КОММУНИСТЫ — ЛУЧШАЯ КАСТОРКА ОТ ДИКТАТУРЫ? ДОЖИЛИ…

АННА
СТЕПАНОВНА
ПОЛИТКОВСКАЯ
(30.08.1958 – 07.10.2006)

•
БИОГРАФИЯ
•
ПУБЛИКАЦИИ
В «НОВОЙ ГАЗЕТЕ»
•
СОБЫТИЯ ПОСЛЕ…
•
АУДИО / ВИДЕО
•
СОБОЛЕЗНОВАНИЯ
•
ВАШЕ СЛОВО
•

КОММУНИСТЫ — ЛУЧШАЯ КАСТОРКА ОТ ДИКТАТУРЫ? ДОЖИЛИ…
Борис БЕРЕЗОВСКИЙ — о забавных поворотах современного этапа развития национального капитализма

(Фото ИТАР-ТАСС)

       Вызревание отечественных политических группировок идет своим чередом — по пути, указанному нашим нынешним кормчим. Борис Березовский продолжает набираться бесценного опыта в традиционно демократической Англии, а в России после ареста Ходорковского установилась жуткая политическая скука. С новыми идеями и яркими именами просто беда. И хотя финал общенационального забега за думскими мандатами совсем близок, главная предвыборная интрига так и вертится вокруг спора, давал или не давал Березовский коммунистам денег на прорыв в демократическое будущее. За разъяснениями наша газета обратилась к финансовому первоисточнику, поскольку КПРФ виляет и устами разных своих официальных уполномоченных говорит как «давал», так и «не давал».

