РАСТЯЖКИ НА БЛОКПОСТАХ

АННА
СТЕПАНОВНА
ПОЛИТКОВСКАЯ
(30.08.1958 – 07.10.2006)

•
БИОГРАФИЯ
•
ПУБЛИКАЦИИ
В «НОВОЙ ГАЗЕТЕ»
•
СОБЫТИЯ ПОСЛЕ…
•
АУДИО / ВИДЕО
•
СОБОЛЕЗНОВАНИЯ
•
ВАШЕ СЛОВО
•

РАСТЯЖКИ НА БЛОКПОСТАХ
Это не мины. Это агитация перед референдумом

Фото ИТАР-ТАСС

       Мы опять скатываемся к советскому образу жизни, мыслей и чувств: это — припоминаете? — когда два пишем, три в уме; одно — вслух, другое — впрок; и все всех боятся, потому что — а вдруг донесут? Именно такова Чечня сегодня, по мере приближения к 23 марта — референдуму по проекту новой конституции, где людям предстоит ответить на вопрос: вы «за» или «против» этого проекта? Подготовка к мероприятию если что и напоминает, так массовую промывку слабо сопротивляющихся мозгов накануне какого-нибудь XXVII съезда КПСС, перемежающуюся отчаянными всплесками свободомыслия...

       Агитпроп
       Сначала — о свободомыслии. Обычная полуразбитая грозненская улица — у нее грустное, так и не смененное название — Заветы Ильича. Группа двухэтажек, местами уцелевших. На боковой стене одной из них: «Ушедшим в джихад!». Так кричат огромные буквы, и сопровождающий их наскальный рисунок вполне соответствует подписи. Согласитесь, оперативно: только недавно Ястржембский, помощник президента по всяческой идеологии и имиджу, побывал в Чечне, был недоволен наглядной агитацией и посоветовал использовать граффити в целях пропаганды — и тут же все исполнено.
       Неизвестный граффитист самовыражался недавно — все свеженькое. И важно, что писал он по-русски — значит, послание нам. Хоть и посвящено сами понимаете кому, но основные его получатели — именно мы, по-чеченски не говорящие и приехавшие в республику с разными целями, — граффитист хочет, чтобы мы лучше понимали, кто тут за кого.
       Только не стоит думать, что «ушедшим в джихад» — это не по вопросу о референдуме. Это как раз о нем: помнить о тех, кто воюет, — значит отрицать возможность принятия новой конституции.
       Самовыражение грозненцев сегодня делится на две категории — во-первых, вопль от сердца и, во-вторых, выступление по политическому принуждению. Народно-настенная живопись — это, конечно, от самого что ни на есть сердца и точно отражает реальность, где люди спорят, кипят, мучаются... Но... Предпочитают помалкивать...
       В силу сложившихся военных и околокадыровских (Ахмат Кадыров — глава временной администрации Чечни) обстоятельств, когда повсюду шныряют его люди, неважно, как названные — хоть спецназом, хоть спецбригадой, — на смертельный для кого-то исход это не влияет. И поэтому полемика с властью уходит в диссидентство, в то, что называется «по кухням» и по ночам, «сугубо для своих». А на виду, на миру — все отлично, оглушительный барабанный рев партийно-официальной линии советского образца, советского исполнения и советского же к ней отношения — в том смысле, что никто в нее не верит.
       Повсюду — у блокпостов — лозунги, которые даже не срывают. Потому что небезопасно — могут ведь и подстрелить за милую душу. И тут есть своя подоплека, требующая разъяснения. Дело в том, что мероприятия по подготовке референдума имеют яркую партийную окраску и декларируются как бы от имени «Единой России», смешивая государство и одну из его партий в единое непоправимое целое (в Чечне фактически нет других допущенных к агитации референдума партий, кроме путинской).
       А где вывесишь в Чечне растяжку (в смысле — матерчатый лозунг, а не мину — мину-то везде) типа «Скажем референдуму «да»!» или «Все на референдум! «Единая Россия» — стабильная Чечня!»?.. Конечно, только вокруг блокпостов. Где их еще долго вытерпят? И поэтому — что ни «пункт сбора валюты» (одно из местных наименований блокпостов), то яркий единороссовский транспарант на фоне унылого армейского бетона.

