ВЗОРВАННАЯ РАЗВЕДКА

АННА
СТЕПАНОВНА
ПОЛИТКОВСКАЯ
(30.08.1958 – 07.10.2006)

•
БИОГРАФИЯ
•
ПУБЛИКАЦИИ
В «НОВОЙ ГАЗЕТЕ»
•
СОБЫТИЯ ПОСЛЕ…
•
АУДИО / ВИДЕО
•
СОБОЛЕЗНОВАНИЯ
•
ВАШЕ СЛОВО
•

ВЗОРВАННАЯ РАЗВЕДКА
«Эскадроны смерти» в Чечне — это спецназ ГРУ?

Место взрыва люди обложили камнями. Получился мемориал. (Фото А. Политковской)

       Эта трагедия была недавно растиражирована по всему свету. Причем следующим образом: 6 августа 2002 года, в очередную годовщину захвата Грозного боевиками в первую чеченскую войну, приведшего к Хасавюртовскому мирному договору 1996 года, в горном поселке — райцентре Шатой на радиоуправляемом фугасе подорвался грузовик с 17 бойцами-чеченцами разведвзвода стрелковой роты районной комендатуры. 10 человек погибли на месте, 7 получили ранения. Президент распорядился срочно поймать террористов, и уже 12 августа генералитет Объединенной группировки на Северном Кавказе публично отчитался об уничтожении виновных. Кадры с их телами и паспортами продемонстрировали многие мировые новостные телепрограммы, не говоря уж об отечественных... С этого сомнительного единодушия на фоне очень странной войны, продолжающейся в Чечне, и началась командировка в Шатой.

       «Они нас добивали»
       Смерть выглядит по-разному. Например, черной с разводами лужей солярки и крови, нагло распластавшейся в самом центре Шатоя. Тут все и произошло, прямо на «силовом пятачке», где по периметру — все районные военные ведомства. Окнами, наблюдательными вышками и огневыми точками своими — как раз на место взрыва. Но это не спасло. В двух метрах от лужи-смерти – белесая фугасная вмятина на дороге, уходящей в гору, к казармам стрелковой роты. За спиной – метров шестьдесят до комендатуры. Сюда и въехал грузовик «ГАЗ-66» с семнадцатью бойцами-разведчиками... 6-го, ровно в 12.15.
       — Я шла домой, прямо за грузовиком с нашими ребятами. Они сидели в кузове. Я помахала им рукой – я всех их ведь знаю, — говорит 33-летняя Яха Хубаева из дома № 4 по Советской улице (он — в пяти метрах от точки взрыва). – Рядом шли девочки-подростки с бабушкой – Аминат и Петимат Вараевы. Они тоже помахали ребятам ручками. И ребята им – из кузова... Мы все смеялись... Грузовик повернул влево и стал тихо подниматься в горку, а я решила пойти в проулок между домами. Так быстрее. Через минуту был взрыв. Я остолбенела. А потом — страшная стрельба.
       Беременная Яха в шоке от пережитого. Она замолкает, уперевшись взглядом в эту черную лужу, — мы стоим на ее берегу: солярка вытекала тогда из пробитого бензобака, а кровь – из разведчиков, и вот, обнявшись, они так и не расстанутся. Лужа упорно не желает уходить в землю. Даже посреди пыльной, безводной 40-градусной нынешней жары.
       Первым через пару минут к месту трагедии прибыл старший лейтенант милиции Арби Кадаев, командир роты патрульно-постовой службы Шатойского РОВД.
