ОБЛЕГЧЕННЫЙ ЖОСПЕН

АННА
СТЕПАНОВНА
ПОЛИТКОВСКАЯ
(30.08.1958 – 07.10.2006)

•
БИОГРАФИЯ
•
ПУБЛИКАЦИИ
В «НОВОЙ ГАЗЕТЕ»
•
СОБЫТИЯ ПОСЛЕ…
•
АУДИО / ВИДЕО
•
СОБОЛЕЗНОВАНИЯ
•
ВАШЕ СЛОВО
•

ОБЛЕГЧЕННЫЙ ЖОСПЕН
Специальный корреспондент«Новой газеты» Анна Политковская провела один день в компании с премьер-министром Франции Лионелем Жоспеном. Французская политическая демагогия оказалась еще хуже отечественной

Фото Анны Политковской

       ДОСЬЕ
       Для участия в президентских выборах-2002 во Франции зарегистрированы 17 кандидатов. Это абсолютный рекорд для страны. Среди претендентов:
       Лионель Жоспен, нынешний премьер-министр и глава Социалистической партии («умеренно левый», прогноз: 21% в первом туре, 52% во втором);
       Жак Ширак, нынешний президент-республиканец («правый», либерал, прогноз: 20% в первом туре, 48% во втором);
       Арлет Лагийе («крайне левая», лидер троцкистской партии Рабочей борьбы, прогноз: около 10%);
       Жан-Мари Ле Пен («крайне правый», архинационалист и друг Жириновского, прогноз: около 11%);
       Ален Мадлен (лидер партии «Либеральная демократия», «их» Явлинский, прогноз: около 4%);
       Ноэль Мамер (лидер партии «зеленых», прогноз: около 4%) и др.

