ВНУТРЕННИЕ ДЕЛА ВО ВНУТРЕННИХ ВОЙСКАХ

АННА
СТЕПАНОВНА
ПОЛИТКОВСКАЯ
(30.08.1958 – 07.10.2006)

•
БИОГРАФИЯ
•
ПУБЛИКАЦИИ
В «НОВОЙ ГАЗЕТЕ»
•
СОБЫТИЯ ПОСЛЕ…
•
АУДИО / ВИДЕО
•
СОБОЛЕЗНОВАНИЯ
•
ВАШЕ СЛОВО
•

ВНУТРЕННИЕ ДЕЛА ВО ВНУТРЕННИХ ВОЙСКАХ
История одного полка в письмах и документах

       Армия у нас — это совершенно закрытая зона, все равно что тюрьма, просто названа другим словом. Никто посторонний не имеет туда доступа, гражданского контроля — ноль, и положение человека в армии тем хуже, чем ближе он к зоне так называемой «антитеррористической операции».
       Как известно, основная «нагрузка по обеспечению порядка» в Чечне лежит на Внутренних войсках (ВВ) МВД. Они-то и выделяются среди прочих «чеченских» подразделений беспринципными внутренними взаимоотношениями. Вот портрет только одного «чеченского» полка ВВ, воинской части № 6780, обустроившейся на окраине Гудермеса. Портрет этот — в документах и письмах. Значит, взгляд изнутри. Их авторы — сами военные, то есть заключенные «изолятора временного содержания» для лиц, призванных исполнять «почетную обязанность».

       Вся жизнь впереди?
       Солдаты — низшая каста в любой армейской «тюрьме». Каждый старший по званию может сделать с солдатом абсолютно все, что ему в данный момент в голову взбредет. А голова эта в Чечне редко бывает трезвой, и большинство преступлений, происходящих в частях, совершаются именно по пьяной лавочке.
       Из объяснительных № 11 и № 12:
       «Я, рядовой Городилов Георгий Владимирович, находился в наряде в ночь с 12 на 13 мая. Пришел в роту (палатку № 2 второго взвода минометной батареи. — А.П.) около 22.00. Проснулся около 1.00... из-за того, что Сутягин и Завражных (Сутягин Вячеслав Владимирович и Завражных Сергей Бегламатович — младшие сержанты контрактной службы. — А.П.) сначала будили моих товарищей, а потом избивали их по очереди. Оба были пьяны. До Бышова избили всех, за исключением меня. Подняли Бышова, Завражных начал бить его, Сутягин не трогал, потому что не мог подойти. Бышов стоял промеж кроватей... Завражных видит, что Бышов стоит, и сделал серию ударов в область грудной клетки. Бышов с криком начал падать, Завражных зажал ему рот. Бышов упал на пол, начал всхлипывать, через некоторое время прекратил. Контрактники решили, что Бышов притворяется. Минуты через две они увидели, что он не дышит, и приказали нам делать искусственное дыхание. Потом массаж сердца. За все время, что мы делали ему массаж сердца, Бышов около четырех раз самостоятельно вздохнул. Кто-то предложил сбегать за помощью в санчасть, но Завражных и Сутягин запретили: не нужно их подставлять, чтобы мы не говорили, что они нас избивали, иначе нам будет плохо... Бышов не подавал признаков жизни. Прибежали люди из другой палатки. Прапорщик (прапорщик Русских. — А.П.) начал вместе со мной делать искусственное дыхание. Но бесполезно...».
       Не дожив и до 20-летия, солдат Игорь Николаевич Бышов, 1982 г.р., скончался 13 мая около 1 часа 30 минут... Не приходя в сознание. Не дождавшись ни врачей, ни офицеров...
       Кто виноват? Без сомнения, звери-контрактники Завражных и Сутягин. Однако же давайте будем честны: палатка второго взвода была полным-полна народа... И что делал он, этот специфический люд — боевые товарищи Бышова? Да и палатка сшита совсем не из звуконепроницаемых материалов: разговаривают в одной — из другой кричат: «Можно ли потише?»... В конце концов, «дежурный офицер от руководящего состава» имеется, им был майор Ленин, и, согласно сохранившимся записям, палатку № 2 он «проверял в 22.30». И «не заметил» пьяных контрактников?..
       О том, почему офицеры в этом батальоне ничего «не замечают» — ниже. А пока — о боевых «товарищах»...
       Из объяснительной № 14:
       «Я — Носков Дмитрий Анатольевич. В ночь с 12 на 13 мая после отбоя меня подняли и нанесли несколько ударов. Потом я лег спать. Минут через 10–15 слышу: кого-то бьют. Я лежал — то есть отвернулся лицом к стене. И слышу: его бьют и бьют. Потом он как бы заревел и по ходу упал на пол. Потом слышу, его как бы откачивают, я повернулся и увидел какой-то кипеж. Там лежал пацан и его откачивали. Я резко соскочил и взялся сам делать искусственное дыхание... Затем он посинел... После нам сказали, что он скончался. Потом нас допрашивали, я, конечно, говорил, что ничего не знаю. Прикрывал я из-за того, что его больше не вернешь, а у них — вся жизнь впереди, то есть у младшего сержанта Сутягина и младшего сержанта Завражных, которые, как я слышал, били его...»

