БЕЖЕНЦЕВ СГОНЯЮТ В РЕЗЕРВАЦИЮ

АННА
СТЕПАНОВНА
ПОЛИТКОВСКАЯ
(30.08.1958 – 07.10.2006)

•
БИОГРАФИЯ
•
ПУБЛИКАЦИИ
В «НОВОЙ ГАЗЕТЕ»
•
СОБЫТИЯ ПОСЛЕ…
•
АУДИО / ВИДЕО
•
СОБОЛЕЗНОВАНИЯ
•
ВАШЕ СЛОВО
•

БЕЖЕНЦЕВ СГОНЯЮТ В РЕЗЕРВАЦИЮ
Она называется «Чечня»

       Из Ингушетии идут трагичные сообщения: вагонный лагерь с беженцами прицепили к локомотиву, и тот против воли людей оттянул состав всего на шесть километров, но В ГЛУБЬ Чечни. На первый взгляд, вроде бы ничего особенного не произошло и можно вполне согласиться с комментарием руководителя Федеральной миграционной службы Владимира Каламанова: «Зачем копья ломать? Ведь это ТОЛЬКО шесть километров. К тому же все ближе и ближе к ИХ домам...»
       Однако половина вагонных жильцов, похватав детей и сумки, почему-то повыскакивали из начавших движение вагонов и предпочли перейти на нелегальное положение в Ингушетии — республике, которая постепенно перестает быть для них милостивой хозяйкой... Беженцев из палаточных лагерей, не желающих уезжать, по решению комендантов сняли с довольствия — то есть перестали выдавать по полбуханки бесплатного хлеба и тарелке горячего супа.
       А вот объявление, вывешенное в поселке Аки-Юрт Малгобекского района Ингушетии: «Вниманию беженцев из ЧР, находящихся на территории адм. Аки-Юрт! Доводим до сведения всех беженцев, приехавших из нижеперечисленных районов:
       — Надтеречный
       — Шелковской
       — Наурский
       — Ачхой-Мартановский
       — с. Серноводск:
       всем возвращаться в места компактного проживания. Гум. помощь им выдаваться не будет согласно решению МЧС и ФМС РИ. Администрация».
       Что происходит? Зачем беженцев перемещают с места на место, как тумбы? Почему плюют на чувства и ощущения людей? Мы и дальше будем лепить нацию изгоев, пораженных во всех гражданских правах? И это — сознательно? Рукотворно?
       Да, именно так — сознательно и рукотворно.

       Почему чеченцы не хотят ехать домой?
       Потому что себе они не враги — ровно так же, как себе не враг каждый из нас.
       — Мы вернемся только после полного вывода войск. — говорит Кулалы Айдаев, 53-летний грозненец со 2-го Товарного переулка, бывший начальник колонны предприятия «Чеченавтотранс», а ныне житель палаточного лагеря «Барт» (»Согласие») под Карабулаком.
       Кулалы категоричен, и его поддерживают все те, кто стоит рядом. Кулалы оказался под Карабулаком в начале ноября, когда убило во время одной из бомбежек его сына, 25-летнего Адама, и тело столь сильно пострадало, что голову так и не нашли — похоронили без нее.
       Отец говорит, что не сможет спокойно смотреть на гуляющих по Грозному солдат. И с ним согласны остальные. У большинства за плечами — подобные же тяжкие переживания, связанные с их родными и друзьями.
       — А если вас отправят в Чечню насильно?
       — Насильно с нами ничего не бывает, — следует ответ, однозначный, как выстрел снайпера. Он принадлежит грозненцу Адлану Тепсаеву.
       Итак, препятствие N 1 — бок о бок с войсками большинство жить не намерено по принципиальным соображениям. Более того, с федералами большинству мужчин лучше и не встречаться: дабы не прослыть негодными мужчинами, они должны будут мстить за погибших в своей семье.

