 |
 |
 |
 |
 |
 |
АННА
СТЕПАНОВНА
ПОЛИТКОВСКАЯ
(30.08.1958 – 07.10.2006)
•
БИОГРАФИЯ
•
ПУБЛИКАЦИИ
В «НОВОЙ ГАЗЕТЕ»
•
СОБЫТИЯ ПОСЛЕ…
•
АУДИО / ВИДЕО
•
СОБОЛЕЗНОВАНИЯ
•
ВАШЕ СЛОВО
•
|
|
ПИСЬМО ПРЕЗИДЕНТУ
Администрация
президента по нашей просьбе выясняет, сколько
стоит российский солдат. И выяснить не может вот
уже два месяца подряд
В начале лета (№ 38 от 4—6 июня) наша газета
опубликовала историю рядового Алексея Кленина,
ушедшего на чеченскую войну и там потерявшегося.
Назывался материал «Сколько стоит солдат?», и это
была история недопустимого офицерского
разгильдяйства в условиях второй чеченской
кампании. В самом ее начале рядового Кленина
просто оставили на опасной горной дороге — там,
где ни один офицер ни за что и никогда даже не
замедлит бег бронемашины, в которой находится. А
солдату было велено охранять сломавшийся БТР...
Впрочем, ладно бы оставили
— но ведь о солдате в части напрочь забыли, на
Кленина, потерянного на горных тропах, регулярно
выписывалось довольствие, шел паек... А вспомнили,
лишь когда его дедушка Владимир Алексеевич
Шурупов, житель подмосковного Можайска,
забеспокоился полугодовым отсутствием писем от
внука.
Тут-то офицеры в/ч 63354,
оставившие солдата на охрану БТРа, и
встрепенулись — перед лицом затеребившего их
начальства Северо-Кавказского военного округа.
Мерзость истории состояла в том, что ЦЕЛЫЙ ГОД (!)
военная бюрократия нагло лгала дедушке — и в
письменном, и в устном виде — о судьбе Алеши. То
он получался самовольно оставившим часть, то
погибшим, то опять живым и здоровым, но ввиду
боевой обстановки не имеющим возможности писать
домой...
Доврались до чертиков. Но
Алеши — ни живого, ни мертвого — нигде не было.
После выхода материала о судьбе рядового Кленина
в нашей газете и последующего двухнедельного
молчаливого поведения Минобороны дедушка
Владимир Алексеевич обратился в нашу редакцию с
просьбой помочь ему передать письмо о постигшей
семью трагедии лично президенту Путину. По
мнению дедушки, такой шаг способен был сдвинуть
процесс поисков Алеши с мертвой точки.
Мы связались с аппаратом
помощника президента Сергея Ястржембского — это
так естественно, если учесть его большой личный
вклад в формирование образа возрождающейся на
Северном Кавказе армии. И нам был действительно
подсказан «самый эффективный» путь передачи
дедушкиного письма президенту: лично я, автор
статьи, пишу лично Сергею Владимировичу
Ястржембскому (в вольной форме) письмо с просьбой
передать прилагаемое к моему личному письму
послание дедушки Шурупова президенту с
обоснованием, почему дедушка другого пути не
видит. (Просим извинения за доставленные
неудобства — в связи с откровенным
салтыков-щедринским подходом современного
чиновничества к делу.)
Далее был звонок. Один,
другой, третий... Это был сотрудник аппарата
Ястржембского Александр Мачевский — ему
«спустили» дело солдата Кленина. Мачевский
представился тем самым исполнителем, которому
Ястржембский поручил подготовить письмо дедушки
Кленина для подачи на стол президенту. Чиновник
был убедителен и милосерден: он говорил, что
осознает, насколько трагична ситуация для семьи
солдата, обещал приложить все усилия, но уверял,
что «просто так» президенту ничего на стол не
кладут, — нужны сопроводительные бумаги.
— Какие? Их ведь уже тьма!
Из Минобороны (результат письма дедушки лично
министру обороны), из военной прокуратуры города
Буйнакска, из военной прокуратуры
Северо-Кавказского военного округа, из штаба
СКВО, из в/ч 63354, потерявшей солдата...
