РОССИЮ ХОТЯТ ПРИСОЕДИНИТЬ К ЧЕЧНЕ

АННА
СТЕПАНОВНА
ПОЛИТКОВСКАЯ
(30.08.1958 – 07.10.2006)

•
БИОГРАФИЯ
•
ПУБЛИКАЦИИ
В «НОВОЙ ГАЗЕТЕ»
•
СОБЫТИЯ ПОСЛЕ…
•
АУДИО / ВИДЕО
•
СОБОЛЕЗНОВАНИЯ
•
ВАШЕ СЛОВО
•

РОССИЮ ХОТЯТ ПРИСОЕДИНИТЬ К ЧЕЧНЕ
Для начала генпрокурор предлагает узаконить во всей стране методы «антитеррористической операции»

       Власть продолжает движение в пропасть. Общую на всех. 29 октября господин генпрокурор РФ Устинов, выступая в Думе, сообщил, что, по мнению главного правонадзорного органа страны, требуется срочное принятие закона о регламентации действий на случай теракта («О противодействии...»). Основные предложения:
       — ускоренная схема судопроизводства для лиц, подозреваемых в терроризме;
       — контрзахват родственников террористов;
       — конфискация имущества…

       Сначала — о смешном. О конфискации. По всей видимости, господин генпрокурор очень хорошо знает людей и поэтому полагает, что, отправляясь умирать и умерщвлять других, человек больше всего боится, если у него отнимут видеомагнитофон, телевизор или даже целые «Жигули».
       Дальше — о серьезном. «Мысль» господина генпрокурора об «ускоренной схеме судопроизводства» для «подозреваемых» — не что иное, как реанимация массовых чисток, если реанимировать сталинскую терминологию.
       Все эти «упрощенные схемы» Чечня и Ингушетия знают, как дважды два. За пять с лишним лет они там тысячи раз обкатаны, и поэтому сейчас уже не требуется ничего воображать — имеет смысл лишь еще раз напомнить. Спецслужбы (любые: МВД, ФСБ, ГРУ и пр.) берут человека, какого хотят. Иногда — по «оперативной информации». Чаще — без нее. Бьют, калечат, пытают, как вздумается. Добиваются признаний или в «террористической деятельности», или в «сочувствии» к «террористам» — хотя признания совершенно не важны.
       Для начала генпрокурор предлагает узаконить для всей страны методы «антитеррористической операции».
       Ну а дальше два выхода: или убивают-закапывают, если уж очень изуродовали, или предъявляют суду, если семья успела взятку дать. О доказательствах никто не заботится. В зоне «антитеррористической операции» суд бывает только скорым. Хлоп — и «участие в НВФ», «терроризм». Пятнадцать-двадцать лет. Присутствие адвоката и прокурора на процессе — лишь декорация. Для «законного» оформления статистики «осужденных террористов» и «предотвращенных терактов». Функция адвокатов, как правило, сводится к уговорам «обвиняемого» все признать. Прокурорская задача — добавить угроз семье, чтоб не смели жаловаться, хуже будет…
       Схемы господина генпрокурора по «противодействию», описанные в Думе, — это фактическая отмена принципа презумпции невиновности, и это также по так называемому «чеченскому сценарию». Там виноваты все и всегда. Теперь и все остальные в стране будут всегда под колпаком «виновности».
       Так что, если что и знаменует выступление господина генпрокурора от 29 октября в Думе, так только наступление «Чечни» по всей стране. Большинство нашего народа последние пять лет полагало, что остальную страну как-нибудь пронесет, и внесудебные и внезаконные методы расправы силами госорганов, примененные там, коснутся только тамошних мятежных сопротивленцев, и, значит, бог с ними…
       Но чудес на свете не бывает: когда-то это должно было произойти и с нами.
       Относительно новое в мерах, предложенных господином генпрокурором, — безусловно, так называемый контрзахват. Господин генпрокурор на сей счет пояснил депутатам следующее: берем родственников террористов и демонстрируем им (террористам), что с ними (родственниками) может произойти, и террористы отпускают заложников и сдаются…
       Настаиваю: это лишь относительное новаторство в российском «антитерроре». В Чечне метод контрзахвата также применялся. Особенно часто — на втором этапе войны, когда в силу вошли кадыровцы. Этот метод стал прежде всего их меткой — пытать родственников, чтобы сдались те, кто требуется. Впрочем, контрзахваты по-кадыровски также осуществлялись от имени государства и с благословения прокуроров (управления ГП на Северном Кавказе).
       Теперь — о трагичном, о нашей общероссийской трагедии. Пять лет Генпрокуратура поощряла рождение новой волны северокавказского терроризма — не только «закрытыми глазами» поощряла, но и тем, что прокуроры часто лично присутствовали при пытках и казнях, после чего извещали народ и власти, что «все в рамках закона».
       Так что же можно им теперь — ТАКИМ — доказывать? О чем спорить с ТАКИМ господином генпрокурором? Требовать отозвать свои кровавые «новации» из Думы?
       Все это невозможно. Прокуратура борется за самовыживание. За чины и награды. За сокрытие истины о том, в чем участвовала. Власть сохраняет свою власть. Ценой наших жизней.
       Тогда зачем написана эта статья? Для кого? Чтобы переубедить президента? Чтобы парламентарии очухались?
       Не для этого — речь господина генпрокурора 29 октября прерывалась аплодисментами и завершилась ими. Имеющемуся в наличии парламенту очень понравилось. А господин гарант не отстранил господина генпрокурора в момент произнесения им спича с призывами к массовым нарушениям законодательства.
       Так что эта статья пишется для нас с вами. Только. Мы должны понимать, что на наших глазах, сейчас, «чеченский 37-й год» перерождается в общероссийский «новый 37-й». Каждый из нас теперь может выйти за хлебом — и больше никогда не вернуться домой. Или вернуться через двадцать лет. Как в Чечне, где люди идут на базар и прощаются навсегда.
       Кто виноват? Сами мы и виноваты. 29 октября народ безмолвствовал. Надеясь, что придут за соседом.

       Анна ПОЛИТКОВСКАЯ


КОММЕНТАРИИ

       Людмила АЛЕКСЕЕВА, председатель Московской Хельсинкской группы:
       — Это позорная мера, я не могу себе представить, чтобы это было принято. Даже если нынешняя Дума примет, что возможно, я уверена, что это не будет утверждено президентом. Иначе такие меры навеки покроют позором и президента, и страну. Аргумент, «как в Израиле», неприемлем.

       Рудник ДУДАЕВ, глава Совбеза Чеченской Республики:
       — Контрзахват в практике спецслужб, или операция «Возмездие», — это изоляция родственников террористов от привычных мест обитания. Родственников берут и начинают с их помощью выяснять, на что готовы террористы. Контрзахват — нормально. Однако в наших условиях надо различать «захват заложников» и захват заложников. Кто у нас кого захватывает? И захватывает ли вообще? В наших реалиях многие акции — это просто криминальные банды делят сферы влияния.

       Елена КАСУМОВА, член учительского комитета Беслана:
       — Помог бы контрзахват в Беслане? Могла бы эта мера изменить ситуацию? Нет, не могла. Некоторые из террористов пришли умирать, звонили матерям, прощались: «Мы идем на небеса». Это были фанаты. Озверевшие на третий день от того, что никто из властей к ним не пришел. Регламентирующий закон будет непродуктивен — ситуации могут быть самые разные.
       Такие законопроекты — для спасения чиновников от ответственности.

       01.11.2004