НЕМОДНАЯ ВОЙНА

АННА
СТЕПАНОВНА
ПОЛИТКОВСКАЯ
(30.08.1958 – 07.10.2006)

•
БИОГРАФИЯ
•
ПУБЛИКАЦИИ
В «НОВОЙ ГАЗЕТЕ»
•
СОБЫТИЯ ПОСЛЕ…
•
АУДИО / ВИДЕО
•
СОБОЛЕЗНОВАНИЯ
•
ВАШЕ СЛОВО
•

НЕМОДНАЯ ВОЙНА
или Европа, верная двойному стандарту

       В сентябре – трудно сказать, почему, – но на меня вдруг возник большой спрос в Европе. Самые разные организации пригласили выступить о том, что творится в Чечне, и ответить на вопросы. Опыт получился странный, но, как мне кажется, важный – для понимания, чего от нас ждет Европа. И поэтому уж позвольте им поделиться. Быть может, кого-то это чему-то да научит, как научило меня.

       Датское королевство кривых зеркал
       Ухоженная трава под ногами, дистиллированное солнце, облизанный копенгагенский аэропорт, населенные пункты вдоль шоссе, похожие на декорации мульфильма о жителях Цветочного города...
       Ну при чем тут Чечня? О чем и как говорить? Нужно ли «их» — вот таких самодостаточных и так здорово умеющих обустраивать собственную жизнь, тревожить нашими-то вечными болячками, о которых многое можно порассказать, но главное, безусловно, состоит в том, что мы – такие люди, которые хронически неспособны с ними справиться?..
       Нужно. Раз попросили, значит, хотят. К тому же Дания – ныне председательствующее в Европейском союзе государство, и значит, несет полную ответственность за то, что происходило в 2002 году по всей Европе. Значит, защита жителей Чечни как полноправных европейцев в данный момент входит в прямые обязанности Датского Королевства. Взялся – неси.
       Кирстен и Томас, которые меня встречают, – члены Датского комитета в поддержку Чечни (Stottekomiteen for Tjetjenien), сугубо общественной организации, клуба по интересам. Кирстен – учительница русского языка и говорит по-русски, Томас – только понимает. Через два часа после прилета – вечеринка, организованная этим комитетом в уютном домике одного из членов — чудного старика, путешествовавшего по Чечне и прекрасно осведомленного о проблеме. В комитет входят те, кто понимает, в чем дело, занят просвещением датского общества и патронирует немногочисленных чеченских беженцев, нашедших приют в их королевстве.
       Быстро становится понятно, что члены Датского комитета в поддержку Чечни – люди сдержанные и здравомыслящие. Они не поддерживают ничью вооруженную сторону конфликта – сосредоточены на страдающем населении. И поэтому сторонники мирных переговоров. И поэтому мы – единомышленники.
       Но таких мало. Главное, ради чего я, собственно, в Дании, – это выступление в газете «Политикен» (политическая газета Копенгагена № 1). Вечер после работы. Собралось, наверное, больше сотни человек — в основном копенгагенская интеллектуальная элита, частично говорящая по-русски. Вход по билетам. Кирстен и Томас уверяют, что интерес — очень большой, людей для Дании много.
       Говорю, наверное, час. О «зачистках», об исчезнувших в никуда людях. О том, что прежде всего это гетто, закупоренный анклав в составе России. О бесконтрольно летающих пулях и снарядах. И смешно даже говорить о соблюдении прав человека — там, где такие права отсутствуют.
       Слушают и вроде понимают. А потом начинаются вопросы, которые демонстрируют явную неосведомленность и симпатию к Путину больше, чем антипатию, пусть хоть и ведущему кровавую войну, но все-таки «с терроризмом», умеющему сохранять страну в узде, говорящему по-немецки и...
       Наконец ясно, чего датчане боятся больше: не тотального нарушения прав человека на одной европейской территории, а России, которая поплывет к ним потоками беженцев в том случае, если у власти окажется кто-то иной...
       Но я наступаю. А тысячи жертв? А военный произвол? Всплеск работорговли под армейским контролем?
       Они парируют: «Но ведь «Аль-Каида» в Чечне есть?».
       Я пытаюсь отбиваться: «Я лично не видела, но, возможно, была... И если была, то разве это оправдывает чрезмерную жесткость по отношению к гражданскому населению?..». А как быть с явными сдвигами в общественном сознании России как последствием второй чеченской войны? С фашизацией населения? С расизмом и национализмом, опять подкосившими нас?
       Наконец заканчиваются вопросы, и я твердо убеждаюсь, что заграница нам не поможет. И еще: Россия больна, но и Европа очень нездорова. Ее недуг хуже рака – это двойной стандарт по отношению к себе и к нам... Когда для себя, для собственного пользования, Европа оставляет одни, высшие категории, а другие...
       Впрочем, дальше меня ждет Осло, столица Норвегии. Где президент Путин будет с визитом в конце ноября, а я – сейчас, перед ним.