       — Картина была ужасная, – говорит немногословный Арби. – Вокруг валялись человеческие «запчасти». Женщины с базара — он в десяти шагах — с криком бежали к своим сыновьям. Мы стали вытаскивать тех, которые были еще живы. И тут начался шквальный огонь.
       Всех прибило к земле. Кто стреляет?.. Кто смеет?.. По трупам? Раненым, женщинам, накрывшим собой трупы в надежде, что еще не конец? По шатойскому педиатру Ильясу Салгириеву, оказавшемуся неподалеку и кинувшемуся перетягивать раны? По подполковнику Андрею Кретову из комендатуры, ринувшемуся на помощь? И начфину подполковнику Виктору Околелову, второму и последнему офицеру, прибежавшему спасать, по колено в крови вытаскивающему из-под останков чье-то еще живое тело?..
       Первое, о чем подумали попавшие под огонь, было, конечно: засада, боевики... Но вскоре люди поняли: это «свои» минометы лупят по ним остервенело. С крыши комендатуры, во-первых. И с высотки у кладбища, во-вторых. И солдаты кричат «Ура!», занимая позиции к бою...
       Первый, перебежками, бросился к ближайшей огневой точке начфин Околелов. «Прекрати!» — заорал он на минометчика, но тот продолжал... И офицер, схватив солдата снизу за ноги, оттащил его от миномета... То же самое повторилось и на другой огневой точке. Шаважи Мидиго, рядовой-первогодок стрелковой роты, пробрался туда и, за ноги стащив наводчика, сумел остановить расстрел. Своих – по своим. Опять, в который уже раз за войну.
       ...К ночи, как положено в Чечне, всех похоронили – жарко. Потому и окна открыли в комендатуре — и над Шатоем поплыли звуки гремевшей там пьянки. «Чехов замочили!» — весело орали голоса, и чувствительное горное эхо, очень точный доносчик, разносило эту гадость по поселку... Из Грозного, бросив госпиталь, с осколком в спине, в Шатой примчался командир погибших Руслан Дузаев, командир стрелковой роты, за десять дней до 6-го раненный в бою с бандитами в соседнем Грозненском сельском районе...
       И живые сели думать – анализировать и сопоставлять... Все чаще произнося «провокация», подлое слово... Действительно, ну как мог появиться фугас в 60 метрах от комендатуры? Когда зона ответственности вокруг — 500 метров? В прямой видимости из всех ее окон и постов? Если прямо на то место, куда ткнули «игрушку», охрана смотрит круглосуточно в бинокль?.. И какие там крадущиеся боевики? И откуда фугасы – уже после утренней инженерной разведки? Или ее кто-то отменил? И кто? И почему, в обход командира, кто-то взял да и послал разведчиков на задание? Да на грузовике? (Какая разведка на грузовике! Разведка ходит пешей и тайно...) А если все же на грузовике, то почему «голыми» — без боевого охранения? Почему только чеченцев послали? И кто, самое главное, отдал приказ добивать уже взорванных?..

