О РАССТРЕЛЕ ЗНАЛИ ВСЕ

АННА
СТЕПАНОВНА
ПОЛИТКОВСКАЯ
(30.08.1958 – 07.10.2006)

•
БИОГРАФИЯ
•
ПУБЛИКАЦИИ
В «НОВОЙ ГАЗЕТЕ»
•
СОБЫТИЯ ПОСЛЕ…
•
АУДИО / ВИДЕО
•
СОБОЛЕЗНОВАНИЯ
•
ВАШЕ СЛОВО
•

О РАССТРЕЛЕ ЗНАЛИ ВСЕ
Кто виноват в смерти 19 солдат, сгоревших 11 мая?

       Ветер, влетевший в Ассиновское ущелье, очумело взбивает адский пасьянс. Тельняшка, кружка, ремень... На яркой майской траве под ногами — последние земные вещи погибших тут солдат. Обжаренный со всех сторон бесформенный полосатый клок — это тельняшка. Оплавленный кожистый обрубок вокруг осиротевшей пряжки — это ремень. А кружка? Закопченная, изморенная высокой температурой.
       Все вместе — Галашкинский «крематорий». 11 мая здесь заживо сгорели 16 солдат Черменского полка 99-й дивизии особого назначения внутренних войск МВД и две их юные фронтовые подруги, до сих пор безымянные... Расстрел колонны внутренних войск из засады случился на глуховатом горном серпантине, тянущемся вдоль границы с Чечней, что по пути из одного ингушского селения, Галашки, в другое — Алхасты.
       Сегодня, спустя две недели после трагедии, на ее месте ничего так и не убрано, почти все осталось, как было 11 мая. Это производит в высшей степени странное впечатление. Тельняшка, кружка, ремень... Совсем как тройка, семерка, туз где-нибудь очень далеко отсюда, на красивом зеленом сукне столичного игорного дома. Как расклад самой жизни и смерти — безумие русской рулетки на Кавказе продолжается...
       Что в действительности произошло в тот день? Почему так упорно валяются бесхозными по кустам, среди неразорвавшихся снарядов, накрепко улегшихся в землю, вещи погибших и сожженных людей? Почему это все тайное, смертное, интимное — цинично забыто и брошено под ноги? А значит, не сделано главное? Зато превосходно выполнено другое, второстепенное — все причастные к случившейся трагедии настолько преуспели в риторике, последовавшей за расстрелом колонны с самых высоких трибун, что будто бы ее только и ждали.
       Вспомните: моментальные воинственные кличи генерала Трошева с требованием «расширить» войну и на Ингушетию, кличи, всколыхнувшие безграничное беженское море. Жесткие обвинения в предательстве ингушей и их президента Руслана Аушева из уст Беслана Гантамирова — амнистированного вора в особо крупных размерах и заместителя вице-премьера Кошмана в одном лице. Страх сотен тысяч людей опять оказаться в зоне боев. Лихорадочный поиск, куда же податься дальше. Нагнетание обстановки. Наконец, 18 мая, вертолетная атака с многократными ракетно-бомбовыми ударами по лесу, прилегающему к ингушскому селению Нижняя Чемульга, и по рабочим, тянущим дорогу на селение Аршты. И «неизвестные солдаты», вслед за атакой прикатившие на бронетранспортерах в Аршты с объявлением, что проводят зачистку. Однако в ее ходе их интересы в основном сосредоточились на частных машинах местных жителей, а «просочившихся боевиков» из близлежащей чеченской станицы Ассиновской не оказалось ни в Арштах, ни в разбомбленном лесу.
       Полное ощущение карточной игры с налетом шулерства. Тройка, семерка, туз...
       Граница Чечни и Ингушетии сегодня — это 124 километра. Без преувеличения все они — жаркая зона. Однако самые труднопроходимые, горные, лесистые, а значит, и самые тяжкие для охраны — 24 из них. Такая чащоба, какая покрывает эти 24 километра, идеальные природные условия для ведения партизанской войны.
       А раз так — сиди и смотри в оба. Каждую секунду, каждую минуту. Логично?
       А сидели? Смотрели? Вряд ли.
       Так вот, галашкинский «крематорий» случился именно на отрезке в эти 24 километра. Где следовало ждать трагедию, там она и грянула. О какой неожиданности, непредсказуемости боевиков можно тут говорить...
       Кто обязан был предотвратить? Ответ короток — генерал Трошев, тот, кто громче всех кричал после. С сентября прошлого года, с начала антитеррористической операции, 24 километра распределены на зоны ответственности между двумя федеральными силовыми ведомствами. Непосредственно тот конкретный участок, где 11 мая погибли люди, — это зона ответственности Министерства обороны, точнее, 58-й армии, входящей в Объединенную группировку на Северном Кавказе. А все прилегающие километры, по которым двигалась колонна до расстрела, — под контролем 99-й дивизии особого назначения внутренних войск МВД.

