КАК ЖАЛЬ, ЧТО ВЫ ЭТОГО НЕ ВИДИТЕ!

АННА
СТЕПАНОВНА
ПОЛИТКОВСКАЯ
(30.08.1958 – 07.10.2006)

•
БИОГРАФИЯ
•
ПУБЛИКАЦИИ
В «НОВОЙ ГАЗЕТЕ»
•
СОБЫТИЯ ПОСЛЕ…
•
АУДИО / ВИДЕО
•
СОБОЛЕЗНОВАНИЯ
•
ВАШЕ СЛОВО
•

КАК ЖАЛЬ, ЧТО ВЫ ЭТОГО НЕ ВИДИТЕ!
Россия, конец второго года президентского срока: телевидение делают на радио

Фото Ксении Бондаревой

       Отверженные бывают разные. В зависимости от темперамента. Одни веселятся, дабы не заплакать, другие с той же целью впадают в высокомерие, третьи философствуют и грустят. От этого они отверженными быть не перестают.
       Вторую неделю на радиостанции «Эхо Москвы» вещает «команда Киселева» с ликвидируемого ТВ-6 — после того как в ночь на 22 января по решению министра печати Михаила Лесина была отключена «шестая кнопка»

       СОРОКИНА
       26 января. 20.15. Закуток радийных комнат «Эха Москвы» со «смешной» табличкой «Здесь живет ТВ-6. Не беспокоить» (сейчас ее поменяли на более оптимистическую). В кресле посередке – российская телезвезда, блуждающая и бездомная. Зовут — Светлана Сорокина.
       — Вот сижу на радио и физиономию крашу! Зачем, спрашивается?.. — Сорокина — на веселом нерве. Через 45 минут – премьера «Эха «Гласа». Это страшновато, когда премьера гибрида и когда необходимо идти против падающего водопада. «Эхо «Гласа» — гибрид мичуринский, вынужденный, вопреки обстоятельствам — от скрещивания радиостанции «Эхо Москвы» с ветераном телеэфира передачей «Глас народа» (экс-НТВ). «Глас народа», напомним, — тот, где когда-то блистал бессменным ведущим Евгений Киселев, позже передавший главный ее микрофон Светлане Сорокиной, которая как раз тогда сбежала на НТВ от мук РТР — нарождавшегося президентского телеканала.
       До экспериментального телерадиоэфира – уже меньше получаса. В дверях появляется сам отец-основатель Евгений Киселев собственной персоной — еще одна наша телезвезда первейшей величины. На сей раз Киселев – не «великий», а домашний и грустный, с глазами печального изгоя. И с порога — с вопросом:
       — А что это ты красишься? И мне, выходит, галстук завтра надевать?.. Не хочется.
       Но всем в комнате ясно, что за возможность быть завтра в галстуке, костюме и при полном эфирном параде Киселев отдаст почти все. Однако завтра у Киселева – тоже только гибрид, радиовариант его авторской программы «Итоги».
       До эфира – совсем ничего, пять минут. Сорокина неизвестно для чего докрасилась и уходит. Садится в студию, осеняет себя крестом, шутит с приглашенными гостями – а это кинорежиссер Александр Митта, директор одной из лучших московских школ Александр Тубельский, депутат Мосгордумы и учитель (наш обозреватель, замечательный поэт) Евгений Бунимович...
       И вперед — в эфир. И с Сорокиной быстро происходит чудо — скатывается всякий нервный зажим, она ведет программу блестяще, раскованно, профессионально, по-радийному, будто всю жизнь тут просидела. Алексею Венедиктову, генеральному директору «Эха Москвы», поначалу пытавшемуся помогать Сорокиной справиться с не свойственной ей работой, остается немногое: констатировать победу, что рейтинг «Эха «Гласа» оказался примерно в 4 раза выше обычного субботнего вечернего «эховского» эфира.
       Во время передачи в студии появляется Григорий Явлинский. Лидер «ЯБЛОКА» в ударе, как всегда в минуты подполья и опасности: его выступление в программе очень удачно, и он особо подчеркивает, что пришел сюда прежде всего выразить полнейшую свою солидарность с «командой Киселева», не сдающейся на милость обстоятельств, за что и превращена правящей властью в «пароход» изгоев.
       — Да, это правда: нас никуда теперь не приглашают, — подтверждают сотрудники ТВ-6. – На телеканалах действует негласный запрет на наше трудоустройство. Раз работал на бывшем НТВ – значит, ты нам не нужен. Мы это знаем и чувствуем.
       — Но вас-то, Светлана, конечно, уже позвали на все каналы сразу... – Это даже не вопрос Сорокиной, а просто попытка подтвердить очевидное.
       Однако очевидное оборачивается невероятным.
       — Нет, — говорит Сорокина. — Меня тоже никуда не позвали. Думаю, и не позовут. Времена другие.
       Итак, мы не слишком заметили, как от благословляемой Кремлем и народом борьбы с олигархами предыдущей волны мы плавно перекатились к ЗАПРЕТУ НА ПРОФЕССИИ по идеологическому признаку. Люди с соответствующим штемпелем в трудовой книжке и биографии – в данном случае люди с бывшего НТВ – независимо от уровня профессионализма не могут быть трудоустроены просто потому, что их политические взгляды не совсем того качества, которое ныне востребовано.
       Отсюда — главная характеристика конца второго года нынешнего постъельцинского президентского срока: она в том, что диссиденты — меньшинство, мыслящие не так, как большинство, теряют право на работу по профессии. Значит, опять вперед — в дворники с высшим образованием? И в котельные – писать книжки, глушить себя водкой и грезить о несбывшемся в который раз будущем России? По лекалам Лукашенко и Милошевича?
       Да. Именно так. И что интересно, ничего – подъедаем, не поперхнувшись, страна и не шелохнулась в подавляющем своем большинстве, когда ТВ-6 пристукнули и та же Сорокина, которую «лично знает и уважает президент», которую боготворят миллионы, осталась без работы. Миллионы съели, не осознав, что тем самым продемонстрировали готовность к тому, чтобы с ними проделали то же самое.