       Ответы
       Начнем с конца. Огонь, последовавший за взрывом, велся не беспорядочный и нервный, что тоже случается на войне от испуга, а хладнокровный и по приказу. Его отдал военный комендант Шатойского района полковник Александр Бондаренко — при свидетелях.
       Впоследствии они подтвердили, как в общей суматохе, возникшей после взрыва, не было человека более спокойного, чем Бондаренко, всего за три недели до 6 августа прибывшего из Ханкалы к месту своей служебной командировки в Шатой. Важно понимать, что полковник отдал приказ как насчет минометного расстрела, так и снайперского. А значит, прицельного, на уничтожение, который, судя по специфическим «ссадинам», оставшимся на стенах, велся не только по подорвавшемуся грузовику, но и по жилому дому рядом, и по бойницам казарм стрелковой роты...
       С Вахой Салгириевым, 40-летним командиром взорванного разведвзвода (ранен, потому что сидел не в кузове, а в кабине, чего себе простить, похоже, не может), мы говорим в селении Вашендарой, на поминках по 22-летнему водителю-срочнику Арстану Яндырбаеву. Рядом мать Арстана, она молча и без слез слушает Ваху – от горя похожая на мертвую. У Вахи тоже не лицо, а древнегреческая трагическая маска. Он — черный от переживаний и глухой от контузии.
       — Было ли у вас боевое распоряжение на выезд из казармы?
       — Нет. Только устное.
       — Чье?
       — Полковника Бондаренко.
       — А специнструктаж был?
       — Нет.
       — А старший офицер?
       — Не придали.
       — А боевое охранение?
       — Не дали.
       — А инженерная разведка в то утро была?
       — Нет. (Отменить ее имел право только комендант Бондаренко. – А.П.)
       — Прокуратура у вас все это спрашивала?
       — Нет.
       — А вообще – допрашивала? Вы ведь — главный свидетель?
       — Не допрашивала.
       Дальше мы уходим в мир чувств. Я не могу понять, как он, командир, согласился ехать на задание, понимая, что нарушены все установленные на этот счет правила? А Ваха нервничает, трясет головой в отчаянии и пытается быть в рамках, что ему удается с трудом:
       — Как-как... А как мы могли отказаться?.. Отношение к нам плохое, нам не доверяют. Нас, чеченцев-федералов на службе, федералы-русские презирают и подозревают. Комендант постоянно упрекает на разводах при всех, что мы получаем деньги ни за что... Хотя это они носа не показывают из охраняемой зоны, а именно мой взвод в последнее время тащил очень большую работу. В него собрали лучших шатойских ребят, районная администрация каждого рекомендовала, и мы оправдывали — были самые активные в районе по поиску бандитов. 6-го утром комендант сказал, что мы должны обследовать окрестности Голубого озера в селении Урд-Юхой на предмет, были ли там боевики. Мы и поехали. Около двенадцати решили возвращаться, потому что ничего не нашли. Сказали по рации, что возвращаемся... И вдруг она отключилась... Потом выяснилось, что где-то за полчаса до взрыва то же случилось и у всей стрелковой роты... Потом были взрыв и обстрел. Теперь я – командир никого. Чеченцев-разведчиков в Шатое больше нет...
       Думаете, тут речь всего лишь о персональном головотяпстве коменданта Бондаренко, обернувшемся огромным горем для целого района? Либо это — еще одна история еще об одном старшем офицере времен второй чеченской войны, превысившем свои полномочия, и в результате — трагедия?..
       Нет, дело в другом. Не в Бондаренко. Не он все устроил — Бондаренко лишь исполнил. Причем свою часть, фрагмент чужого плана под названием «6 августа»...

