ДЕЛО БУДАНОВА: СУД НАИБОЛЬШЕГО БЛАГОПРИЯТСТВОВАНИЯ ДЛЯ УБИЙЦЫ?

АННА
СТЕПАНОВНА
ПОЛИТКОВСКАЯ
(30.08.1958 – 07.10.2006)

•
БИОГРАФИЯ
•
ПУБЛИКАЦИИ
В «НОВОЙ ГАЗЕТЕ»
•
СОБЫТИЯ ПОСЛЕ…
•
АУДИО / ВИДЕО
•
СОБОЛЕЗНОВАНИЯ
•
ВАШЕ СЛОВО
•

ДЕЛО БУДАНОВА:
СУД НАИБОЛЬШЕГО БЛАГОПРИЯТСТВОВАНИЯ ДЛЯ УБИЙЦЫ?
Ростовский окружной военный суд по-прежнему очень далек от Верховного суда России

       21 апреля в Ростове-на-Дону, в военном суде Северо-Кавказского округа, стартует новый виток судебных заседаний по существу дела Юрия Буданова, бывшего командира 160-го танкового полка, который в марте 2000 года похитил и убил чеченскую девушку Эльзу Кунгаеву.
       Предыстория этой судебной эпопеи такова: первая попытка осудить бывшего полковника завершилась фактически оправдательным для него приговором, вынесенным 31 декабря 2002 года в Ростове-на-Дону и отмененным 28 февраля 2003 года Военной коллегией Верховного cуда с требованием более тщательного рассмотрения всех обстоятельств дела. 9 апреля окружной военный суд, следуя воле Верховного cуда, собрался по делу Буданова вновь, в ином составе и под председательством другого судьи — Владимира Букреева. Однако этот новый состав, ограничившись лишь предварительными слушаниями и ничего принципиально не решив, тем не менее обнаружил до боли знакомые дурные симптомы. Бывший полковник, сидя в клетке, открыто грозил неминуемой расправой потерпевшей стороне и адвокату семьи Кунгаевых Абдуле Хамзаеву, при этом в выражениях не стеснялся. В ответ же судья Букреев не просто не пресекал недопустимое поведение обвиняемого, а был скорее похож на воспитательницу детского садика, старающуюся успокоить расшалившегося подопечного (Буданова), желал ему всячески угодить и даже искал возможности удалить из процесса ненавистного бывшему полковнику адвоката Хамзаева. В результате можно констатировать, что тон и вектор этого этапа судебных слушаний оказались точно теми же, что и при судье Викторе Костине, чей приговор был отменен Верховным судом.
       О чем все это говорит? И что бы это значило? И кому это выгодно?

       Выгодно?
       Есть Буданов — а есть будановщина.
       Буданов — всего лишь отдельный имярек с уголовным прошлым, ожидающий окончательного приговора и никак его не получающий.
       А вот будановщина — явление. Да, полковник-убийца дал ему свое имя, но страдает от этого явления теперь не меньше, чем все общество. И его самого власть доканывает медлительностью — тем, что никак не вынесет приговор, имея в виду, что это политически нецелесообразно, поскольку в случае обвинения Буданова это будет одномоментно и осуждение политики власти в Чечне, чего власть — мама и папа такой политики — естественно, допустить не хочет.
       Таким образом, будановщина — это, с одной стороны, наша хроническая ложь о войне, идущей три с лишним года. С другой — неспособность обуздать военную анархию в зоне так называемой «антитеррористической операции». И, наконец, в-третьих, затягивание этого узла на собственной шее с самыми худшими последствиями для самих себя.
       Ну кому такое может быть выгодно? Кроме тех, кто увяз в этом по уши и боится света, как Мавроди? Обществу в целом?
       Конечно, нет. Интересам общества соответствует только Международный уголовный трибунал по Чечне как средство очищения от накопившейся военной скверны, способ выяснить правду, какой бы жуткой она ни была, и, главное, как шанс прекратить войну путем европейского принуждения Кремля к миру, когда не получается остановить ее внутриполитическими методами.
       И вот тут совершенно очевидно противоречие между тем, что власть хочет, и тем, что в результате получается от того, как она претворяет в жизнь свои желания. Чем дольше тянется судебная история Буданова, чем более стараются власти затушевать будановщину и свести приговор к нулю, тем ближе придвигается к нам Международный уголовный трибунал, столь отрицаемый властью. То есть Буданов в одном лице — и тот, кто дал имя будановщине, и одновременно заложник ее, и могильщик явления, и провокатор Международного трибунала тем более интенсивный, чем более сопротивляется правосудию.

       Европа прикидывает
       Ситуация сегодня такова, что Буданов — это принцип и наша метка. Может стать окончательно черной, а может — выбелить. Именно по тому, как идет дело Буданова, Европа определяет сегодня, что может наше правосудие, а что нет. Насколько оно свободно от Кремля и политцелесообразности? И способно ли остановить будановщину — эскалацию зверств в Чечне? И надо сказать, что чем более медлителен окружной военный суд в Ростове-на-Дону, тем серьезнее отношение европейских международных организаций к цифрам, например, Хьюман Райтс Вотч. Согласно которым только в январе и феврале 2003 года в Чечне совершено 70 убийств, 126 похищений и зафиксировано 26 случаев обнаружения неопознанных трупов. По 38 эпизодам (64 пострадавших) правозащитники отмечают причастность федеральных сил, потому что там фигурируют БТРы, которых попросту нет у боевиков, и в них участвуют в качестве бандитов вооруженные группы людей, говорящих по-русски без акцента.
       Далее — данные правозащитного центра «Мемориал», сотрудники которого работают примерно на четверти территории Чечни. За 2002 год число убитых граждан Чечни — 713 человек. Мирных жителей среди них — 552, сотрудников силовых федеральных структур Чечни — 109, а членов вооруженных формирований — 52... Значит, меньше всего гибнут те, кто воюет... Больше, причем подавляюще больше, — такие же люди, какой была Эльза Кунгаева, убитая Будановым.
       «Виновных в серьезных нарушениях прав человека, — утверждает «Международная амнистия» 14 апреля, — редко призывают к ответственности».
       Так мы — рано или поздно, хотим или нет — но обязательно допрыгаемся до Международного трибунала, от которого хоть и шарахается Кремль, но сам-то фактически и мостит дорожку к нему. Европа уже воспринимает эти цифры только как доказательство продолжающейся вины Кремля, неспособности Путина ни осудить Буданова, ни остановить войну в Чечне. А значит, трибунал неизбежен. А единственный реальный шанс избежать его сегодня — беспристрастный приговор Буданову и будановщине.

       Анна ПОЛИТКОВСКАЯ, обозреватель «Новой газеты»
       17.04.2003