       — Вы, голосом из Лондона, настойчиво предлагаете нам коммунистов в качестве касторки от наступающей диктатуры и залога возвращения к демократии. За что, в конце концов? Учитывая опыт нашей страны?
       — Если мы занимаемся морализированием и обсуждаем так называемые моральные ценности, то рассматривать эту коллизию бессмысленно — союз с коммунистами будет казаться абсолютным идиотизмом. Но если мы говорим, что все-таки занимаемся политикой, которая исключает мораль…
       — Ну да?
       — Конечно, исключает. Хотя не исключает совесть. И с этой точки зрения союз с коммунистами сугубо рационален. Примитивно: это выбор между плохим (коммунисты) и очень плохим (Путин). Сегодня мы опять попали в зону очень большого риска. При этом в попытке создать широкую оппозицию режиму риска куда меньше, чем в том, чтобы выдать полный карт-бланш Путину. Хочу напомнить, на втором сроке правления Ельцина в Думе было коммунистическое большинство, а демократии в России было больше, чем сегодня. Теперь Дума полностью контролируема, а демократии все меньше. Я хочу сказать ровно о том, что усиление коммунистов сегодня на пользу России в деле возвращения на путь демократических реформ, — я же не говорю о том, чтобы коммунисты пришли к власти. Нынешний союз с коммунистами — это создание широкой оппозиции, в которую будут включены и правые, и левые, все противники сегодняшнего правления как залог противостояния уже сформировавшемуся авторитарному националистическому режиму.
       — И это говорите нам вы — один из тех, кто нас пугал: или Ельцин, или коммунисты.
       — Что значит «пугал»?.. Я объяснял: у нас выбор между реформатором Ельциным и коммунистами, которые по природе, безусловно, авторитарны. Но в чем же противоречие? Тогда был выбор между хорошим (Ельциным) и плохим (коммунистами), и мой выбор был в пользу хорошего. Теперь выбор между стопроцентно очень плохим и плохим. Что делать: мы ведь точно знаем, как заканчивается такой режим, как сейчас. Сажают произвольно, убивают произвольно… Так что коммунисты — вынужденная необходимость заменить очень плохую ситуацию на плохую.
       — Хорошо, заменили. И что нам с ними делать дальше? Жить при коммунистах?
       — То, что мы обсуждаем, — абстракция. Потому что решающая политическая сила в России — не коммунисты. Союз с ними — только попытка изменить ситуацию гарантированно не в худшую сторону.
       — Кем «гарантировано»?
       — Гарантировано пониманием, что представляют собой современные коммунисты и современные чекисты. Моя попытка создать оппозицию с коммунистами — это игра «вбросим шайбу, а там поглядим». Не более. Сегодня же решающая политическая сила в России — губернаторы — то есть по-прежнему система, которую создал Ельцин. В руках губернаторов не меньше 50 процентов политической власти в стране. Конечно, губернаторы испугались, и они разрозненны, но главное — они абсолютно твердо поняли, что с Путиным не по пути — он опасен.
       — Чем он им опасен?
       — Тем, что в конечном счете посадит их в тюрьму. Осознание губернаторами опасности со стороны Путина происходило в три этапа. Сначала он сильно уменьшил их политическую власть. Второе — посягнул на них как на собственников. И третье — теперь они твердо знают, что будут сидеть. Одни раньше, другие позже. Разрушая Совет Федерации, Путин очень хорошо понимал — а скорее всего, понимал Волошин, — что реальная политическая власть в России принадлежит губернаторам и что пока это так, никакая вертикаль власти или концентрация власти в одних руках при независимых (избираемых) губернаторах невозможны. Забегая вперед, хочу сказать, что, если Путин будет избран еще раз, первым его действием станет последний шаг в создании вертикали власти — он уберет губернаторов вместе с регионами, а глав новых укрупненных территорий станет назначать. Это единственный способ построения вертикали власти.
       — Почему Путин, как вам кажется, начнет именно с этого на втором своем сроке?
       — Потому что понимает — тут у него неудачи. Четыре года подряд он пытался вмешиваться в выборы губернаторов в каждом регионе. И только в семи или восьми сумел посадить своего человека. Причем в трех — просто на штыках. В Якутии, Чечне и Санкт-Петербурге. Чтобы убрать губернаторов как класс, ему нужно добиться конституционного большинства в Думе… Так что не коммунисты делают политическую погоду в России и не Чубайс в своем бессмысленном споре с Явлинским, а губернаторы. Под диким давлением Кремля.
       — После ареста Ходорковского многое изменилось на этом фронте. Например, заговорили о главе «ЮКОСа» как кандидате в президенты.
       — Поразительно, но этим арестом власть сама спровоцировала постановку вопроса об альтернативе Путину. И это главное сейчас — наконец мы дошли до той точки, когда вопрос поставлен. До ареста Ходорковского один сумасшедший Березовский это делал. Идею теперь уже не похоронить — ее можно только превращать в действие. Что, безусловно, мы — оппозиция и я — делаем. У меня по-прежнему нет сомнений, что Путин не будет переизбран и сама власть приведет к такому результату в силу своей авторитарной природы. Есть режимы, которые очень долго держатся, но для этого необходима концентрация всего — политической власти, СМИ, бизнеса, экономики — в одних руках. И это — достаточные условия. А есть еще необходимое условие — это воля. Так вот Путин — ни он сам, ни кто-либо из его окружения — не обладает достаточной волей, чтобы сделать режим реально авторитарным. Когда он пытается демонстрировать и нашим и вашим, и тем и другим — это и есть признак, что режим имеет короткую жизнь. Ко всему прочему, в стране есть политические элиты, которые и помимо губернаторов поддержат идею не переизбирать Путина.
