокойненько, мол, посмотрим, чья возьмет: сейчас вот повезете его, и он у вас «забулькает», «потечет»… И это мне — матери, только что узнавшей о смерти единственного сына. Тогда я не понимала, о чем он. Но вскоре осознала. На улице было + 44, никаких рефрижераторов, ничего, чтобы сберечь тело. Я просила Дуняшина: «Дайте хотя бы сфотографировать тело сына перед тем, как запаяют в цинк», а он: «Покажите постановление на фотографирование».
       Тем не менее, поддавшись требованиям родителей, военный прокурор ЗабРПУ ФСБ РФ полковник В. Побединский вынес все-таки постановление о повторной судмедэкспертизе — в условиях 131-й судмедлаборатории в Новосибирске, по ходу следования «груза-200» на родину — в Яровое, на Алтай. Но родители продолжали настаивать, что военным экспертизам ни за что не поверят и хотят провести ее в гражданском, независимом, учреждении — в том же Новосибирске, в областном бюро судмедэкспертиз.
       17 июля наконец было повторное вскрытие тела Жени Фомовского в Новосибирском областном бюро СМЭ — мама Жени сама за нее заплатила. А военные (ими руководил заместитель командира воинской части 2018 О. Малюков) пытались тайком увезти тело с железнодорожной станции, только бы не допустить новой экспертизы… Выкрасть же не дали люди — просто люди, ставшие тому свидетелями на станции в Новосибирске, не прошедшие мимо криков матери о помощи…

31 мая — проводы в армию. Самый большой в центре — Женя.

31 мая — проводы в армию. Самый большой в центре — Женя.

       Начиная с 17 июля идет тяжба. Женину маму все-таки неоднократно обманывали; ей не отдали из лаборатории результаты экспертизы, за которую она сама и заплатила, — военные прокуроры ее опередили, и теперь она вымаливает результаты у них. Безрезультатно пока. Отговорка: вы — никто. Только потерпевший согласно ст. 198 УПК имеет право знакомиться с этим текстом, а потерпевший мертв…
       Признайте меня представителем потерпевшего, раз он мертв, просит Светлана Михайловна. Нет, парирует военный прокурор ФПС Зверев Николай Константинович, не положено…
       К чему эта настойчивость в секретности, которую демонстрирует военная прокуратура ФПС? Чтобы лишний раз доказать родителям, что они и без того предполагают: пограничникам есть что скрывать от матери?..
       Наверное, чтобы иметь шанс закрыть уголовное дело № 32/08/0051-04Д, если мать устанет.
       А теперь — о самом страшном в этой истории. В чем же, собственно, оказался виноват Женя Фомовский, 18 лет? Если привести всю историю к единому знаменателю, то виноват он лишь в том, что была у него нога 47-го размера. Нестандарт. И он не вписался. Не вписавшись, возмутился. Возмутившись, погиб.
       Вот и вся история. Больше — ничего.
       И значит, опять об Иванове, министре обороны, лично не знакомом со «сложностями и трудностями военной службы», но мечтающем как истинный «дед» всех «молодых» провести через этот молох по принципу: выживет — хорошо, не выживет — туда и дорога. Первое дело министра, как и его товарища по борьбе за тотальный призыв, директора ФСБ Патрушева (часть, где убили Женю, — в его подчинении), — навести порядок в их доме. Пока этого нет, пока министр Иванов и директор Патрушев не сказали определенно, перед всей страной: мы персонально гарантируем порядок с человеческой едой, одеждой, обувью и также лично мы отвечаем за жизнь ваших сыновей, призванных к нам, — пока этого нет, фиг вам, а не наши сыновья. Они вам не рабы.

       Анна ПОЛИТКОВСКАЯ, обозреватель «Новой»
       31.01.2005