       Норвежское рукопожатие
       Оговорюсь сразу: у меня в Осло есть отличные друзья, быть может, лучшие сегодня друзья, из той категории, что, когда ни позвони, сразу подставят плечо, а если тебе хорошо, надоедать не будут.
       Но есть истина — положение вещей, как оно выходит. Выступать меня пригласили в престижном Нобелевском институте, это устроил уже Норвежский комитет в поддержку Чечни. Час говорила – два часа отвечала на вопросы. Заметная часть первоначально пришедших быстро схлынула – им стало неинтересно. Самыми верными оказались наши граждане, живущие в Норвегии. Кто учится, кто работает, кто беженец.
       Впрочем, откручу пленку чуть назад. Выступление в Нобелевском институте лично в моей жизни началось за пару часов до него — с интервью газете «Дагбладет» (Dagbladet). Ленивый журналист по имени Арне переваривал мои рассказы с большим трудом, мы сидели в шикарном кафе, вокруг смеялись люди. Арне тоже хотелось смеяться, думая о приятном, но он сдерживался, а потому был рассеян, и скрывал недовольство, и наконец выдал, что все эти рассказы ну никак не ложатся в воскресное приложение...
       Я спросила: «Я в этом виновата? Быть может, такова ситуация в Чечне, что она не для воскресного приложения?».
       Но Арне откровенно промямлил то главное, что, собственно, и стало лейтмотивом всех этих сентябрьских вояжей по Европе. Это было нечто, что значило: мол, ему, Арне, нужна была светская экзотика из Восточной Европы, про женщину, которая... В общем, понятно.
       Так, собственно, и продолжалось потом везде. В том числе и в Нобелевском институте. Поставленные вопросы означали весьма простые вещи, что Чечня, конечно, Чечней, ужасы — ужасами, а надо бы своего положительного кайфа нам найти, большинство сидящих передо мной норвежцев смотрели на меня почти так же, как Арне, — как на некое экзотическое животное, да, с одной стороны, — вроде говорящее по-человечески, иногда даже по-английски, но находящееся сильно ниже их в интеллектулаьном плане только на одном основании – по факту проживания.
       Я стояла на трибуне Нобелевского института и думала: «Ну какими еще словами им объяснять всю серьезность происходящего? Весь ужас забытой миром войны, которая третий год туда-сюда катается по Чечне, а значит, по Европе?..»
       И вот когда мне приходилось быть весьма жесткой и даже грубой, возвращая к размышлениям о весьма непростом будущем России в связи с продолжающейся на Северном Кавказе войной, России, которая их очень крупный сосед, то им эта серьезность не очень, скажем прямо, нравилась.
       Почему? Потому что экзотическое существо не должно мучать трудными беседами. Не его это роль.
       Может, я строга, но ощущение получилось именно таким. Тем более уже было что вспомнить, все выстраивалось в линию...
       Только не подумайте, что это все мне лично обидно. Мне лично все равно. Дело страдает. Я-то могу побыть и заморской пальмой, лишь бы нашелся кто-то в Европе, кто станет заниматься мирным процессом в Чечне...