       «Пишите нам, пишите…»
       Ну кто у нас, в самом деле, помнит, что к любой предвыборной агитации школьников привлекать совершенно незаконно? Этим делом в Чечне сегодня тоже увлечена все та же «Единая Россия». Недавно она привезла в республику тысячи красивых открыток с ее видами. И со штампом: «Акция «Напиши президенту». Мол, что хочешь, то и напиши, но в пределах поддержки референдума; домой сходи, с родителями посоветуйся — и валяй откровенно, напрямую... Открытки распространяли по школам. Во-первых, Руслан Ямадаев — известный гудермесский похититель людей, а ныне глава чеченского отделения «единороссов», а также министерство образования.
       Ведомство, ответственное за воспитание подрастающего поколения, распределяло политический товар по школам, собирало учителей на установочные совещания, с тем чтобы определенную часть учебного времени они отдали агитации среди детей, а те сочинили бы для предъявления Путину «правильные» тексты...
       — Мы не давили, не подумайте, — объясняет директор 7-й грозненской школы Хамзат Хасанович Кукаев, он же по совместительству председатель избирательной комиссии участка № 377. — Мы просто направляли, нацеливали. Чтобы ерунду всякую не писали. Дети все-таки. Начнут просить конфеты.
       Действительно, а если торт попросят?.. Мы сидим в опрятном директорском кабинете Хамзата Хасановича, и на его рабочем столе нет места сегодня для классных журналов и методических планов — только агитационные материалы к референдуму. И это объяснимо — именно сюда, в 7-ю школу, как в идеологически образцово-показательную, недавно возили самого председателя Центральной избирательной комиссии Вешнякова, посетившего Грозный, дабы он лично удостоверился, как все хорошо.
       — Вешняков, — уверяет Хамзат Хасанович, — остался доволен.
       Еще бы. Есть тут чему порадоваться важному государственному человеку. Школа опрятная, ухоженная, свежевыкрашенная снаружи, стекла вставлены. Не стыдно будет привезти сюда для контроля за голосованием тех же зарубежных журналистов или, дай Бог, международных наблюдателей... А что до других мелочей, то не председателя же ЦИКа, в самом деле, забота замечать, что в 7-й школе так и нет электричества. Вообще. Ни дня — начиная с 1999 года. Как и во всех остальных школах Грозного — и если на небе тучи или зима, дети писать и читать не в состоянии...
       Не его, Вешнякова, дело разбираться и в том, что 7-я школа только потому так несказанно хороша на унылом грозненском пейзаже, что наше родное государство от нее отреклось. Восстановила здание и содержит чешская благотворительная организация «Человек в беде», создательницу и руководительницу которой, между прочим, вышвырнули из России, лишив визы и не сказав даже «спасибо», но она не обиделась и продолжает спонсорство, теперь уже со стороны...
       Впрочем, вернемся к финалу истории с открытками. Идеологически воспитанные дети написали президенту ровно то, что надо: «Референдуму — да, войне — нет», и их открытки действительно отослали в Кремль. Хуже получилось с остальными. Некоторые представители подрастающего поколения выдали отсебятину. Типа «Путин, кончай нас убивать!» или «В.В. Путин! Вам не кажется, что эта проклятая 8-летняя война должна остановиться? Ведь здесь гибнет невинный народ, а не террористы!». И ни слова о поддержке референдума. Такие «открытки президенту», конечно, затормозили. Или прямо в директорских кабинетах. Или сожгли от греха подальше. Так и завершилась история с акцией «Единой России» по незаконной агитации в школах.