       Сбор взносов
       Из письма другу:
       «Привет, Леха. Гулий оказался козлом... Сдал нас коменданту, а сам... Пришлось отдать Гулию по 300 рублей за военники (военный билет. — А.П.), чтоб отпустил...»
       Тут требуются дополнительные пояснения, поскольку привести это письмо целиком не представляется возможным — на две трети оно написано нецензурно, и не переводить же, в самом деле?.. Итак, солдаты, увольняющиеся в запас, согласно правилам едут до ближайшего железнодорожного вокзала в сопровождении старшего из части. В том случае, о котором идет речь, Гулий — прапорщик в/ч 6780 был тем самым старшим. Он довез солдат из Гудермеса до Минеральных Вод, там загулял, потом собрал со всех военные билеты и не отдавал до тех пор, пока те не заплатили ему выкуп — по 300 рублей с носа.
       «Серега, — написал другой солдатик из той же группы своему товарищу, пока еще остававшемуся в в/ч 6780, но вскоре тоже отбывающему домой, — как военник получишь, никому не давай и всем скажи, тут такая муть происходит...»
       И еще письмо с дороги: «Командиру первой роты. Товарищ капитан, набейте морду этому прапору, он нас бросил в Минводах... Без денег, без еды, обчистил...»
       Сбор «взносов» в гудермесском батальоне ВВ с последующим их воровством — дело рядовое и привычное. Оно вызывает удивление разве что у новичков и от природы наивных.

       Из заявления в группу дознания:
       «...В 14.30 ко мне подошел незнакомый военнослужащий, впоследствии оказавшийся Арсентьевым Николаем Федоровичем и потребовал от меня 10 000 рублей, назвав это взносом для новых контрактников. И если этот взнос не будет внесен, то каждый месяц я ему должен буду отдавать по 6 тысяч рублей. Ссылался при этом на взвод разведки... (Имеется в виду, что там подобное — норма. Разведподразделения во многих «чеченских» частях — самые воюющие и потому самые беспредельщики среди прочих беспредельщиков. – А.П.) Помощник гранатометчика ефрейтор Суслов М.А.»
       Из объяснительной № 42:
       «...во время служебной командировки по сопровождению погибшего мной были истрачены деньги в сумме 31 683 рубля. Из которых 27 472 рубля я должен был передать родителям погибшего. Обязуюсь возвратить деньги... Начальник клуба прапорщик Шафеев А.Р.»
       «Обязательство» не выполнено до сих пор. Естественно, прапорщик, как и положено по тюремным законам, был низшим чином в той группе из трех сопровождавших тела погибших товарищей (двое других — майор Рыжов и капитан Санин), и, можно предположить, он просто взял всю вину на себя... И где все трое теперь? Процветают...