       Швейцарское отступление, или Плевок по-бернски
       В самом конце лета в Швейцарии проходил медиафорум «Восток—Запад». Журналисты и медиамыслители России, Украины и Белоруссии были приглашены для дискуссий и путешествий. Конечный пункт – Берн, красивый городок, вкусный сыр, отсутствие пыли, гора с фуникулером, замок и заключительная дискуссия в нем с видом на спокойную гладь реки. Ведущий – местный доктор (не врач) Вальтер Аннасон (Dr. Walter Annasohn), человек, показавшийся высокомерным и неласковым, бывший крупный босс швейцарской пиаровской фирмы — но какая, собственно, разница, мы ведь тоже не ягнята?..
       Однако на этой заключительной дискуссии медиафорума г-н Аннасон высказался в том духе, что Чечня и журналистская работа в Чечне, ограниченная государственными запретами до работы шпиона и выработки исключительно змеиных манер при передвижении в поисках информации, – это, мол, глубоко личное дело того, кто это делает, и не надо жаловаться...
       А я, собственно, и не жаловалась. Ничуть. Меня спросили – я рассказала, что есть на самом деле, при каких физических и моральных условиях приходится выполнять свой профессиональный долг, который состоит в информировании населения о происходящем в стране. Я рассказала и о том, что меня сильно удивляет в подходах западных журналистов к командировкам в Чечню (а точнее, в отсутствии таких командировок) и освещению второй чеченской войны. Война эта для них (или их редакторов и продюсеров) стала абсолютно немодной (в противовес модным – в течение 2002 года американской в Афганистане, палестино-израильской, теперь вокругсаддамовской). А для меня «немодность» войны – подход циничнейшей, поскольку погибает много людей и отсутствие работающих на войне журналистов, а значит, отсутствие гражданского контроля над действиями военных, увеличивает количество жертв, многих из которых я знала живыми, и они просто не дождались никакого такого контроля...
       Так вот, западные журналисты часто говорят — и г-н Аннасон высказался в том же духе, — что «ДЛЯ НИХ НЕТ В ЧЕЧНЕ УСЛОВИЙ ДЛЯ РАБОТЫ»...
       Выходит, ДЛЯ НИХ – нет... А для нас – есть?..
       Тогда кто — «они»? И кто — «мы»? Они – люди первого сорта, которые работают, только когда есть условия? Мы — второй сорт, который работает всегда, при любых условиях?.. А гражданское население Чечни, несущее на своих плечах весь ужас военной анархии? Они тогда — кто? Третий-четвертый-пятый сорт европейцев?..
       Я просто не хочу переводить вопросительные знаки в восклицательные. Но это и есть сегодняшний подход Европы к чеченской проблеме. Продемонстрированный мне во время всех этих европейских сентябрьских прогулок. Есть одни права человека – высшие – для «них», для так называемой цивилизованной Европы. И есть другие, пожиже – для нас. Они считают, что мы – не они. Даже если не произносят это вслух.
       А Путин? Что как президент второ- и третьесортных европейцев он пытается изменить в этом раскладе образца XXI века, потому что это его профессиональный президентский долг – бороться за такие изменения?
       Увы. Путин – такой, какой он есть, больше всего на свете желающий быть ВИП-персоной мирового класса путем вхождения в бушевскую «международную антитеррористическую коалицию». Он пока только усугубляет наше положение в Европе в качестве людей второго-третьего-четвертого и далее по нисходящей сорта. Потому что он сам так думает: те, кого угораздило быть жителями Чечни, обречены не стоять вровень с остальными. Он тоже делит людей на сорта. Потому что допускает, чтобы в отношении части из них как бы временно (срок временности — уже три года) отменены все права человека, установленные международными конвенциями, которые приняты сообществом после Второй мировой войны как результат того, что планета споткнулась о гитлеровский фашизм, Холокост, концлагеря, газовые камеры... Сейчас ВСЕ эти конвенции – впервые после Второй мировой войны — споткнулись о вторую чеченскую войну. Все они, вместе взятые, там не действуют.
       И Европа, включая Путина, хорошо себя чувствует, на это взирая... Доказательства не замедлили объявиться.

       Варшавско-македонский дговор
       В польской столице в сентябре проходила большая конференция ОБСЕ (OSCE). Съехались серьезные люди со всей Европы, много дипломатов, обсуждали что к чему. Снова у меня – выступление с вопросами. И снова – та же нота, доминирующая в зале: вторая чеченская война – да, это очень плохо, но так есть, и ход вещей изменен быть не может... В Македонии, частичке бывшей Югославии, в городке Охрид, где отлично знают, что такое гражданская война, потому что она здесь не так давно закончилась и теперь идет процесс примирения сторон и взаимного отпущения грехов, – 24 сентября в Охриде закончился Международный ПЕН-конгресс – конгресс писателей всего мира. Меня опять попросили выступить – я снова сказала, что думаю, что интеллектуальная элита России в своем подавляющем большинстве позорно приняла вторую чеченскую войну в свои объятия. Что степень процесса, именуемого в просторечии «лег под власть», достигла в среде бывшей отечественной интеллигенции масштабов катастрофических для выживания этой интеллигенции и, продолжаясь, становится ледниковым периодом. Что все попытки пробудиться хоть к какой-то социальной активности пока приводили к обратному эффекту: запах власти, приближающей тебя к себе, дурманит сильнее, чем совесть, у которой нет запаха, а уколы можно анестезировать алкоголем... Рабство – это наш фатум. И наш фетиш. У нас любят быть рабами. У нас мечтает об этом большинство как о наиболее удобной форме существования. «Пипл» должен знать свое место, даже если он – интеллигенция.
       И что писатели? Разошлись, на чем встретились. Сколько ни гуляй в сентябре по Европе, оптимизма в нашем будущем это не прибавляет. Чечня будет только нашим делом – Европе мы интересны только тихие, спокойные и находящиеся в пределах своей территории. Когда это так и Путин берет на себя удерживать нас в наших границах, наши права человека Европу не волнуют. Ничуть. Немодные мы. Если только как экзотический десерт между обедом и ужином. Впрочем, сойдем и как аперитив... Поэтому нам выползать с Чечней самим. И только самим.
       ...На столе – механические часы. Они заведены и отсчитывают время только вперед. Рычажок их завода – в руках человека. Он понимает правила, по которым следует играть с часами, и заводит их по утрам, только бы время не остановилось... Но человек – странное существо. Он очень заботится о стрелках, которые ему показывают время, — и абсолютно беспечен со временем. Точнее, с временами... В сентябре 1999 года, чуть «покрутив рычажок» и поиграв с народом в идеологические «антитеррористические» «городки», власть начала в России вторую чеченскую войну. И тем самым повернула время вспять... Кто поможет вернуть все на места? И наши внутренние стрелки опять двинутся вперед?..

       Анна ПОЛИТКОВСКАЯ, обозреватель «Новой газеты»
       26.09.2002