 |
 |
 |
 |
 |
 |
АННА
СТЕПАНОВНА
ПОЛИТКОВСКАЯ
(30.08.1958 – 07.10.2006)
•
БИОГРАФИЯ
•
ПУБЛИКАЦИИ
В «НОВОЙ ГАЗЕТЕ»
•
СОБЫТИЯ ПОСЛЕ…
•
АУДИО / ВИДЕО
•
СОБОЛЕЗНОВАНИЯ
•
ВАШЕ СЛОВО
•
|
|
ДЕЛО ЗАКАЕВА ПРЕВРАЩАЕТСЯ В ТРИБУНАЛ ПО ЧЕЧНЕ
Прецедентное британское
право против беспрецедентного российского
 В Лондоне
любят пошутить. Особенно перед ланчем. И
англичанину, страдающему традиционно повышенной
вежливостью, в этой предобеденной шутке
дозволяется запрещенное — выразить, к примеру,
свое истинное отношение к происходящему. Так и
случилось: 11 июня, на третий день очень
напряженных слушаний по делу Закаева, где-то
около полудня собираясь на обед, судья, прокурор
и адвокат — три главных участника процесса —
заговорили о том, когда же назначить следующее
заседание... И кто-то предложил, для смеха,
конечно: давайте 23 июня, самое подходящее время,
Путин в Лондоне будет... У него официальный
визит... Букингемский дворец... Вот мы его и
допросим... Ха-ха... Как свидетеля... А кого же еще?
Хо-хо... По поводу войны в Чечне... С «той» стороны...
Часть зала, российская, конечно, обомлела и
местами (сотрудники российского посольства)
оторопела. Британская же заулыбалась — хорошая
шутка разряжает обстановку и весьма
способствует пищеварению после трудного утра...
Досье
Ахмед ЗАКАЕВ —
специальный представитель Аслана Масхадова в
Европе, в отношении которого действует запрос об
экстрадиции Генеральной прокуратуры России,
переданный в Интерпол. В первый раз по этому
запросу был арестован 30 октября 2002 г. в
Копенгагене (Дания), 3 декабря 2002 г. освобожден по
решению суда, отказавшего в экстрадиции в связи с
недостаточностью оснований. 5 декабря 2002 г.
прибыл в Лондон, где прямо в аэропорту был снова
арестован, но спустя три часа выпущен до суда под
залог. 9 июня 2003 г., после ряда технических
заседаний, в магистратском суде на Боу-стрит в
Лондоне началось рассмотрение этого дела (его
официальное наименование: «Правительство РФ
против Ахмеда Закаева») по существу.
Королевский шок
А утро и вправду
получилось тяжким. Как и оба предыдущих полных
рабочих дня в зале № 3 суда на Боу-стрит. Не для
нас, конечно, — мы-то закаленные российской
юриспруденцией, и судья у нас кричит, как
извозчик, и прокурор фабрикует обвинения.
Англичане нежнее — вранья
не выносят совсем. И поэтому, когда для допроса в
зал стали приглашать свидетелей и постепенно
выяснилось, что в тех обвинениях против Закаева,
которые присланы в Великобританию российской
Генпрокуратурой, нет главного — правды, совсем
нет, напрочь отсутствует, — лицо господина
Льюиса, представителя британской Королевской
прокуратуры, поддерживающего (так положено тут)
интересы Генпрокуратуры РФ и пришедшего в суд на
Боу-стрит, чтобы помочь российским коллегам
экстрадировать Закаева, — так вот, это трижды
профессионально непроницаемое лицо прожженного
обвинителя заметно дрогнуло и он предпочитал все
больше сидеть да молчать...
А что тут скажешь? На
свидетельском месте — Андрей Бабицкий,
корреспондент радио «Свобода», он в Лондоне
потому, что в обвинительном против Закаева досье
фигурирует как соучастник преступлений,
совершенных Закаевым в ноябре 99-го, во время
штурма Грозного. Под этим досье — подпись
заместителя генпрокурора, а само досье — целая
повесть. Про то, как и куда Бабицкий с Закаевым
вместе ходили, где пили и ели в Грозном, как
«праздновали» смерть генерала Малафеева...
Вопрос:
— Вы встречали Закаева в
Грозном в ноябре 1999 года?
Ответ Бабицкого:
— Нет. Так и не видел его
тогда. Хотя и искал.
Вопрос:
— Знали ли вы, что Закаев
вовлечен в торговлю наркотиками и оружием?
