КАК СКОЛОТИТЬ ЖЕНСКУЮ БРИГАДУ ОДНОРАЗОВОГО НАЗНАЧЕНИЯ

АННА
СТЕПАНОВНА
ПОЛИТКОВСКАЯ
(30.08.1958 – 07.10.2006)

•
БИОГРАФИЯ
•
ПУБЛИКАЦИИ
В «НОВОЙ ГАЗЕТЕ»
•
СОБЫТИЯ ПОСЛЕ…
•
АУДИО / ВИДЕО
•
СОБОЛЕЗНОВАНИЯ
•
ВАШЕ СЛОВО
•

КАК СКОЛОТИТЬ ЖЕНСКУЮ БРИГАДУ ОДНОРАЗОВОГО НАЗНАЧЕНИЯ
Опять — теракт... Опять — многочисленные жертвы... Опять — камикадзе

(Фото ИТАР-ТАСС)

       И опять – потоки слов с экрана... «Шахидка, Басаев – гад, Масхадов знал, зомбировали за пределами России, центры международного терроризма...» Вместо анализа — примитивные идеологические речовки: «Это — противники политического процесса, мешающие его проведению; расправимся с Басаевым — и шахидок не будет». Упрощение проблемы до уровня, который только отдаляет от принятия правильного решения, как быть дальше на этом новом этапе чеченской трагедии России.

       Итак, в чем же суть происходящего? Что творится с чеченскими женщинами времен четвертого года второй войны? Требуется ли им зомбирование силами «центров международного терроризма»?
       Нет, не требуется. Не нужно никаких дополнительных усилий извне для того, чтобы из женщины сотворить самоубийцу одноразового террористического применения, — потому что все это уже сотворено. Чеченская женщина сегодня действительно зомби — она зомбирована многолетним непрекращающимся горем, которое рядом с ней. Она зомбирована обстановкой, окружающей ее семью. Тренеры ее шахидизма — те методы, которыми действуют воюющие стороны в Чечне по отношению к гражданскому населению. Когда мечта жестоко отомстить за бесследное исчезновение сыновей, мужей и братьев своими собственными силами — главное жизненное устремление тысяч матерей, жен и сестер.
       И не потому, что того требуют чеченский ислам или адаты (традиционные правила жизни), — а потому, что безысходность. Люди обречены на самосуд в зоне «антитеррористической операции», при огромном вооруженном контингенте — вакуум защиты элементарных человеческих прав. Конституция, принятая 23 марта на референдуме, только подстегнула рост желающих влиться в женскую бригаду этого особого назначения. Потому что надежд на 23 марта было очень много, но новая конституция оказалась просто брошюркой, не остановившей военную анархию и никого не защитившей. «Неизвестные в камуфляжах и на БТРах», о чем уже постоянно говорит даже Генпрокуратура, вернулись к технике ночных захватов людей и бессудных казней.
       В результате чего число похищенных федералами, без вести пропавших и погибших небоевиков за весну 2003 года оказалось куда большим, чем за тот же период 2002 года.
       Хуже того, авторы имитации «политического процесса» накануне 23 марта обещали людям, ищущим своих похищенных родных, недозволенное: «вы только проголосуйте!» — часть пропавших без вести вернутся домой — их отпустят из тюрем — «Кремль дал добро» — «вы только проголосуйте!»...
       И — никто не вернулся... И не надо тешить себя иллюзиями, что число терактов, выросшее именно после референдума, — случайность, к которой умело присоседился Басаев... Все куда сложнее.

       Кто же она, чеченская женщина сегодня?
       Традиционное воспитание чеченки крайне аскетично. Ее обязанность — все переносить в себе. Она не должна говорить о своих личных переживаниях. Ее добродетель — скрытность, умение запрятать чувства поглубже и не демонстрировать их не только публично, но и дома, перед родственниками-мужчинами, даже самыми близкими. Таким образом, весь ее буран — внутри. Но вот навсегда ли?
       При этом преданность и любовь чеченской сестры к братьям, а тем более чеченской матери — к сыновьям истовы и не знают границ. Сила чувств такова, что это бушующий в недрах вулкан, когда большинство убеждено, что с исчезновением брата, сына, мужа заканчивается и твоя собственная жизнь.
       Первый и второй год войны эти домашние вулканы еще не взрывались — чеченки ждали, что все вот-вот наладится; поговаривали, что они все-таки надеются на своих мужчин, на выполнение ими их традиционной роли (чеченское мужское воспитание таково, что главное дело мальчика — защитить женщину и дом, и поэтому мальчика можно, не в пример девочке, баловать, закрывая глаза на многое, только за одно — за его готовность умереть, защищая, когда потребуется).
       Но ничего этого не получалось. Война тянулась. И наступил момент, когда все традиционное рухнуло под натиском того стиля войны, который усиленно насаждали федералы. Чеченец-мужчина оказался в положении, когда женщины должны были его защищать. Женщины торговали на базарах, чтобы прокормить семьи, они кидались под БТРы, чтобы не увозили мужчин; а лица мужского пола в большинстве своем сидели по подвалам, чтобы не стать похищенными, зачищенными, взорванными.
       Так чеченка вышла на первый план борьбы. Она радикализировалась быстрее, чем мужчины — те остались за ее спиной, даже если продолжают быть уверены, что хоть на шаг, но впереди. К тому же чеченка почувствовала шанс наконец выплеснуть свои сильные чувства наружу. Вулкан прорвался горячечной лавой, у которой только те границы, которые она сама себе и ставит. Самосуд как единственно эффективный ответ на беспредел — женщина встала на защиту, осуществляя программу личного мщения тем, кого сама же и посчитала убийцами. Мечтой женщины стало умереть, но только не жить так, как сейчас, — не сумев защитить сыновей, братьев, мужей.