       — Какие же это элиты?
       — Бизнес, конечно. История с «ЮКОСом» дала импульс к сращению интересов и олигархов, и среднего, и мелкого бизнеса.
       — Как вы это узнали? Я, например, не почувствовала такой струи.
       — Много людей приезжают в Лондон. Раньше только очень богатые покупали тут недвижимость и бизнес, а сейчас пошел поток средних и мелких предпринимателей. Мы случайно встречаемся, и они мне говорят просто: «За Ходорковским пришел Путин, а за мной придет младший лейтенант и скажет: «Магазин не твой, а мой». Ведь идет не национализация, не деприватизация, а перераспределение бизнеса в пользу своих. В результате даже два месяца назад такого потока наших людей в Лондон не было. У меня здесь отношения с некоторыми банками, и они делятся со мной информацией — что просто поток. Именно в Лондон, не в Швейцарию, которая давно перестала защищать капиталы. Я бы так сказал: Швейцарию больше не рекомендую.
       — А что порекомендуете убегающему капиталу?
       — Англию прежде всего. Тут отлично устроено разграничение властей.
       — Однако в концепцию сплачивания интересов бизнеса уж никак не ложится ваша недавняя словесная перепалка с Александром Лебедевым — он выступил по телеканалу ВВС, после чего вы назвали его стукачом. Что он там такого наговорил, что вы так переполошились?
       — Меня пригласили на ВВС. Обсуждали Ходорковского и все эти дела. Естественно, я там не единственный, кто говорит. Среди прочих — Лебедев из Москвы, на фоне храма Василия Блаженного. Слушаю… А я ведь Сашу очень хорошо знаю — по прошлой жизни. Прошлой у меня здесь называется Россия. Его спрашивают: «Считаете ли вы, что с Ходорковским поступили несправедливо?». Саша: «Не могу ответить. У нас есть суд, он разберется». А ему: «Но вы ведь тоже олигарх? Неужели вам безразлично?». Саша: «Что вы, я не олигарх. Мы совершенно прозрачны, это у «ЮКОСа» — залоговые аукционы, разные хитрые банковские операции». Будто бы Саша забыл свои махинации, например, с украинскими долгами… Следующий вопрос был: «Дело Ходорковского политизировано?». И Саша: «Да вы что. Я избираюсь в мэры Москвы, и мне никто не намекнул, что я не могу заниматься политикой».
       Меня все это возмутило. Я посчитал, что в той ситуации, в которой находится Ходорковский, это стукачество. Саша не просто не захотел поддержать его, не промолчал, а оправдывал действия против Ходорковского. А это разные вещи. Саша — недальновидный и, наверное, считает, что раз он с погонами и из СВР, то с ним обойдутся по-другому. Чубайс с Явлинским тоже все обеляли режим и были для него демократической ширмой. И уж совсем позор — это организация, которая называется РСПП, выполняющая роль штрейкбрехера. РСПП создает иллюзию, что способен защитить права бизнеса, но никого не защитил.
       — Вашу перепалку с Лебедевым я, например, поняла совершенно по-другому: вы с ним спонсируете разные крылья одного и того же народно-патриотического блока, вы — коммунистов, он — «Родину», ведете конкурентную борьбу, грызетесь…
       — Говорил и говорю: не платил и не плачу коммунистам. Все остальное — от лукавого, как и ваш вопрос. Были ли у нас на эту тему разговоры? Да. Приезжал господин Видьманов, потом господин Проханов. Но не за деньгами, а чтобы понять, что такое Березовский придумал о союзе с коммунистами… А теперь о Лебедеве еще раз. Ну какая у меня может быть конкуренция с Сашей? Абсолютно исключено.
       — Не с Сашей, конечно, а с Рогозиным, Глазьевым.
       — Во-первых, я оцениваю политический ресурс блока «Родина» близким к нулю. Даже если им напишут пять процентов, они ничего из себя не представляют в силу полной неспособности разбираться в политике. При этом Глазьев хотя бы выглядит образованным — пусть непоследовательным, в плену ложной концепции все поделить поровну, но искренним… Что же касается Рогозина, то его роль сугубо положительная. Он помогает понять людям мурло наших неонационалов — именно мурло, и оно таково. Видели грузинского оппозиционера Саакашвили? Я поразился: они будто клоны с Рогозиным.
       — Но Саакашвили — скорее грузинский Жириновский.
       — Так Рогозин и есть Жириновский нового поколения.
       — Ныне гонимый Волошин уже примкнул к вам?
       — Нет. Уверен, что и не обратится. Мы с Волошиным разошлись.
       — Как разошлись, так и сойдетесь. Это же политика. Рацио — превыше всего. Сами говорили…
       — Но мы с Волошиным не просто разошлись, а во всех взглядах на то, что делал Путин. Инициатива разрушения Совета Федерации — полностью его идея. Ликвидация НТВ — тоже инициатива Волошина и его личная месть Гусинскому. «Курск» — инициатива Волошина. О людях, как он, Бродский писал: «Застенчивое быдло». Поэтому не вижу никакого смысла объединять усилия с Волошиным.

       Беседовала Анна ПОЛИТКОВСКАЯ, Лондон
       24.11.2003