       Руслан АУШЕВ, президент Ингушетии, генерал и воевавший в Афганистане офицер, в интервью «Новой газете» сегодня говорит так:
       — Почему боевики беспрепятственно прошли две зоны ответственности — 58-й армии и 99-й дивизии внутренних войск — оказались на территории мирной республики и напали на колонну? Вы понимаете?
       — Потому что леса там густые и непроходимые.
       — А меня это волнует? Нет! Скажите, жителя Москвы беспокоит, что какая-то из улиц особенно кривая и поэтому там удобно устроить бандитскую засаду? Конечно, нет. Мне как гражданину сказали: там — террористы, мы с ними боремся, защищаем вас. Так защищайте! Выполняйте свои обязанности, возложенные указом президента! Отряд находился на той территории, за которую несет ответственность товарищ Трошев! А что нам всем говорил Трошев совсем недавно? Что управления у чеченских боевиков больше нет, что командиры разобщены, группы рассеяны, все отлично. Помимо этого, войска стоят везде, где шел отряд. Там же находится и новая чеченская милиция. Куда они смотрели? А ведь им выделяют сегодня огромные средства, им платят за радиотехническую разведку, за другие виды современной разведки. Устраивайте засадно-поисковые действия, перекрывайте тропы. Оперативную разведку проводите. Вы же не первый день там! Будьте Штирлицами, Кузнецовыми! Ползайте, смотрите, выслеживайте. Кого волнует — КАК. Всех волнует только РЕЗУЛЬТАТ. Не выполнили, нет результата или он отрицательный — значит, виноваты. И вами должна заниматься Генпрокуратура — на каком основании генералы халатно исполняют свои обязанности, что влечет за собой гибель 19 (один умер впоследствии. — Прим. авт.) человек на территории соседней республики? И еще одно. Думаю, опять за расстрел колонны будет отвечать лейтенант или майор. А должны бы Трошев, Кошман, военный комендант Чечни Бабичев. Они не слезают с экранов, они лезут в политику, а надо бы просто свои прямые обязанности исполнять.

       К эмоциональным высказываниям Руслана Аушева важно добавить одну существенную деталь: с начала антитеррористической операции, с сентября прошлого года, сотрудникам ингушского МВД по требованию генералов Объединенной группировки фактически запретили заходить в тот самый лес для каких-либо проверок и мероприятий. Это подтвердил министр внутренних дел Ингушетии Хамзат Гуцериев: до момента трагедии действовало указание — не контролировать галашкинский горный лес. Почему? Труднообъяснимо. Тотально скрытничая, просто не додумали. Ведь очевидно, что милиционеру-ингушу, выросшему здесь и знающему все скрытые тропки в Чечню и обратно, как собственный двор, куда проще ориентироваться, чем солдату, на время приехавшему из Свердловской или Ленинградской области.
       Впрочем, несмотря на запрет, ингушская милиция все-таки потихоньку делала то, чего не должна была делать. И, надо сказать, только благодаря этому из МВД Ингушетии в штабы 58-й армии и 99-й дивизии — и за сутки до прохождения колонны, и за несколько часов до ее выхода из расположения части — поступили оперативные данные, что в лесу неспокойно, что один из местных жителей видел готовящихся к бою бородачей, что те роют окопы... Ну куда уж яснее.
       А РЕЗУЛЬТАТ? НИКАКОГО ВНИМАНИЯ НА ИНФОРМАЦИЮ В ШТАБАХ ПРОСТО НЕ ОБРАТИЛИ. ТРУДНО ПОВЕРИТЬ — НО ЭТО ФАКТ. ИНАЧЕ БЫ КОЛОННА ПРОСТО НЕ ДВИНУЛАСЬ В ПУТЬ. И ВСЕ.
       Место трагедии до сих пор производит гнетущее впечатление. Там, похоже, пылало все, что в принципе могло пылать. «Тела представляли из себя обугленные маленькие обрубки». Так рассказывает об увиденном министр по чрезвычайным ситуациям Ингушетии Валерий Кукса.