       «ЭХОВЦЫ»
       Совсем уж ночь. Уехал Явлинский. Но в кабинете неистового Венедиктова – все та же группа товарищей. Разбор полетов, как положено.
       — Мы вышли без единой накладки! – Венедиктов счастлив, будто родил ребеночка. — Такого не бывает! Вот что значит высочайший профессионализм! Спасибо, ребята.
       Мэтр Киселев, по-студенчески примостившись на ручке венедиктовского кресла, по привычке снисходительно кивает головой: мол, все лучшее – наше.
       Однако грустен мэтр и академик, назавтра ему – в неведомое радийное плавание.
       — А «ваши» не обижаются? – Сорокина верна себе. И своим незыблемым этическим конструкциям «прежде думай о ближних, а потом о себе»: на правах звезды она, например, имеет мобильные телефоны самого Борис Абрамыча и теперь каждый день звонит ему, спрашивая насчет зарплаты для коллектива (естественно, до тех пор, пока Борис Абрамыч просто не перестал поднимать «на нее» трубку). Вот и сейчас для Сорокиной главное, не слишком ли пострадали аборигены-«эховцы», потесненные бездомной ТВ-6?
       — А то ж ведь мы теперь совсем как ликвидационная комиссия, – добавляет Светлана. — Куда ни придем, всех закрывают.
       — «Наши»? – парирует неистовый Венедиктов. – Нет. Ты что?! «Наши» бегают подсматривать, как Осокин новости делает. Это такая школа, о которой мы могли только мечтать! «Ваши» фантастически работают над словом. Задыхаясь сейчас без «картинки», они пытаются словами передать ее. Послушайте, какую гениальную фразу выдал кто-то из «ваших» в эфир: «Как жаль, что вы это не видите!» И стал рассказывать, что видел он, но не видел зритель, превратившийся в слушателя... Эта фраза, уверен, останется навсегда в истории современной журналистики. Так что мы сейчас только богатеем.
       — Но все-таки, — гнет свое Светлана, — я бы лично вздрогнула, если бы пришли и подвинули подобные нам...
       — В курилке, конечно, много разговоров, что теперь нас закроют... — Венедиктов наконец сдается и соглашается, что не все так просто и на самом «Эхе...».
       Где-то в уголке пристроилась Натэлла Болтянская, ведущая «Эха...», — она не у дел, ее подвинули в эфире ради места, которое нужно Евгению Киселеву, она, конечно, все в жизни понимает, но оптимистично печальна.
       — Драматизм есть? — покрикивает Михаил Осокин на редакторов, готовя к радиовыпуску свою обычную информационную «Сейчас»—«Сегодня» в очередь с другими ведущими информационных программ ТВ-6. – По звуку?
       И ему честно отвечают:
       — Драматизм – есть.
       — Хорошо. – Осокин доволен.

       А ДАЛЬШЕ ЧТО?
       — До 27 марта — до конкурса на получение лицензии на вещание на «шестой кнопке» — мы будем на «Эхе...», — разъясняет Осокин в кулуарах.
       — А потом? На каком свете лично вы себя ощущаете?
       — Задача понятная: мы готовимся к творческому конкурсу. – Осокин незыблем.
       — Но лично вы работу все-таки ищете?
       — Я? Нет, не ищу, я же говорю — жду конкурса.
       Осокин делает вид, что очень-очень торопится – куда-то, где все еще обитают телезвезды, привыкающие делать свое телевидение на чужом радио, — и напускает на себя редкостное по накалу высокомерие.
       Это – от боли. И становится ясно, в чем же действительно задача нынешнего дня: в том, чтобы быть сильным и боль эту вытерпеть. И лучше бы молча. Потому что власть у нас теперь такая – с ней рядом нельзя быть слабым. Мы оказались во временах, где власть уважает только силу — в том числе и по отношению к себе, не вынося никаких равноправных партнерских отношений. Именно этим сейчас и занимаются на «Эхе Москвы», временно скрещенном с ТВ-6. И деваться некуда.

       Анна ПОЛИТКОВСКАЯ, наш спец. корр.
       31.01.2002