       Препятствие N 2
       Абдурашид Адуев — ют-да чеченской станицы Ассиновская (12 километров от КПП «Кавказ», 45 километров до Назрани, 45 — до Грозного). Ют-да — значит отец села. Именно от позиции таких людей зависит порядок в селе, будут тут боевики или нет, кто из молодых мужчин пойдет воевать, кто останется дома. Стоит напомнить, что в Ассиновскую федералы вошли в самом начале «контртеррористической операции» и практически без боя. Ют-да Абдурашид — старый человек, пенсионер, всю жизнь отработавший на советскую власть, он носит свое гордое имя не зря. Ют-да не посчитал нужным никуда бежать из станицы, не пожелал уходить ни в Ингушетию, ни в другие чеченские селения — бояться, решил старик, ему нечего. Однако именно он в самом начале декабря, спустя два месяца после того, как в станицу вошли войска, испытал на себе все «прелести» сожительства с федералами.
       Как-то вечером в его дом на улице Зеленой ввалилось пятеро дюжих полупьяных мужиков в масках — контрактников системы МВД, призванных поддерживать в Ассиновской общественный порядок. Они избили ют-да, посадили в его собственный же подвал, где продержали не менее двух часов. Чего же хотели изверги? Во-первых, золотых украшений, какие есть в доме. Во-вторых, 1500 долларов (!). А избили Абдурашида Адуева за то, что не выдал все требуемое с первого предъявления.
       Через два часа экзекуции федералы-победители «сжалились»: «Приготовь золото, собери деньги по соседям — ты же старейшина! А мы придем завтра! Если не отдашь, отправим в фильтрационный лагерь как пособника боевиков!» Утром оскорбленный и униженный ют-да пошел в станичную комендатуру, написал заявление о случившемся. Но это сработало лишь наполовину: никаких военных прокуроров, заинтересовавшихся уголовщиной, никаких сотрудников управлений собственной безопасности ют-да так и не дождался у себя в доме — просто бандиты в военной форме вечером не пришли его грабить... И даже не убили из-за угла, как предрекали соседи.
       Необузданное, наглое мародерство — вот одна из главных черт быта нынешних, «после освобождения», чеченских селений. А самым страшным человеком на этой войне продолжает оставаться контрактник МВД — его, беспредельщика, панически боятся не только беженцы и «освобожденные» чеченцы, но даже и солдаты из частей Министерства обороны. (Короткое «лирическое» отступление. Если контрактникам и солдатам выпадает охранять вместе один блокпост, то выглядит это следующим образом: армейцы окапываются на приличном расстоянии от «милиционеров» и без военной надобности никогда к ним не приближаются. Контрактники бьют солдат, унижают, отнимают пищу, личные вещи, гоняют за водкой в села, что категорически запрещено в предлагаемых условиях.)
       По соседству с Ассиновской — тот самый Серноводск, куда оттащили 36 вагонов. Это действительно совсем рядом от Ингушетии, но на самом деле разделяет эти две территории пропасть. В чеченском Серноводске гражданские законы не действуют. «Зачистки» имущества силами частей МВД стали нормой местной жизни. В домах по улице Лермонтова и улице Мазаева федералы брали все, что видели.
       Рассказывает Ивета Башигова:
       — У нас в доме ничего приличного не было — мы очень бедны. Так контрактники прямо на глазах у моего отца электронный будильник унесли. Ничего ему не сказав, пройдя мимо, будто его и нет. Если бы попросили, сказали, что нужен будильник, — мы бы подарили...
       Слушая эти слова, плачет шестнадцатилетняя Рамзия Харачуева. Девушка-сирота сейчас уже в Серноводске, но разговаривали мы еще в лагере «Спутник». Рамзию, как и остальных, просто вытурили в Чечню, сняв с довольствия и фактически выселив из палатки N 7 в 10-м блоке. У девушки — трагическая история. В первую войну федералы убили ее отца, а потом сами же закопали, не дав захоронить по мусульманскому обычаю, и в припадке ненависти несколько раз сверху проехали танком. Рамзия все это видела. Те же военные, что глумились над трупом отца, сначала вынесли из дома все, что им понравилось, а потом сожгли его. Родные помогли Рамзие построить в Серноводске «уютную землянку» — так говорит сама девушка. В ноябре при новой зачистке землянку разграбили и уничтожили...
       Рамзия говорит так:
       — Я ходила смотреть, куда мне возвращаться. По рынку бродят солдаты, просят водку. Если им не дают, приносят мешки с картошкой или тушенкой и меняют на водку. Напьются — и стреляют. Так убили Магомеда Эснукаева — за то, что не дал водки. А у него ее и не было, Магомед был очень религиозный.
       Рамзия сжимает кулачки и заключает:
       — Наступит время...
       Адам Адуев, племянник униженного старика Абдурашида из станицы Ассиновской, пока живет с семьей в Назрани. 38-летний Адам работал директором школы в колхозе «Ассинский» (на выезде из Ассиновской), а потом заместителем директора Серноводского техникума. Он любит поговорить о том, какой прекрасный у них был колхоз, какие чудные люди жили, какие умные дети у всех росли... Нынешний его приговор звучит следующим образом:
       — Я вернусь домой только при соблюдении главного условия — контроля за обстановкой со стороны местных властей, но не военных. Я — интеллигент. Я не хочу оскорблений. Где федералы, жить уже не смогу. И не желаю, чтобы мои сыновья росли под дулами автоматов, изначально оскорбленными, потому что они чеченцы.
       Именно так говорит подавляющее большинство беженцев из Чечни. Пожалуй, лишь процентов десять опрошенных оказались равнодушны абсолютно ко всему — желают запереться в своих домах и не видеть ничего. По принципу: «Будь что будет. Все равно, где умирать».
       Итак, препятствие N 2 — никто не желает жить бок о бок с войсками из-за неслыханного мародерства и творимых унижений. Чечня отдана на разграбление «победителям», а генералы с удовольствием купаются в насаждаемых средневековых принципах общежития. И сейчас им, похоже, плохо только от одного — селения по преимуществу полупусты, людей слишком мало. Остро хочется толпы — пришла пора повелевать и властвовать, и чем гуще эта толпа, локоть к локтю, затылок в затылок, тем струя адреналина в кровь мощнее... Генералам, как диабетикам без вспрыска инсулина, дурно от того, что слишком многие чеченцы пока в Ингушетии, а там не разгуляешься, там действуют гражданские законы.
       Именно так появляется следующее объявление в миграционной службе Республики Ингушетия в Назрани: «Список населенных пунктов освобожденных районов Чеченской Республики для размещения вынужденных переселенцев:
       Шелковской район — ст. Шелковская, Червленная, Новощедринская
       Наурский район — ст. Наурская, Калиновская, Ищерская, Мекенская, Николаевская
       Надтеречный район — Знаменская, Надтеречная
       Грозненский район — Толстой-Юрт, Виноградная, Кень-Юрт
       Шалинский — Аргун
       Ачхой-Мартановский район — Ачхой-Мартан, Ассиновская, Самашки, Серноводск, Катыр-Юрт, Валерик.
       Командующий объединенной группировкой войск и сил генерал-полковник Казанцев. Согласовано: с комендантом зоны безопасности генерал-лейтенантом Бабичевым и первым заместителем командующего от МВД РФ Чекалиным, заместителем командующего от ВВ МВД РФ генерал-лейтенантом Палковым, заместителем командующего от МЧС РФ генерал-майором Байрамовым».
       И дела никому нет, что все вранье, что возвращаться туда нельзя, что Самашки похожи на решето, что Валерик с воздуха выглядит, как изъеденное молью старое пальто, в дырочках, что лагеря в Знаменском — недоступны для большинства, что трагедия Алхан-Юрта упорно не расследуется (кстати, о ней первой написала наша газета, но Кремль обратил внимание на карательный характер произведенной там зачистки только после того, как информация попала на стол к Клинтону через западные СМИ, которым ее, в свою очередь, передали мы)... Плевать им на все, на беременных, старцев и бездомных младенцев — пришла пора перевести операцию по коллективному наказанию чеченцев в новое русло. И теперь предполагается, что ответить должен действительно каждый — даже тот, кого сначала приняла и спасла Ингушетия. И сделать это будет, конечно, куда проще, если граждан вернут и запрут на исторической родине. Всем журналистам, кто работал в этом регионе, очевидно — проверить условия жизни в Чечне будет куда сложнее, чем пройти по лагерям в Ингушетии. Гражданское население, если насильственное перемещение в «освобожденные» районы продолжится, окажется в безвоздушном пространстве, один на один с теми, кто упорно ведет себя, как оккупант, ничуть не заботясь о последствиях.