       А при чем Басаев?
       Отлично слышу голоса оппонентов: «Так ведь Басаев взял на себя ответственность...»
       Конечно, взял. Теперь он все на себя берет — лавры Радуева должны были кому-то перепасть... Но для нас сейчас куда важнее другое — не КТО БЕРЕТ НА СЕБЯ. А то, что ЕСТЬ, КОМУ ИСПОЛНИТЬ то, что кто-то потом возьмет на себя. Так вот, в Чечне в исполнительницах нужды нет. И ряды растут по мере продолжения военного беспредела. И это результат не красноречия Басаева, а многолетней преступно ошибочной политики федерального центра по отношению к Чечне.
       А что же мужчины? Чеченцы? После терактов в Знаменке и Илисхан-Юрте (12 и 14 мая) многие из них резко осуждали смертниц и говорили: «ОНИ нас унизили... ОНИ нам показали, что мы никто...»
       Действительно, унизили. И показали, что никто... Смена традиционных ролей свершилась. Женщина самостоятельно расставила точки над «i»: она больше не рассчитывает на мужчину, не вступает с ним в обсуждение, не просит его совета; все решает сама, внутри себя и очень тихо, предъявляя миру лишь результат.
       Вот так. А вы все: «Аль-Каида» да «Аль-Каида»... Ухватились за этот современный спасательный круг для политиков-неудачников.
       А теперь о том, что с этим делать дальше. Не стоит же, в самом деле, всерьез воспринимать рапорты силовиков об усилении блокпостов, закрытии административной границы Чечни и о том, что «все под контролем».
       Во-первых, ничего у них на самом деле не под контролем, кроме движения дензнаков через блокпосты. А во-вторых, ужесточение внешних мер ни к какому положительному эффекту не приведет — эффектом же считаю только прекращение терактов с женским участием. В-третьих, бессмысленно взывать и к Масхадову, требуя от него неких призывов к женщинам отказаться от подобной тактики, — женщины, дойдя до своей собственной точки кипения с помощью в том числе и Масхадова и отлично это понимая, его просто не послушают.
       В-четвертых, наконец, и это самое главное: мозг человека-мстителя работает в высшей степени виртуозно, и ты за ним не угонишься и никогда не предугадаешь, где то самое тонкое место, которое он избрал для обрыва. Против женщин, переносящих на себе взрывчатку, окажутся бессильны и блокпосты, и тотальные проверки. «Да мы будем «беременными» через ваши блокпосты ходить... — заявляют некоторые из них. — Под юбку же ваши не полезут. А гинекологов держать на каждом из блокпостов вы тоже не сможете...»

       Где выход?
       Это значит, выход только в одном — в изменении политики по отношению к Чечне. Должен быть сделан шаг навстречу ради выживания. Естественно, это означает бескомпромиссное прекращение военной анархии. И, без сомнения, начало мирных переговоров (условно «Масхадов» [говорите же с Арафатом — и ничего!] и условно «Кремль») под контролем авторитетных международных наблюдателей с целью скорейшей демилитаризации республики, прекращения боевых действий и предания военных преступников юридической процедуре. Референдум не дал никакого результата, кроме как к титулу Ахмат-Хаджи Кадырова прилепилось «и.о. президента Чеченской Республики». И совершенно очевидно, что Кадыров должен быть убран как не способный ни к чему, кроме обустройства собственной жизни.
       Политический статус будущей Чечни? Конечно, все это будет. Но — потом, все — потом... Сначала — выживание.
       Кто спорит — надо быть героем, чтобы размотать весь этот страшный клубок. А героев маловато. Но мы обязаны найти такого героя. Потому что другой дороги нет — остальные пути к выживанию мы себе уже отрезали.

       Анна ПОЛИТКОВСКАЯ, обозреватель «Новой газеты»,
       с места событий
       09.06.2003