       Механизм провокации «Теракт»
       12 августа два главных «чеченских» генерала — Макаров, исполняющий обязанности командующего Объединенной группировкой на Северном Кавказе, и Кизюн, военный комендант республики, – прилетели в Шатой в сопровождении нескольких телегрупп. Так обычно тут бывает, когда группировка собирается сделать важное для страны и ушей президента заявление.
       И действительно, для генералов собрали членов тех семей, у кого 6 августа погибли сыновья, и сообщили: боевики, поставившие фугас, 6-го ушли лесами прочь, но уже 10 августа были обнаружены и уничтожены федеральными подразделениями в Урус-Мартановском районе, и что при себе они имели паспорта, удостоверяющие их личности, 3500 фальшивых долларов в качестве оплаты за совершенный теракт, а также карту-схему центра Шатоя с обозначенным крестиком местом подрыва, и что во всем этом успел сознаться перед смертью один из бандитов, в то время как два других погибли сразу...
       Аудитория онемела. От явного вранья в генеральском исполнении: ну кто, спрашивается, из преступников побежит с места преступления с картой-схемой этого самого преступления, да еще в чеченских условиях?..
       Однако генералы не унимались: мол, надеются они на мудрость народную, на то, что «ваша молодежь» разберется с «их семьями». То есть призвали к кровной мести – прямо и без обиняков. К приведению в исполнение закона гор. Вместо Закона.
       ...И снова, думаете, дело — в этих генералах? Сменим – и все у нас наладится?
       Увы, опять не угадали. Дело – в другом. И в других...
       ...Коменданта с командующим люди, конечно, дослушали и попросили переписать данные предъявленных паспортов – Оздамирова Умара, Чабаева Супьяна, Магомадова Магомеда... И разошлись. А вечером того же дня все центральные телеканалы показали «оперативную съемку» в довесок к сюжету о генеральском рапорте в Шатое: на кадрах были трупы «мертвых боевиков», якобы уничтоженных в урус-мартановских лесах. Все – характерно длиннобородые, призванные символизировать «бородачизм-ваххабизм», виновный во всех злодеяниях, имеющих место на чеченской земле...
       Страна, которой рассказали все это по телевизору, поверила. Наверное... Как и телевизионщики, не посмевшие усомниться. А вот шатойцы, хоть и в горе, но сильно задумались: древний обычай кровной мести требует главного, чему наших генералов, конечно, не учат в военных академиях: прежде чем мстить, информация о вине того или иного человека должна быть много раз перепроверена. Потому что в случае ошибки (убийства невиновного) уже твоя семья заплатит за нее по самому высшему разряду.
       Так началось собственное расследование пострадавших семей. И оно не было долгим. И очень скоро шатойцы отбросили вопросительные знаки от слова «провокация» в применении к «6 августа» и стали использовать утвердительные.
       Судите сами: один из представленных им «убийц-бородачей», грозненец Супьян Чабаев, оказался родом из соседнего с Шатоем селения. Там до сих пор живут его близкие, и это село нынешнего муфтия республики Шамаева, и сам Супьян — с хорошими корнями, и сам муфтий всех Чабаевых знает, а заместитель муфтия и вовсе готов поручиться... 14 августа в Шатой приехал отец Супьяна – он много лет живет в другом российском регионе, где и увидел по телевизору паспорт сына, демонстрируемый генералами...
       Старик Чабаев рассказал людям странную историю: о том, как еще 30 июля, за неделю до 6 августа, при многочисленных свидетелях его сын Супьян был похищен неизвестными военнослужащими в масках прямо в самом центре Грозного...
       И еще об одном сказал отец: на кадрах той «оперативной съемки» — не Супьян. Не его это лицо, да и борода за неделю при всем желании так быстро не растет. В последний раз сына видела его жена, когда 30-го утром он выходил из своего грозненского дома, и она подтвердила, что был он чисто выбрит. Как, впрочем, и всегда – не любил ходить со щетиной...
       ...Перекресток проспекта Революции и улицы Чернышевского в Грозном – одно из самых оживленных мест в городе. Тут – так называемая автостанция. Такси, маршрутки, автобусы, водители, пассажиры.
       30 июля 2002 года около двух часов дня перекресток был молниеносно оцеплен группой вооруженных мужчин в камуфляжных формах и масках, выскочивших из двух подъехавших белых «Газелей» без номеров.