       Рыдания юриспруденции
       По запросу правозащитного центра «Мемориал» Независимый экспертно-правовой совет (общественная организация юристов, председатель — советник юстиции Мара Полякова) выступил с собственным анализом некоторых аспектов событий в Чечне. Этот анализ категоричен, как того требуют нормы международного права и наша родная Конституция, ее ст. 2, где говорится о приоритете прав личности перед любыми иными ценностями.
       Ни о каком народе-виновнике, который должен ответить за действия отдельных своих представителей, и речи быть не может. Позвольте напомнить: согласно Уголовному кодексу и закону «О борьбе с терроризмом» террористическая акция — КОНКРЕТНОЕ преступление. А антитеррористическая операция — действия против КОНКРЕТНЫХ преступников. Какое-либо ограничение прав и свобод ДЛЯ ВСЕХ допускается только на основании закона «О чрезвычайном положении» — но оно же не вводилось! Так называемый Дополнительный протокол N 2 к Женевским конвенциям (Россия подписала все) говорит еще более четко: чье-либо коллективное наказание за конкретные преступления категорически запрещено!
       Так в стране антиконституционный переворот? Безусловно. И когда вы безбрежно радуетесь проведенным «демократическим» выборам, задумайтесь, что живем мы с отмененной местами Конституцией, лишь по избранным ее статьям, которые еще продолжают нравиться Кремлю. Разонравятся — и их выкинут в сторону, как кого-то из нас. А что же такое будет Чечня-2000? Дело идет к созданию некоего антиконституционного образования, резервации под жестким военным протекторатом федеральной власти вперемежку с гантамировской бандой, именуемой милицией. В резервации назначено жить людям второго сорта, российским индейцам конца двадцатого столетия, виновным в том, что родились на территории Чеченской Республики. Этим Россия доказывает, что не может существовать без проклятых черт оседлости. Конец прошлого века — все то же самое было для евреев и как следствие — большевизм, в котором определяющую роль играли молодые местечковые бунтари-террористы. Конец нашего века — резервация для чеченцев. А значит, начало наступающего столетия неизбежно приведет к бунту, у руля которого встанут парни с горячими сердцами, выходцы из «зоны».

       Анна ПОЛИТКОВСКАЯ. Ингушетия — Москва
       27.12.99, «Новая газета Понедельник» N 49