       Прежде всего короткое пояснение для читателей: почему, собственно, «Новая газета» отправилась во Францию, когда и дома дел по горло?
       Наша идея была проста: до сих пор не совсем ясно, что думает по поводу окончания второй чеченской войны президент Путин, значит, решили мы, будем узнавать через посредников. То есть попробуем задать вопросы, волнующие многих, тем европейским лидерам, с которыми Путин в силу занимаемой должности водит тесные рабочие отношения. Кроме того, в пользу Франции говорило и то, что тамошние интеллектуалы и политики, включая премьер-министра Лионеля Жоспена, были традиционно более радикальны по чеченскому вопросу, чем элита других стран, демонстрировали подчеркнуто антивоенные настроения и помогали устраиваться во Франции большому числу чеченских беженцев.
       После согласований с пресс-службой г-на Жоспена «Новой газете» был назначен день, когда французский премьер-министр в ходе его поездки в Лорьян (Lorient), провинциальный рыбацкий городок на Атлантическом побережье, ответит на заранее посланные вопросы. Правда, не за «спасибо», а в обмен на публикацию репортажа о его предвыборных встречах в Лорьяне. И мы сказали: «Почему бы и нет?».
       ...Все предвыборные поездки похожи друг на друга, как штампованные гайки на выходе с конвейера. Что у нас, что у них. Вот он — кандидат с блуждающим поверх народных голов взглядом. Усталым, но, конечно, «государственно озабоченным». Делает вид, что понимает все, что ему говорят. А вот он народ, по случаю приезда столичного начальства одетый в новую рабочую спецодежду и чистые каски. Плюс щелкающе-вспыхивающая пресса и мэрия в полном составе.
       Так технологично все и случилось в порту города Лорьяна, куда прибыл г-н Жоспен для начала. Ему продемонстрировали новый рыбацкий баркас в сухом доке, он молча покивал головой в такт объяснениям, пожал руку «молодому инженеру» в первой шеренге «народа», заученно встал на исходную позицию для фото на память с мэром — и...
       Дальше было наше время. Пресс-служба напомнила в спину: «Строго по вопросам...»
       — Господин премьер-министр, что вы думаете об «антитеррористической операции» в России — о войне в Чечне? О массовых нарушениях прав человека? Говорили ли вы с Путиным о ее окончании? О сроках?
       Французский премьер-министр в явной оторопи... Виснет непонятная, недоуменная пауза. Его равнодушный взгляд из-под очков постепенно становится злым и колючим. Что происходит?
       — О, нет, только не это... Господи, только не это... — говорит Жоспен, окидывая толпу вокруг.
       — А почему — «не это»?
       — А почему вы тут, в Лорьяне, об этом меня спрашиваете?
       — Я — журналист из России, и я специально приглашена вашей пресс-службой сюда, чтобы спросить вас об этом...
       На лице Жоспена — ужас. Его пресс-атташе идет пятнами.
       — Нет-нет... И еще раз — нет... Это так сложно...
       — Но, господин премьер-министр... Скажите хотя бы, чем отношения Жоспен—Путин будут отличаться от отношений Ширак—Путин, если президентом станете все-таки вы? На что рассчитывать России со стороны Франции в этом случае?
       — Ну и вопросы... Путин... Господи... О нет... Только не это. Сегодня буду говорить только о море. Спрашивайте же о море!
       — А почему он уходит от ответа? — Недоумеваю, обращаясь к свидетелям этой странной сцены. — Боится Путина?
       И они объясняют, как понимают, — журналисты из премьерского пула, портовые инженеры и рабочие. Боязнь Путина тут ни при чем. Оказывается, одна из традиций современных французских политиков — это неконкретность. Выражаться таким образом, чтобы мысли получились размытыми и неясными и не надо было потом за это отвечать. Облегченные политики с необременительной, нетяжелой европейской политикой за плечами для всеобщего (не специального) употребления.
       Особенно подобное свойственно социалистам, партией которых сегодня руководит Жоспен. И что касается именно социалистов во Франции, то это вообще особая статья.
       Дело в том, что среди французских «умеренно левых» социалистов очень много людей с нетрадиционной ориентацией. Только не подумайте, что для социалистов — это политический минус. Ни в коем случае, во Франции — это плюс, дающий хорошие шансы на победу, в том числе и «облегченному» Жоспену.
       Приведу яркий тому политический пример из разряда «скажи мне, кто твой друг и соратник». Одна из также первых персон в стане «левых» и идейный товарищ Жоспена — это Бертран Делануэ — нынешний мэр Парижа. Он известен тем, что открытый гей, благодаря чему недавно и победил на выборах (результат: в Париже появился целый жилой квартал для геев). На выборах Делануэ мягко стелил, зато сейчас его политика достаточно агрессивна и радикальна — в соответствии с его собственными протестными представлениями о жизни. Например, так как Делануэ чувствует себя экологом, то в Париже теперь перестраивают дорожное движение таким образом, чтобы водителям было страшно неудобно ездить, тогда они «пересядут на велосипеды» (цитата из Делануэ).
       Не подумайте, что это шутка. Говорить неконкретно, зато реформировать и регулировать все, что под руку попадается, и есть суть нынешних французских «левых».
       Поэтому, предупреждали меня, не стоит уж так сильно верить всем этим размытым жоспеновским «нет-нет... Господи, только не это». На несколько уродливом современном французском политическом сленге подобное означает: Жоспен сегодня за жесткий радикализм Путина в Чечне. Только сказать не хочет — потому что тут так принято...
