 |
 |
 |
 |
 |
 |
АННА
СТЕПАНОВНА
ПОЛИТКОВСКАЯ
(30.08.1958 – 07.10.2006)
•
БИОГРАФИЯ
•
ПУБЛИКАЦИИ
В «НОВОЙ ГАЗЕТЕ»
•
СОБЫТИЯ ПОСЛЕ…
•
АУДИО / ВИДЕО
•
СОБОЛЕЗНОВАНИЯ
•
ВАШЕ СЛОВО
•
|
|
«Я ОТДЕЛИЛСЯ ОТ ГОСУДАРСТВА»
Чем обернется «замена
льгот денежными компенсациями» для ветеранов
чеченских войн, живущих на Урале
Льготное
реформирование, объявленное правительством и
прошедшее утверждение в Совете Федерации,
ветераны чеченских войн на Урале называют
крестовым походом против них. Это трудно назвать
преувеличением. «Чеченцы» (их тут больше
двадцати тысяч) в Екатеринбурге и Свердловской
области выживают с трудом: их не хотят брать на
работу — в ответ они безбожно пьют, колются,
разбойничают и попадают в тюрьмы (в одной из них,
в Репине, даже создан союз ветеранов чеченских
войн числом больше двухсот членов); им нет места в
бесплатных институтах и больницах — а платить,
как правило, нечем; их гонят, как прокаженных, из
общежитий — и они сбиваются в «свои» стаи,
«чеченские» сообщества и организации, которых, в
свою очередь, побаиваются власти.
На этом фоне изгойства
большинство «чеченцев» воспринимают льготы как
признак хоть какого-то «общественного уважения»
по отношению к себе — пусть убогого, часто дутого
и показного, но все же законодательно
закрепленного уважения. Замена же льгот позорной
невнятной копейкой так называемого «социального
пакета» равнозначна для многих финальному удару
под дых от государства, которому отданы жизни
товарищей и собственное здоровье. И без того
бедные — они знают, что еще обнищают. Израненные
и инвалиды умрут, приговоренные жить на дешевом
аспирине с корвалолом вместо полноценных
лекарств. Большинство потеряет и без того с боем
выцарапанную работу. Тех, кто все-таки учился,
«монетизация» заставит бросить.
Мы начинаем серию
репортажей с Урала — о том, какой удар нанесет
льготная реформа по молодым ветеранам
современных российских войн. Естественно,
ветераны эти — люди разные: нищие неудачники и
попытавшиеся подняться. Начнем с последних — что
потеряют они, заставившие себя быть
самодостаточными?
100 тысяч в год минус
половина
У Руслана Миронова,
молодого инвалида второй группы, очень
дружелюбная, открытая и поэтому не «чеченская»
улыбка на широкоскулом лице. Приятно — не
натыкаешься на уже привычную для «чеченца»
угрюмость и злобу в глазах. Даже неудобно
спросить, куда Руслан был ранен. Он ведет себя,
как все, у кого грудь не в крестах. Обычный парень.
Только пол-лица покорежено. И руки… Наверное, их
собирали по клочкам.
Мы сидим в маленькой
комнатушке на улице Студенческой, 16 в
Екатеринбурге — тут помещения «Арсенала— 32»,
так называется одна из самых больших
свердловских общественных организаций
инвалидов военных конфликтов. Руслан — советник
Евгения Мишунина, председателя «Арсенала», по
юридическим вопросам. Вокруг много людей — никто
и не скрывает, что объединились для выживания в
условиях, когда «чеченцев» общество отторгает, и
если сам человек не прикладывает геройских
усилий, то его льготы сведутся к бесплатным
билетам в екатеринбургский зоопарк.
«Еще баня была в полцены,
— вспоминают по ходу разговора, — но подорожала,
и нас не пускают. И общественный туалет. Но только
муниципальный… В городе же муниципальных
туалетов не найти — одни частные». Трогательная,
нечего сказать, «забота» общества о душевном
мире ветерана, участвовавшего в гражданской
войне на территории собственного государства.
В этом году «Арсенал»
поставил перед собой боевую задачу — в их
условиях задача действительно боевая, так как
выполнить ее очень сложно, требует больших
финансовых ресурсов: побывать во всех более чем
шестистах семьях погибших в Чечне уральцев и
подарить каждой — большинство из них люди нищие
— чайный сервиз и диск с записью песен о
проклятой войне.
— Руслан, тем не менее
лично вы производите впечатление вполне
состоявшегося человека. Какими льготами
пользовались вы? И чего лишаетесь теперь?
— Лично я — всего, —
отвечает Руслан без надрыва, но весьма веско. — Я
— инвалид, но на пенсии не сидел и ни на кого не
переваливал свои проблемы. Имею маленький
бизнес, скажем, с доходом в 100 тысяч рублей в год.