       Люди тогда бросились врассыпную: в последние полгода именно эти белые «газели» без номеров, шныряющие по Грозному, – знак большой беды. Где появляются такие машины, там бесследно исчезают люди. Обычно, правда, по ночам, и происходит это так: «Газели» высаживают закамуфлированных бойцов у нужного забора, те тихо перескакивают во двор, машины делают медленный круг по кварталу, за это время бойцы быстро выводят того, за кем шли, обеспечив кляпами оставшуюся семью... Подобных, по одному сценарию разыгранных случаев — множество... Но на сей раз «Газели» появились днем. Избивая всех на своем пути, «маски» стали быстро заталкивать мужчин, оказавшихся рядом, в машины. Закричали женщины. Поверх голов дали автоматную очередь. И «Газели» укатили... Все.
       Имел ли этот захват хоть какое-то отношение к борьбе с терроризмом? И пленению боевиков? Это принципиальный вопрос. Ведь если некие федеральные антитеррористические спецподразделения действительно ловили на перекрестке чеченскую «Аль-Кайду», то бойцы этих подразделений, конечно, имеют право и не представляться, и широко о себе не заявлять, никто и не спорит...
       Но! О том, что это никак не было связано с задачами «антитеррористической операции», определенными соответствующим президентским указом, говорит хотя бы то, кто конкретно 30 июля попал под федеральную человекокосилку. На перекрестке – офис фирмы «Вайнах Авиа», которая пока никуда не летает, но сотрудники там есть всегда, и они невольно стали свидетелями всей картины похищения. Тем более что в «Газели» вместе с другими запихнули и охранника «Вайнах Авиа» Им-Али Чакалаева — он стоял, как положено, у входной двери в офис, и это оказалось в нескольких шагах от места, где притормозили «Газели».
       Кроме него, схватили 48-летнего местного электрика Рамзана Исмаилова – его тут все знают, живет по соседству, и его зеленая будка с надписью «Автоэлектрик» тут же, на пятачке. Рамзан как раз стоял на ее пороге, ждал клиентов.
       Следующим был Умар Оздамиров, тот самый, чей паспорт потом, 12 августа, генералы демонстрировали в Шатое. Умар — солист ансамбля «Вайнах», известный в Чечне танцор. Это лето он должен был провести во Франции, где сейчас гастролирует «Вайнах», но неожиданно заболели его старенькие родители, и Умар остался, как и положено чеченскому сыну... В то утро артист сказал сестре, что идет на автостанцию, сядет на маршрутку и поедет в село к родителям. Оделся и пошел... Что же касается Супьяна Чабаева, так он подрабатывал тут таксистом, и 30-го днем стоял и ждал на перекрестке пассажиров... Все то же самое полностью относится и к остальным...
       Так зачем же их схватили? И что случилось дальше? Почему только трое из семи стали «исполнителями теракта»? А не пять? И не все?
       Потому что дальше было сито. «Газели» скрылись за железными воротами республиканского управления ФСБ. А уже вечером 30-го и с утра 1 августа в семьи похищенных наведались посредники. «От спецслужб» — так тут называют эту категорию подонков. С настойчивыми «советами» никуда не писать и не жаловаться — пока... А если будут молчать, посредники гарантируют освобождение за выкуп...
       Визиты, впрочем, никого особенно не насторожили — обычное дело для Чечни эти проклятые посредники-чеченцы, коммерсанты на крови, полновесные соучастники убийств, похищений, рабо— и трупоторговли, вовсю процветающих в «зоне» под руководством ФСБ... Но факт остается фактом: три семьи согласились на такое «сотрудничество с органами» и стали ждать у моря погоды, а четыре отказались и написали официальные заявления о похищении в городскую прокуратуру Грозного.
       Согласились Чабаевы, Оздамировы и Магомадовы. И тем самым приговорили своих захваченных мужчин к роли «боевиков, совершивших теракт». Потому что похищение 30 июля имело очень простую цель – это был отбор «человеческого материала» для готовящейся на 6 августа провокации. Позже это подтвердили и в прокуратуре Чечни – своеобразно этак подтвердили... Да и сама она – в двух шагах от ФСБ, стенка в стенку. Когда в ФСБ кого-то пытают, не верю, что прокуроры не слышат...
       — Не лезьте в это дело. Не надо. Совет друзей, – говорили там на десятый день после «6 августа», уже кое в чем разобравшись. И нервно запивали свои слова коньяком с водкой. – Помните о судьбе Холодова, опять оттуда корни... Мы лично не полезем. Нет. Нет... Мы жить хотим.
       А кто не хочет?.. Разведчики-шатойцы? Танцор «Вайнаха»? Электрик Рамзан?
       Вот и настало время ответить на главный вопрос. Кто они – разбойники на «Газелях»? И кто за их спинами? И почему все произошло именно так? И именно там?