       Политическая альма матер Жоспена — крайний троцкизм. Почти двадцать лет зрелого своего возраста (с 30 до 50 лет) он пребывал в составе подпольной и нелегальной политической троцкистской секты, где главная идея — вечная революция, всех уравнять, у богатых все отобрать и поделить между бедными, и по чуть-чуть. Сегодня, во время предвыборной гонки, Жоспен стремится всячески отмежеваться от этого сектанства, и когда ему задают вопросы о троцкистском прошлом, он... говорит неправду, вроде той, что в секте он и не был, а это его брат в списке и лишь фамилии схожи...
       Хитрость? Или, быть может, действительно, то был не он? Мы говорим с Андрэ Глюксманном, крупнейшим современным французским философом. Долгие годы он был одним из самых ярких французских «левых», и лучшего знатока этого края политической жизни Франции сегодня просто не найти. Вот его ответ:
       — Конечно, это именно Лионель Жоспен, а не его брат. Организация, о которой речь, существовала тайно, очень законспирированно, как секта. Кстати, сегодня никто так точно и не знает, распалась ли она. Вполне вероятно, нелегально существует до сих пор, а Жоспен — ее полноправный член и просто выполняет соответствующую программу.
       — Так это что-то похожее на масонство?
       — Да. Организация, в которой формировалось политическое лицо Жоспена, — это, по сути, троцкистские масоны. Их цель — внедрение в структуры власти и управление государством в соответствии с принципами Троцкого. И никто не знает точно, не состоит ли Жоспен там до сих пор и, быть может, его президентские амбиции — лишь план троцкистской секты.
       — Но эта секта — хотя бы не террористическая организация?
       — Безусловно, нет.
       ...Пора возвращаться в Лорьян. В порт, откуда от ненужных ему вопросов уходит к своему спасительному лимузину французский премьер Жоспен, чтобы вскоре оказаться в центре городка, у местного Дворца Наций, где у кандидата и запланированы те самые «мысли о море».
       Путь Жоспену к трибуне преграждает толпа его бывших единомышленников — коммунистов и представителей самого мощного во Франции коммунистического профсоюза (СGT). Красные флаги, униформа, речевки из репродукторов, лозунги «Руки прочь от завода «Алкатель». Жоспен опять выглядит злым и раздраженным. Выйдя из лимузина, он швыряет колючим взглядом в эту «левую» толпу и молча, на приличной скорости вбегает во Дворец Наций, где... отсутствует звукоизоляция на окнах. В зале слышно, что творится на улице: рев демонстрантов, крики, коммунистические песни. Жоспен делает вид, будто ничего за окнами не происходит. Наступает час «мыслей о море». Вот они:
       «...Море объединяет и собирает. Оно несет в себе ценности солидарности...»
       «...Море глубоко вписывается в ту волю, которую социалисты несут миру во имя расцвета человека...»
       «...Море без границ, оно открыто всем ветрам самого твердого либерализма, начиная от мусорных свалок на побережье и заканчивая моряками, предоставленными самим себе...»
       «...Вести морскую политику — это значит отказаться от либеральных отклонений...»
       «...Мы хотим избежать подводных камней излишней либерализации».
       И наконец: «Давайте спасать море от приливов и отливов либерализма».
       Эту фразу Жоспен произносит, как ударную свою «мысль о море». Суть и ядро своей политики. И если бы существовала отдельная Книга рекордов Гиннесса для специалистов в области политической демагогии, эта, последняя, была бы в ней, конечно, рекордсменом.
       Необходимое пояснение: а о чем это, собственно, Жоспен, в переводе с французского политического на тот, что попроще? Что подразумевал под «спасать от твердого либерализма», «отказаться от либеральных отклонений»? Этот камень — опять же своеобразный и очень французский — в огород Жака Ширака, президента-либерала, главного соперника Жоспена на выборах. Критикуя его таким метафорическим образом, Жоспен так ни разу и не упомянул его имени впрямую, однако, как оказалось, по местным правилам, это считается очень «крутой» критикой! А мы хотели про Чечню...
       ...Финал был прост, по нотам всех предвыборных финалов. Последние «приливы и отливы» с трибуны упали в овации. «Жос-пен — пре-зи-дент! Жос-пен — пре-зи-дент!» — скандировали с первых рядов в ритме «Спар-так» — чем-пи-он!»... А еще минуту спустя оратора, дабы он избежал неприятного общения «с народом» на улице, вывели через заднюю дверь.
       На обратном пути в Париж очень поздним вечером в самолете Жоспена, предоставленном частной авиакомпанией «ДарТа», царило приподнятое настроение, как бывает после удачного рабочего дня. Разнесли неплохое вино, и команда жоспеновских пиарщиков с удовольствием запела любимые песни. Во-первых, много раз про «команданте Че Гевару». Во-вторых, песню итальянских партизан. В-третьих, «Мотивэ», песенку французских коммунистов. «Мотивэ» — в переводе «мотивированный»: я, мол, человек с мотивацией... Отрядным запевалой служил лично жоспеновский пресс-секретарь, молодой человек с девичьими повадками. Ровно весь час до «Ле Бурже», аэропорта частной авиации под Парижем, он возвращал команду на круги своя: «Че Гевара», «Бела чао», «Мотивэ», «Че Гевара», «Бела чао»...

       Анна ПОЛИТКОВСКАЯ, наш спец. корр., Лорьян—Париж
       15.04.2001