Больше я не смогу. Конечно, чтобы бизнес выжил, я
пользовался льготой по налогообложению на доход
физического лица — не платил налог. Теперь
должен буду отдавать 48,5 процента от 100 тысяч. То
есть минус 48 тысяч с лишним рублей. Теряю
половину, и остается слишком мало, чтобы не
называть себя бедным.
Кроме того, у Руслана был
экономический стимул помогать «своим» —
принимать на работу инвалидов. Не «свои»
работодатели шарахаются от «чеченцев», как от
чумы, несущей смуту: проблем от них куда больше
возможного дохода.
— При зарплате инвалида,
например, в 8300 рублей, — рассказывает Руслан, —
ничего не удерживалось. Этому положению теперь
тоже конец — надо будет отдавать четыре тысячи.
Получается: любой инвалид, который стремится
работать, должен дважды вернуть государству из
личного дохода пресловутый «социальный пакет» в
две тысячи, который нам сейчас демонстрируют как
большое благо. Это нечестно. Это все что угодно,
но не политика протекционизма по отношению к
инвалидам, которые не хотят быть обузой обществу.
Их надо бы всячески поддерживать — именно это
выгодно государству, давать возможность
развивать индивидуальную инициативу, и чтобы по
домам не лежали, и в подвортнях не валялись… А
нас сейчас фактически срубают в социально
незащищенные. В низы. Зачем?
Конечно, мы говорим о
политике и идеологии. Суть «льготного
реформирования», каким его проталкивают сейчас,
выглядит уж очень по-советски, как многое из того,
чем «радует» общество Путин: тогда тоже тебя
кормили в разумных пределах, а ты должен был бить
поклоны благодарности за это. Сейчас снова
чиновнику дается в руки та же булава («соцпакет»),
которой он будет ограничивать права и свободы
подневольных людей. Система разовых подачек
чиновника вместо натуральных льгот. Чистый
Советский Союз.
— Еще я имел право в
осенне-зимний период за полцены летать и ездить
на поезде, — продолжает Руслан. — Это очень
серьезное подспорье, когда родители в Анапе, а
теща в Новосибирске. Я активно пользовался этой
льготой, и никакая объявленная денежная
компенсация ее, конечно, не покроет, учитывая к
тому же реальное падение моих доходов до
минимума. А что взамен? Пятидесятипроцентный
проезд в тот санаторий, каким тебя наградят от
имени Родины раз в пять лет… Полная зависимость
от дающего. Опять же — бесплатное протезирование
зубов, оно убрано из льгот полностью. И это не
мелочь для нас, хотя кому-то покажется ерундой.
Очень актуальная льгота для «чеченцев» — мы
почти все оттуда без зубов повозвращались,
очередь в госпитале огромная. А теперь? «Пакет»
инвалида — две тысячи. Участника боевых действий
— полторы тысячи. Семьям погибших — 650 рублей. Ну
какое протезирование.
И опять — мы обсуждаем
странности нашего времени: стабилизацию-2004.
Раньше все знали: да, очень трудно — Россия бедна,
промышленность в ступоре, но льготы-то держались.
Теперь власть уверяет: страна богатеет, цены на
нефть высоки, рост ВВП, золотовалютный резерв
поднимается, как дрожжевой пирог…
— Значит, социальная
поддержка должна только вырасти? Логично? —
размышляет Руслан. — Хочу обратить внимание на
ту деталь, которая никем не замечена сейчас. Под
шумок «все будет хорошо» правительство
покрошило 11-ю статью закона «О ветеранах». А это
ведь принципиальная статья — она не позволяла
ухудшать положение людей и требовала: если
убираешь льготу, будь добр, восполни. Теперь эти
барьеры сняты — можно дожимать. Нет закона,
который остановит чиновника. Если через полгода,
к примеру, будет решено, что коммунальные платежи
льготники также должны платить полностью,
никаких сдерживающих это законов уже не будет в
помине. Между прочим, и сейчас, когда «льготное
реформирование» еще не вступило в силу, власти
уже зашебуршились. Я-то квартиру успел получить
по льготной очереди. Но что сделали с Сережей
Домрачевым…
«Я сделал вид, что все
забыл...»
У екатеринбуржца
Сергея Домрачева, 1976 года рождения, пробито
легкое, два осколка в голове и часть
раздробленного черепа заменена на титановые
пластины. Все это случилось с ним в Грозном, в 1996
году, в двадцать его лет, когда Сергей был рядовым
по призыву и служил во внутренних войсках МВД, в
той самой страшной для солдат 101-й бригаде, где
они выживали в первую войну лишь чудом.