       Руслан АУШЕВ:
       — Как можно было допустить, чтобы в одной машине с личным составом оказались четыре бочки с горючим! Один удар миномета — и дело сделано.
       — Извините, но военные категорически отрицают горючее в тех бочках. Вроде бы они были лишь промаслены.
       — А почему же солдаты моментально сгорели, от них ничего не осталось?
       — Военные говорят — роковое стечение обстоятельств.
       — Ну знаете... Пусть это «стечение обстоятельств» будет на их совести. Но даже если это просто бочки из-под горючего, то все равно по всем существующим инструкциям категорически запрещено сажать личный состав рядом с такими бочками, если предполагаешь двигаться по дороге, где возможно нападение.

       ...И снова галашкинский лес — как главный свидетель тайн того моментального расстрела. Там металл плавился, там алюминий тек. Вспомните из школьного курса физики, при какой температуре это возможно?
       Откуда шли бандиты? Кто они были? И куда ушли?
       «Мне слишком многое непонятно сегодня. Точнее, более чем понятно, — говорит заместитель начальника управления по борьбе с оргпреступностью по Ингушетии Бембулат Базоркин. — Мы шлем и шлем наверх информацию о том, что Арби Бараев, один из самых отъявленных бандитов и главарей, похититель людей и убийца, сегодня совершенно открыто ездит по Урус-Мартану на белой «Волге» без номеров, но с пропуском на лобовом стекле, разрешающим свободный, без досмотра проезд по территории, контролируемой федералами, что он живет по такому-то адресу в поселке Ермоловка у своей пятой супруги, на которой с помпой и открыто женился 13 марта... В ответ — молчание. Не поступает приказа задержать Бараева».
       Но при чем тут, спросите, расстрел колонны? При всем. Уже абсолютно достоверно установлено силами МВД Ингушетии, что именно члены банды Бараева и примкнувшие к ним боевики из отряда убитого командира Хайхароева (все — из продолжающего свое существование так называемого Урус-Мартановского джамаата) в количестве 37 человек — именно они устроили расстрел под Галашками. И хотя самого Бараева на месте расстрела не было — непосредственно командовал один из его эмиров, — ясно, что именно Бараев — заказчик убийств 19 людей, погибших 11 мая.
       «Нет, не Бараев, — стоял на своем один из заместителей командира 99-й дивизии. — Не он. Наговаривают». Ему вторил другой старший офицер, третий, четвертый...
       Странно, но факт: военные сегодня горой стоят за обеление отъявленного бандюги Бараева. И одновременно — за всяческое очернение Ингушетии с последующим ее втягиванием в войну, как расплату «за пособничество».
       Молоденький офицер 58-й армии на одном из блокпостов между селениями Галашки и Алхасты, поигрывая от нетерпения полной боевой выкладкой, говорил так: «Не уезжайте. Скоро здесь будет горячо». То же самое в один голос твердили и бойцы 99-й дивизии: «Отомстим, отомстим, отомстим».
       — Но кому? Конкретно? Отомстите?
       — Им. — И рукой — окрест себя, по горам вокруг, пальцем — в селения вдали, кошары, пасущийся скот, пастухов.
       — Ингушам?
       — Всем им. Они одним миром мазаны.
       Офицеры говорили уверенно и четко: «Бандиты скрылись в Ингушетии. И точка». При этом ничуть не вникая в доказательства, предоставленные МВД Ингушетии, о том, что боевики ушли в Чечню, и только в Чечню. Вот маршрут: между селениями Аршты и Чемульга, по глухим местам, обрывам, горам, с конечной точкой отхода в так называемом бамутском лесу, расположенном между чеченскими селениями Рошни-Чу и Бамутом, где, несмотря на обилие федералов, в горах находятся базы террористов.