— Нет, — сказал Мачевский.
— Из Главной военной прокуратуры. Я уже звонил
туда.
И далее попросил:
— Пожалуйста, до
окончательного и скорейшего разбирательства не
публикуйте ничего об этом. А мы уж постараемся...
— И сколько ждать?
— Месяц, не больше.
Позже мы еще пару раз
созванивались, обменивались событиями — есть в
этом деле и конфиденциальная информация, до поры
до времени, на наш взгляд, не подлежавшая
распространению. Мачевский выглядел
заинтересованным и обещал передать
конфиденциальные сведения именно туда, где по
ним принимают меры.
Так подошла середина июля
— финал всем ранее поставленным срокам. А из
ведомства Ястржембского не было ни слуху ни духу.
Зато приехал из Можайска измученный дедушка
Владимир Алексеевич. И рассказал об очередной
порции издевательств, примененных к нему
местными прокурорскими работниками, ФСБ,
военкоматом. Единственное, на что хватило у них
ума, так это допрашивать дедушку на предмет, где
же он прячет своего внука, сбежавшего из армии,
стращать уголовным преследованием...
— Вы считаете, это и есть
результат «письма президенту»?
— Да, я так считаю. Ведь
разговоры якобы о дезертирстве Алеши были
закончены уже год назад... А тут, наверное, военным
надо было опять отчитываться, но, так как
отчитываться нечем, решили меня еще помучить...
Так где же господин
Мачевский?..
Звонок в аппарат
Ястржембского оказался безрадостным. Мачевский
ушел в отпуск, но после переговоров с
сотрудниками, сидящими, по всей видимости, в
одном с ним кабинете, те все-таки связались с
безмятежно отдыхающим Мачевским по тайному
мобильному телефону и передали мне, что... жизнь
замерла. Пока... И ничего невозможно — ни узнать,
ни сделать для дедушки Шурупова и солдата
Кленина — до выхода российского чиновника,
приближенного к президенту, из очередного
отпуска, положенного ему по КЗОТу...
Типичное властное
бесстыдство. Не изменяющее власти никогда — даже
перед лицом самых трагических обстоятельств и
когда время не терпит... Ведь конфиденциальные
обстоятельства, о которых мы договорились как о
неразглашаемых, состояли в тонюсенькой зацепке
по делу солдата Алеши, которая появилась весной
этого года. От имени солдата дедушке пришла
телеграмма из Буйнакска (Дагестан) с вызовом на
переговорный пункт. Причем телеграмма пришла на
тот адрес, который не был указан ни в каком личном
деле, ни в военном билете, который знали лишь
близкие родственники и знал сам Алеша.
— Как вы это расценили,
Владимир Алексеевич?
— Как просьбу о помощи от
Алешки. Думаю, он в плену, — ответил дедушка и
заплакал.
И господин Мачевский при
первой порции наших переговоров тоже вроде
проник — правда, без слез. Сказал, что вполне
осознает, насколько быстро надо сейчас
действовать, — ведь книги учета хранятся на
почте недолго. И главное — успеть, чтобы в
Буйнакске не уничтожили последнюю зацепку, и она,
быть может, выведет на след возможных
похитителей солдата...
...Мы еще раз объяснили все
сотрудникам аппарата Ястржембского, попросили
ввиду исключительности обстоятельств и
невозможности упустить время перезвонить
Мачевскому с отдыха в редакцию... Только бы
ускорить подачу письма дедушки президенту, чтобы
успеть с телеграммой...
Ответ ошарашил. Мачевский
просил передать категоричное «нет». Он,
Мачевский, будет что-то предпринимать, лишь когда
отдохнет.
Не знаю, что делать дальше.
Как прошибить стену, за которой уверены, что даже
здоровье президентского чиновника куда дороже
жизни российского солдата? Чем ближе к Кремлю,
тем больше люди живут будто начерно, и
представится им возможность прожить еще раз —
тогда уж набело.
Анна ПОЛИТКОВСКАЯ
26.07.2001
|
|
|