       Шалинские шалости
       Шерип Алихаджиев, бессменный почти с начала войны глава администрации не самого спокойного Шалинского района Чечни, сидит в президиуме собрания, именуемого предвыборным, — оно тоже проходит в школе, наподалеку от администрации. В Шали на сей раз пригласили стариков — руководителей сельских религиозных общин и сект. Седобородые, властные, суровые, в высоких каракулевых папахах, они сидят напротив Шерипа, опираясь на свои высокие деревянные посохи. Зависит ли что-то от них? Послушает ли их молодежь?
       На собрание приехали большие гости из Грозного — Хосни Таймасханов, глава инициативной группы по проведению референдума, претендующий после принятия конституции на пост главы законодательного органа республики, и Муса Вагапов, юрист, адвокат, бывший заместитель генпрокурора Чечни и, собственно, автор текста проекта. Их приезд означает, что они считают: убедить стариков — и дело в шляпе. Но собрание идет в странном ключе. Никто в аудитории не читал собственно текста проекта новой конституции, не знает его сильных сторон (а они есть), не ведает подводных камней, и поэтому агитаторы могут говорить людям все что угодно — аргументированно оспорить никто не в состоянии.
       В результате? Бьют ключом обещания. Не имеющие ни малейшего отношения к предмету — собственно к конституции — лишь посулы и миражи. Мол, проголосуете — Москва даст компенсации за разрушенные дома. А в придачу еще и «широчайшую автономию», даже больше, чем у Масхадова, и свободную экономическую зону, как у Аушева была...
       Старики помалкивают — люди тут привыкли выживать, и это исключает открытую дискуссию. Да еще в президиуме — военный комендант района и прокурор, и все действо снимает на камеру офицер из комендатуры, особенно — кто какие вопросы задает.
       А покупка продолжается — спектакль движется к апогею, и цена посулов растет, постепенно зашкаливая за ту грань, где явно пахнет кровью: оказывается, намекают старикам агитаторы, президент Путин дал какие-то то ли гарантии, то ли обещания, что в случае «правильного» голосования Чечне будут возвращены Малгобекский и Сунженский районы Ингушетии.
       Вот тебе на! Игра становится опасной. Обещания широчайшей автономии и конца военного беспредела в обмен на то, чтобы Чечня присягнула, что она «навечно в составе РФ» (суть всех официальных предвыборных собраний с населением), — это еще полбеды. Но территории... Да еще и нефтеносные... Малгобекский (это он — нефтеносный) и Сунженский районы сейчас в составе Ингушетии, но большинство чеченцев действительно считают, что эти земли исконно их и были незаконно подарены Джохаром Дудаевым Руслану Аушеву в момент разделения Чечено-Ингушской автономии на две республики.
       На том и расходятся. Каждый — при своем. Официальные речи остались официальным лицам, реальная жизнь — остальным. Их объединяет то, что большинство делает вид, что верит: референдум имеет какой-то смысл. Однако, как только начинается разговор наедине, и те, и другие прямо говорят, что в лучшем случае референдум бессмыслен. В худшем — это и есть эскалация идущей в Чечне гражданской войны: ведь все, кто против этой конституции, окажутся вне... Вне жизни? Таковы чеченские реалии.

       Электорат из кошары
       Бараку не видно конца, и перспективу, где движутся чьи-то тени, подсвечивает лишь небо через крупные дыры на верхушках покатой крыши. Официально, на бумаге миграционных служб, это корпус № 6 беженского лагеря «МТФ № 1» на окраине ингушского городка Карабулака. Здесь тоже живет электорат. 750 человек, 106 комнат — точнее, фанерных клеток с нарами. Кисло попахивает старым навозом, и это действительно он — пружинит под ногами: тут была заброшенная кошара, не пригодная для скота, но давшая приют людям, беженцам. Кто-то идет по навозу с кастрюлей, кто-то — со свечкой.
       Корпус № 6 — совсем не санаторий для зловредных людей, желающих насолить «новой чеченской власти» и только поэтому добровольно не возвращающихся домой, в Чечню, из Ингушетии. Четвертый год маяться тут, в грязи и античеловеческих условиях, — согласитесь, на это нужна веская мотивация.
       И она есть. Люди собрались у выхода из человеческой кошары — там, где есть свет с улицы, и говорят. Да, проект конституции тут читали — агитаторы распространили... Да, понятно, что она, в принципе, нужна... Но где в ней главное — гарантии, что перестанут казнить без суда и следствия? Что будет безопасно молодым?
       Вопросы, которые боялись задать старики, находясь на территории Чечни, в присутствии военных, в Ингушетии звучат откровеннее. Для тех, кто живет в корпусе № 6 и медлит с возвращением домой, это самое главное: получить ответы на вопросы. Они не хотят голосовать за безгарантийную конституцию именно потому, что у них — сыновья-юноши и они их тут, в Ингушетии, спасают от зачисток...
       Пора возвращаться в Чечню. В дороге разговариваем все о том же. Омоновец (один из тех, кто искренне борется с бандитами и в этом смысле — союзник официальной позиции Кремля), парень лет 25, объясняет, как думает, и лучше него не скажешь:
       — Только глупый надеется на референдум. Ничего не получится, пока не договоримся с теми, кто в лесах.
       — Так зачем же он нужен вообще?
       — Русским? Потому что вся планета уже говорит об этой войне. И это стало мешать ИМ. Вот ОНИ и думают, как бы все свернуть. Больше ничего.

       Анна ПОЛИТКОВСКАЯ, обозреватель «Новой газеты»,
       Чечня — Ингушетия
       17.03.2003