       Так почему же военные позволяют лгать, даже самим себе? Все очень просто: иначе придется признать, что бандиты благополучно пришли и ушли по зонам ответственности Министерства обороны и внутренних войск. Головотяпство? Бывает. Но здесь совсем другой случай. Командование Объединенной группировки опять сделало все, чтобы подавляющая часть объективной информации о расстреле колонны, которой впоследствии сможет оперировать прокуратура, предъявляя обвинение, даже существовать перестала! Вот как это было: естественно, МВД Ингушетии сразу же подняло по тревоге около семисот своих сотрудников, готовых тотчас же приступить к преследованию отходящих бандитов. Однако военные категорически настояли на ином варианте: более двух часов никого из ингушских милиционеров, ни одного кинолога с собакой они не подпускали к месту нападения, тупо заваливая их бомбами и снарядами.
       Командиры сегодня говорят так: надеялись убить всех, кто был в лесу, поэтому бомбили. Но ведь никого же не убили... И возникает вопрос: неужели война, давным-давно перешедшая в стадию партизанской, так ничему и не научила? Даже когда большинство командиров на второй чеченской — с опытом Афганистана и первой чеченской?
       «Успешная борьба с терроризмом — интеллектуальная оперативно-разыскная работа, а не бомбометание», — таков вердикт и Бембулата Базоркина.
       Хочешь — не хочешь, а вывод получается следующий: преследование по горячим следам военными было организовано таким образом, будто и не ставилась задача отловить бандитов. И жизнь Арби Бараева в Ермоловке и Урус-Мартане сегодня «обустроена» по тем же принципам.
       Предательство? Безусловно. Только кто предатель?

       Вот мнение президента Ингушетии Аушева:
       — Руслан Султанович, почему, несмотря на то что никакой вины ингушских правоохранительных органов в случившемся 11 мая нет, а само дело сейчас перекочевало в Генпрокуратуру, вы потребовали от своего МВД найти бандитов, участвовавших в нападении на колонну?
       — Чтобы все знали: если кто-то решит прийти в Ингушетию с дурными намерениями, мы будем серьезно ими заниматься. Можно много сейчас говорить, кто и в чем виноват, но ведь есть и другая сторона: значит, у кого-то хватило смелости двинуться на нашу территорию! Вот мы и хотим с ними разобраться.
       — Как вы оцениваете то обстоятельство, что бандиты пришли с провокацией именно туда, где приютили половину населения Чечни, тысячи бездомных стариков, женщин и детей?
       — Это — на совести и Масхадова, и остальных, дававших команду. Я понимаю, Масхадов мог и не знать о готовящемся теракте. Но, узнав, он должен был жестко разобраться во всем и найти способ извиниться перед народом Ингушетии, если хоть немного чувствует себя вайнахом. У нас не положено приходить с оружием в другой дом. Мог бы. Но не сделал. Ингушетия сегодня спасает большую часть его народа. И заниматься тут провокациями — значит заниматься провокациями против своего собственного народа.

       Десятый месяц — северокавказскому железному маршу. Жертвы ежедневны.
       Каждая следующая трагедия все более густо замешана на попустительстве и наплевательстве. Тельняшка, кружка, ремень...

       Анна ПОЛИТКОВСКАЯ, наш спец. корр. Ингушетия
       25.05.2000