       Киллеры-бюджетники
       «Газелисты» — это один из спецотрядов ГРУ, коммандос Главного разведуправления (военной разведки), тайно действующие на территории Чечни все время второй войны. Им позволено многое. Собственно, им позволено все. Но они, как правило, никого не арестовывают – в юридическом смысле. Они просто уничтожают, кого считают нужным или если кого сами подозревают в ваххабизме, бандитизме, терроризме и всех прочих несимпатичных «измах».
       У них есть это право — уничтожать, не оставляя следов. Они – высококвалифицированные киллеры по собственному усмотрению, но на бюджетном финансировании. Над ними, по сути, лишь один бог – Верховный главнокомандующий. Наверху их принято считать лучшими «санитарами леса».
       Естественно, при таких «благоприятных условиях работы» ГРУшники в Чечне давно выродились в форменных бандитов. Они вершат самосуд и исполняют самые грязные поручения высшего командования, ну а командование платит им молчанием и «крышей». ГРУшники – авторы множества провокаций, совершенных на территории Чечни. Правда, они такие там не одни, Чечня набита заплечных дел мастерами.
       Так вот, вторыми полновесными организаторами провокации под названием «шатойский теракт 6 августа» были так называемые РОСНОвцы. Они в данном случае ассистировали ГРУ, и раньше готовя и частично поставляя «человеческий материал» для планируемых в Чечне подобных «спецмероприятий». Именно РОСНОвцы, скорее всего, непосредственно подкладывали фугас и инструктировали коменданта Бондаренко.
       Но что такое РОСНО? (Не путать с известной страховой компанией.) В Чечне – свое РОСНО, и оно никого не страхует. Это так называемый Региональный отдел специальных назначений. Существует при ФСБ, и при главных управлениях, и при районных. Спроси генерала Бабкина, начальника ФСБ по Чечне: «Что такое РОСНО?», он ответит, не колеблясь: «Не знаю». Действительно, РОСНОвцы – внешне люди незаметные. Обычно они официально оформлены при ФСБ электриками, монтерами, грузчиками – не придерешься.
       Среди них много людей с так называемой «кавказской внешностью», чеченцы в том числе. РОСНОвцы обычно уходят с базы (одна из них – там, где республиканское чеченское управление ФСБ) ночью, возвращаются утром. Тихие, мобильные и незаметные. Тоже — киллеры под крышей государства. Один из «эскадронов смерти», действующих в зоне «антитеррористической операции».
       Белые «Газели» — как раз их транспорт, и эту информацию нашей газете подтвердили сотрудники прокуратуры, пожелавшие остаться неизвестными. Кстати, след РОСНОвцев, по их версии, не только в «6 августа», но в некоторых других громких делах, публично раскрученных, как теракты, похищения и много что еще (например, недавний «переход боевиками российско-грузинской границы»). Визитная карточка (как проще определить, что к этому причастны РОСНОвцы) примитивна: если дело становится гиблым, не движется ровным счетом никуда при наличии массы свидетелей и кажущейся прозрачности, значит, замешаны РОСНОвцы.
       Остается объяснить немногое: почему на «6 августа», чтобы резонансно «отметить памятную дату первой чеченской войны терактами боевиков», как об этом сообщало телевидение, был выбран именно Шатой?
       Тут все было просто, и запевалой выступили ГРУшники. Это был их личный спецзаказ. У ГРУ на Шатой – большой «зуб», образовавшийся 11 января 2002 года. Напомню (и наша газета писала об этом): тогда отряд ГРУ был десантирован из Ханкалы на окраину горного селения Дай Шатойского района с мифической целью поимки «раненого Хаттаба», якобы там скрывающегося. Но ГРУшники, не поймав никаких террористов, расстреляли по ходу дела рейсовый пассажирский микроавтобус, ехавший из райцентра, и сожгли трупы находившихся там людей. ГРУшников-убийц в количестве 10 человек смогли-таки задержать по горячим следам (и сейчас они сидят), чего обычно не бывает. В данном случае это произошло благодаря свидетелю из «своих» — майору военной разведки при районной Шатойской комендатуре Виталию Невмержицкому, который не только вызвал прокуроров на место происшествия, случайно оказавшись рядом, но и дал принципиальные для судебных перспектив показания.
       Подобное 11 января с отрядами ГРУ в Чечне тогда произошло впервые. И ГРУшники стали мстить за товарищей. И Невмержицкому, и шатойцам. Майор, не выдержав прессинга, скоро стух, совершил массу неблаговидных поступков с человеческими жертвами.
       Вот, собственно, и все. И требуется ответить, пожалуй, только на один вопрос: зачем? Кому все это нужно? Эти грязные кровавые провокации? Усилия на отлаживание их механизмов?...
       В нашей стране – не лучшие современные традиции. Много десятилетий мы жили в условиях, когда сутью политики была грязная провокация. И неважно даже, ради чего их устраивали, ради каких «великих целей», кому-то таковыми казавшихся. Главное, что так было. И вот, побурлив, страна допустила к своему управлению людей из этого прошлого, которые по-другому, как провокацией, и не мыслят. Потому что не умеют. Потому что это их суть и нутро, перевоспитанию не подвластные.
       И вот, хотим мы того или не хотим, но именно при них восстали из пепла исполнители провокаций. И стали шить кофточки по тем лекалам, которые им кажутся единственно правильными и достойными поставленных перед ними целей. Главная из которых — война, которую требуется пока продолжать. Во-первых, «в интересах государства». Во-вторых, ради мести всем, кому еще не отомстили.
       И дальше, по всей околовоенной структуре-иерархии — ради лампасов на штанах, у кого их еще нет. Ради неразберихи, которую тянет за собой любая война, и в ней очень хорошо ловится золотая рыбка.
       Мало ли еще чего «ради»... И вот как раз для ублажения их, всех выше перечисленных, в Чечне имеются сегодня те, кто умеет делать такую работенку, которая не дает войне утихнуть.
       Что в сухом остатке? Всех семерых похищенных 30 июля нигде нет, даже трупов. Шатой – в шоке. Чечня – в войне. Что и требовалось. Страна живет по лекалам спецслужб, которые опять вне закона.

       Анна ПОЛИТКОВСКАЯ, обозреватель «Новой газеты»,
       Шатой — Грозный, Чечня

       P.S. За помощь, оказанную при подготовке материала, редакция благодарит региональную общественную организацию «Пресс-центр».

       26.08.2002