(В обвинительном
заключении — описание, как Бабицкий не просто
«знал», а, будучи гостем Закаева, пользовался
нарко— и оружейными деньгами.)
Ответ Бабицкого:
— Нет. Не знал. Повторяю:
мы не встречались.
Вопрос:
— Вы участвовали в
празднике в честь смерти генерала Малафеева?
Ответ Бабицкого:
— Нет. Мы же не
встречались.
Допрос прерван, адвокаты
обращаются к судье. Как быть? Господин Льюис,
очень уважаемый лондонский юрист, с безупречной,
говорят, репутацией, уже не слишком уверенно, но
еще напоминает: мол, не дело нашего суда выяснять,
правда или неправда...
— Но как верить
обвинениям, если одно из них — вы видите —
полностью сфабриковано?
Действительно, как верить
очевидным мифам? Господин Льюис сконфужен: он-то
себя уважает, и его уважают. Именно за то, что... не
лжет. Ложь в Англии — самое последнее дело,
абсолютно непозволительное. А уж если во лжи
заподозрены те, кто должен других выводить на
чистую воду...
Международная
прокурорская солидарность, конечно, существует,
и прокуроры всех стран уверены, что обвиняемый
может лгать, выгораживая себя, — на то он и
обвиняемый. Но международная прокурорская
солидарность исключает, что врут сами прокуроры,
при этом вводят в заблуждение не только судей, но
и коллег — прокуроров других стран, к которым
обратились за помощью.
Создалось впечатление,
что такого в профессиональной карьере господина
Льюиса еще не было. Британские прокуроры готовы
были помочь российским коллегам в деле Закаева, о
чем и заявили с самого начала процедуры
экстрадиции. Но когда на суде оказалось, что
свидетели под присягой говорят о фальсификации
обвинения и, значит, российские коллеги прислали
сказки... Подобное поддерживать для господина
Льюиса — все равно что себя похоронить, это риск
навсегда потерять свое десятилетиями
складывающееся юридическое лицо. Вот почему
господин Льюис предпочел отмалчиваться и, чем
дальше говорили свидетели, тем больше
помалкивать...
...На свидетельской
трибунке — Иван Рыбкин. Обсуждается вопрос о том,
что ему известно о преступлениях Закаева в
первую чеченскую войну. Адвокат-докладчик
поясняет судье Тимоти Вокмэну, что Иван Рыбкин —
бывшее высшее должностное лицо России, секретарь
Совета безопасности 1996–1998 годов, руководил
делегацией федеральной стороны на мирных
переговорах с Чечней, когда Закаев был членом
чеченской делегации.
Прежде всего Рыбкина
просят под присягой подтвердить слова, сказанные
перед юридической комиссией датского парламента
8 ноября 2002 года и впоследствии опубликованные, о
том, что, приступая к мирным переговорам в
октябре 1996 года, он, будучи секретарем Совбеза,
запросил Генеральную прокуратуру и ФСБ, можно ли
вести переговоры, в частности, и с Закаевым, нет
ли за ним уголовных преступлений. И генеральный
прокурор РФ, и директор ФСБ официально ответили
секретарю Совбеза: преступлений за Закаевым не
числится.
А как же то, что двенадцать
из тринадцати эпизодов уголовных обвинений,
содержащихся в запросе об экстрадиции, касаются
преступлений, совершенных Закаевым именно в
первую войну?.. Судья Вокмэн в шоке.
Вопрос:
— Тогда с какой целью, на
ваш взгляд, выдвигались эти обвинения?
Ответ Рыбкина:
— Обвинения против
Закаева являются политически мотивированными.
Закаев — представитель умеренного крыла сил
чеченского сопротивления. До октября 2002 года
Закаев был ключевой фигурой мирного
переговорного процесса. И вот уже девять месяцев,
как он выведен из него. Мирный процесс по сути
сорван. В том числе судебными заседаниями и в
Дании, и теперь в Лондоне.
Судья больше не улыбается.
Адвокаты настаивают: «Анализ всех обстоятельств
вокруг этого запроса ясно показывает, что перед
нами случай незаконного преследования на
основании скрытых мотивов, случай
злоупотребления юридической процедурой в целях
оказания давления».
Суд над войной
В Англии СУД — КАК ОН
ДОЛЖЕН БЫТЬ, а не инструмент по удовлетворению
амбиций сильных мира сего, и именно этого в
Москве и Кремле не учли, колдуя над делом Закаева.