       Подполковник заблудился
       А где начальство, собственно?.. Те самые отцы-командиры, которым устав предопределяет строгие персональные должностные обязанности, уж никак не позволяющие, чтобы что-либо подобное из вышеописанного происходило во вверенных им государством воинских частях?
       Офицеры руководящего состава в/ч 6780 воистину гремят в «чеченской» группировке. Пьют они... То есть с ними творится то самое обычное, российское, тривиальное, и поэтому группировка их милостиво понимает и прощает...
       Из объяснительной:
       «Я, Иванов Константин Николаевич, был свидетелем того, как командир в/ч 6780 п/п-к Безобразов О.Н., находясь в нетрезвом состоянии, кинул в сторону меня и ст. с-та Невоструева А. гранату РГД-5. Услышав щелчок запала, мы укрылись от взрыва...»
       Из объяснительной:
       «Я, Малков Андрей Владимирович, проходил воинскую службу в в/ч 6780. За это время я неоднократно видел командира батальона Безобразова в нетрезвом виде. Выводы свои делал на нескольких фактах: 1. Шатающаяся походка. 2. Резкий запах алкоголя изо рта. 3. Несвязная речь. Вывод о потере ориентации делаю по факту просьбы командира батальона в эфире местной связи найти его в батальоне, т.к. он заблудился...»
       В таком же состоянии Безобразов водил батальон и в бой... Результат только одного из них, 17 сентября 2001 г., — 12 погибших, 19 раненых...
       Из заявления в прокуратуру:
       «...Особо вызывает то отношение к л/составу, с каким п/полковник Безобразов и майор (на тот момент) Храмов (заместитель командира батальона по технике и вооружению. — А.П.) отнеслись к факту гибели л/состава разведвзвода пр-ка Ходырева А. и ряд. Файзерахманова С. Подойдя к БТРу, п/полковником Безобразовым была произнесена фраза, которая стала в батальоне «крылатой»: «Люди погибли — это чепуха, сами виноваты, главное — БТР целый». Я лично снимал тело пр-ка Ходырева, у которого взрывом была оторвана голова, и на руках доставил в санчасть... Имея такое отношение к погибшим, я не удивляюсь, почему я был в таком положении. Прослужив в в/ч около года… до настоящего момента я не имею понятия, где находится мое личное дело, где деньги, заработанные мною, и когда я уволен со службы... Я до настоящего времени уверен, что принимал участие в проведении антитеррористической операции и внес хоть и небольшую лепту в борьбу с терроризмом, но я уверен, что, исполняя свой долг там, я нужен государству и народу. Оказалось, что я никому не нужен, как и те, кто погиб и получил ранения и увечья, так как в глазах Безобразова и ему подобных являюсь расходным материалом... Раянов Александр Тагирович».
       Остается добавить немногое. Погибшие похоронены, обворованные утерлись, майоры стали подполковниками, выжившие рабы разъехались по домам... А подполковник? Олег Безобразов превратился в целого полковника и ушел на повышение — «чеченские» карьеры ведь скорые. До недавнего времени его шатающуюся походку можно было наблюдать в Ханкале — он терялся там между вагончиками, а также принимал решения, касающиеся жизней еще большего количества солдат, поскольку служил в Главном штабе Внутренних войск МВД в Объединенной группировке сил и войск в Чеченской Республике...
       Война — дурная страница любой биографии, в которую она затесалась. Война делает людей только хуже, даже если самому человеку кажется, что он не проиграл. Жесткий мутирует в зверя, хапуга — в мародера, слабый — в подонка... Так может, пора кончать? Все-таки?.. Внутренние войска неспособны поддерживать порядок в Чечне — они сами плюют на него так, что от силы этого плевка вокруг умирают и страдают люди. В любой момент из-за разгильдяйства, пьянства и последующего похмельного безумия с каждым солдатом и офицером там может произойти все, к чему не хочется готовиться, — таковы внутренние дела во Внутренних войсках, где человек — раб системы, и только лишь по инерции ее можно продолжать называть не тюрьмой.

       P.S. Письмо, пришедшее в последний момент
       И снова та же тема — ВВ, борющиеся «с терроризмом». И снова крик.
       «Материнское горе заставило обратиться к вам. Помогите... Мой сын — Сурнин Евгений Сергеевич, 7 августа 1982 г.р., в июне 2001 г. был призван в армию. Службу проходил в Курске, в/ч 6699. В октябре 2002 г. был направлен в Чечню. От него было единственное письмо с п/я г. Владикавказа. На конверте стояла дата — 11 ноября. В письме он писал, что... их направили в Шаами-Юрт. Больше от него никакой весточки не было. Мое письмо вернулось обратно в конце декабря. По новостям 20 января я узнала, что часть 6699 вернулась на место, и я позвонила туда. Мне ответил дежурный, что все вернулись без потерь. Я — навестить сына в часть. Но мне сказали, что он в госпитале в Дагестане. 27 января я пришла к командиру Горбунову М.Н., он направил к своему заместителю Кисляку С.В. Тот сказал, что нечего волноваться: сын находится в госпитале в Новочеркасске, и они ждут телеграмму, чтобы ехать за ним. В течение недели я все звонила и звонила, но никакого ответа, где сын, не было. 10 февраля опять пошла к командиру. Он сказал, что 16 ноября моему сыну стало плохо и его отправили в Грозный, а потом направили в г. Нальчик. Я дозвонилась до Нальчика, и мне сказали, что ни в ноябре, ни в декабре он туда не поступал. Звонила я и в Москву, по «горячей линии», ст. лейтенант Гарук принял у меня устное заявление на имя главнокомандующего ВВ. Потом я и письмо туда направила. Звонила в Пятигорск, Новочеркасск, Ростов. В Ростове мне ответили, что такой не поступал в госпитали Ханкалы, Моздока, Буденновска... Все. Я не могу... Умоляю, помогите вернуть сына. С года я растила его одна... Сурнина Раиса Анатольевна, п. Лачиново Курской обл.».
       Мы публикуем это отчаянное материнское письмо ради двух вещей. Во-первых, чтобы главкомат ВВ в Москве не смог уже отмахнуться от того, где же их солдат Сурнин? И начал бы наконец его искать, перестав мучить Раису Анатольевну немотой. А во-вторых, с просьбой к Главной военной прокуратуре считать эту публикацию официальным обращением, требующим непременного официального расследования и ответа.

       Анна ПОЛИТКОВСКАЯ, обозреватель «Новой газеты»
       20.02.2003