Сегодня Сергей — типичный
представитель нашего среднего класса. Он
уверенно ведет по екатеринбургским улицам свою
серебристую «десятку», на нем ладно сидит
хороший костюм, галстук подобран идеально, он
самодостаточен, любо-дорого смотреть и слушать…
И ничто ни о чем не напоминает. Женат, как хотел,
на самостоятельной грамотной красавице. Работа
очень нравится. Одно образование за спиной,
другое получает.
— Из всех, кто принимал
участие в боевых действиях и кого я знаю,
сориентировались после войны процентов десять.
Остальные пьют или ничего не делают — с
родителями живут, на их шее. От нас ведь все
шарахаются, поэтому работают обычно охранниками
у «афганцев» в ЧОПах (ЧОП — частное охранное
предприятие. — А.П.), «афганцы» наших берут, но
тоже неохотно.
— И еще многие,
помыкавшись, злые, как собаки, уезжают опять в
Чечню по контракту. А вас не тянет?
— Мне туда не надо, —
смеется.
— А почему другим «надо»?
— Да все понятно, почему:
делаешь, что хочешь, стреляешь, куда хочешь.
Законов нет, вот и нравится.
— Как вы смогли не
скатиться?
— Отделился от
государства, — опять смеется. Легкий человек с
титановым сплавом внутри: — Все, что у меня есть,
я сделал без помощи государства. И это мне
нравится. Свой орден Мужества никогда не ношу,
стесняюсь. Адаптировался только потому, что
сделал вид, что все забыл. Другого пути я не видел.
Рядом люди уходили на дно. А я хотел жить.
— Получалось?
— В целом да. Когда вышел
из госпиталя, надо было или учиться, или умирать.
Я выяснил, что единственное место, куда участнику
боевых действий можно поступить для бесплатного
обучения, был радиоколледж в Екатеринбурге. И я
его закончил – подрабатывал у «афганцев»
сторожем, ходил, как инопланетянин, уставал, но
доучился. И решил учиться дальше — но,
оказывается, бесплатно нельзя, если техникум за
спиной. Тогда я все скрыл про радиоколледж, хотя у
меня был красный диплом, и поступил на общих
основаниях на первый курс института, на
бесплатное отделение. Устроился на очень хорошую
работу, сейчас на третьем курсе, заочник.
«Экономика и управление». Конечно, бывает, плохо
себя чувствую — это естественно. Но я никому об
этом не говорю. И вообще ничего никому о прошлом
не говорю — лишние вопросы отпадают. В госпиталь
по своему ранению должен ложиться раз в год, но в
отпуск на работе не пускают, а объяснять я ничего
не хочу. Курить бросил, не выпиваю. Физическая
нагрузка невозможна. От государства я
воспользовался, во-первых, льготой на
поступление в радиоколледж, во-вторых, купил
машину на страховку за ранение и, в-третьих, встал
в льготную «чеченскую» очередь на жилье. Сам
жилье купить я не смогу — несколько работ не
вытяну физически. Ранение не позволит.
Сергей жил спокойно —
ждал, очередь должна была подойти как раз в этом
году. И вот, не дожидаясь даже отмены льгот,
Сережу вызвали в администрацию Октябрьского
района Екатеринбурга в начале августа. Ему было
велено переписать заявление «сегодняшним днем».
Предлог: вроде бы формируют очередь одним
списком — для всех льготников, которые вот-вот
льготниками быть перестанут, и поэтому надо
переписать… Переписал, и ему тут же сообщили, что
теперь его номер — 677-й. Вместо первого.
— Я такой подлянки не
ожидал. Конечно, обидно, — говорит Сергей и
начинает чуть-чуть картавить. Это титановые
пластинки, когда нервничает, чуть сдвигаются, и
Сережин мозг выдает ему легкую «французистость»
говора. Он показывает свою крошечную квартирку,
которую они с женой снимают, — у родителей негде.
Так с кем оно, наше
государство? За кого оно? Почему загоняет в тупик
даже тех, которые умеют и хотят из него
выбираться? И значит, кого, в конце концов, наша
власть хочет видеть преданными себе гражданами?..
Так называемая «льготная реформа» — это
сознательный выбор государством пути
дальнейшего намеренного обнищания тех, кого оно
обязано было поставить на ноги после войны.
Хорошо, не поставило — они выбрались сами. И что
же теперь? Опять и опять государство не желает
допустить их успеха, спихивая в пропасть общей
нищеты на фоне лозунгов о новом курсе на борьбу с
бедностью… «Чеченцы» говорят: это последняя
капля неверия и недоверия политикам
(правительству, президенту,
парламенту-штамповщику). И это стерпеть им будет
невозможно — и дело совсем не в митинге на
площади.
P.S.
В следующем номере — о тех «чеченцах», которые
после войны оказались на дне. Спасет ли их
«соцпакет»?
Анна ПОЛИТКОВСКАЯ,
спец. корр. «Новой», Екатеринбург
12.08.2004
|
|
|