В Лондоне ведь все очень просто: обосновал
обвинение, нашел тому прецедент в британском
праве (оно — прецедентное, то есть необходимо,
чтобы когда-нибудь кого-нибудь уже за подобные
вещи подвергали суду, и важно, каков был итог) — и,
пожалуйста, запрос будет удовлетворен. Если же
выясняется политическая подоплека и, еще хуже,
фальсификация и об этом под присягой говорят все
свидетели, то вот уж всю эту подоплеку начнут
выяснять до конца, до сути. Судья Вокмэн так и
сказал, парируя вялое сопротивление Королевской
прокуратуры: нам надо знать все. То есть широкий
контекст, при котором стал возможен запрос об
экстрадиции Закаева. И после этого все допросы
проходили в контексте: а что же такое чеченская
война? Кто там прав и кто виноват? Кто с кем и за
что борется? И вообще, что творится в зоне
«антитеррористической операции»?
В результате были
подробно допрошены: Андрей Бабицкий (об
обстоятельствах его задержания в Чечне в 2000 году,
о том, что он видел в СИЗО «Чернокозово», о пытках
и насилии над заключенными чеченцами); депутаты
Госдумы России Сергей Ковалев и Юлий Рыбаков;
Александр Черкасов, один из руководителей
правозащитного центра «Мемориал» (о массовых
нарушениях прав человека в Чечне, об
обстоятельствах судебных процессов над
чеченцами в России, о положении в тюрьмах), и
многие другие...
Вот именно так суд по делу
Закаева в Лондоне превратился в то, чего больше
всего боятся наши власти. В юридическое
выяснение, что такое «антитеррористическая
операция». В тот самый международный трибунал по
Чечне, возможность которого так рьяно отвергали
наши политики. Но он стартовал даже не по
инициативе международного сообщества, а в
результате действий российской Генпрокуратуры в
Европе.
Это — принципиальное
событие для развития всей чеченской войны.
Потому что суд над войной происходит, во-первых,
впервые. Во-вторых, открыто.
В-третьих, в Европе. И если
отвлечься от личной судьбы отдельного человека,
то смысл всего того, что именуется «делом
Закаева», огромен. В Британии право прецедентное
и строгое. В России — беспрецедентное и
показательное: кого надо, того и судят. Именно в
результате этого стилевого разночтения «дело
Закаева», на британской почве стремительно
превращаясь в дело «война», может иметь
беспрецедентные последствия для всего
чеченского конфликта — оно может его закончить.
И от хода суда в Лондоне, и от его решений трудно
будет отмахнуться.
...Дальше был ланч. Пошутив
перед обедом о Путине, судья Вокмэн разрядил
обстановку и назначил следующее заседание на 30
июня — российской Генпрокуратуре была дана
последняя возможность парировать доводы
выступивших свидетелей и привезти наконец
свидетелей в поддержку своих обвинений (пока
таковых не оказалось вовсе). На сем все мило
раскланялись.
На закуску — о деньгах и
некоторых странностях вокруг них. В Лондоне, как
известно, очень высокие цены. Абсолютно на все.
Включая услуги по экстрадиции. И, значит,
закономерен вопрос: кто платит за этот «банкет»?
В Дании отдувался датский бюджет, и поэтому
тамошний минюст, боясь гнева своих
налогоплательщиков, всячески торопил российскую
Генпрокуратуру. Судя по поведению господина
Вокмэна, на этот раз совсем другое дело —
англичане никуда не спешат. Но почему? От любви к
России? Из уважения к другу Путина — Блэру? Или,
может, просто платит кто-то другой?
По информации, которой
располагает наша газета, за процесс на Боу-стрит
платим мы — российские налогоплательщики. Сумма
уже благополучно перевалила за миллион фунтов. И
поэтому англичане никуда не торопятся, что
логично. Вот почему затягивание дела Закаева (а
его откровенно затягивает именно российская
сторона, постоянно требуя переноса слушаний) в
сознании британца не вызывает никакого особого
сопротивления. Потому что платить будет тот, кто
затягивает. Но что делать нам? Когда за наши же
деньги наша же Генпрокуратура, выполняя
политический заказ Кремля, демонстрирует
собственную некомпетентность?..
Анна ПОЛИТКОВСКАЯ,
обозреватель «Новой газеты», Лондон
19.06.2003
|
|
|
