АННА
СТЕПАНОВНА
ПОЛИТКОВСКАЯ
(30.08.1958 – 07.10.2006)
  
Анна Степановна Политковская

  
•
БИОГРАФИЯ
•
ПУБЛИКАЦИИ
В «НОВОЙ ГАЗЕТЕ»
•
СОБЫТИЯ ПОСЛЕ…
•
АУДИО / ВИДЕО
•
СОБОЛЕЗНОВАНИЯ
•
ВАШЕ СЛОВО
•

Скачать книгу «Путинская Россия»

Скачать специальный выпуск

ОНИ СКАЗАЛИ БАСАЕВУ: «ГРЯЗНАЯ ТВОЯ ВОЙНА»
       
       Вечером 28 августа 40-летний ансалтинец Ахмет Омаров неожиданно приехал в бывший пансионат железнодорожников «Жемчужина» из родной Ансалты Ботлихского района — у Ахмета были важные новости. Его тут ждали и в то же время совсем не ждали: 22 ансалтинки и 30 детей боялись его новостей, уже предвидя, какими они могут быть. Все, что считалось в Дагестане незыблемым, вечным и не подвластным никаким стихиям, — надежный кров, крепкие стены, большая семья в этом доме — в нынешнем августе не просто смешалось, но стремительно переставало существовать. И вот теперь в красавице «Жемчужине», расположенной в предгорном Карабудахкентском районе, подальше от приграничного с Чечней Ботлиха, расположен один из тридцати новоиспеченных лагерей беженцев. В экс-пансионате нашла приют и собственная семья Ахмета — жена, маленькая дочка, старший сын-семиклассник и двое шестилеток-близняшек. Обняв их всех, Ахмет наконец вошел в комнату директора пансионата Магомедали Абдурахманова — там его ждали остальные женщины. На улице был ливень стеной, но, не отряхиваясь и даже не замечая потоков воды, льющихся по спине и груди, этот аварский крестьянин стал говорить собравшимся ансалтинкам так:
       Все. Наших домов больше нет. Они или разрушены, или сожжены, или стоят одни треснувшие стены. Восстановление невозможно. Моего дома тоже нет. Дома братьев и родительский не существуют. Кругом завалы. Убрать мы их не сможем — в наших условиях только на это уйдут огромные деньги, которых у нас нет. В Ансалте больше нет газа, света, скот и сады уничтожены — эту зиму мы там не переживем. Вчера был сельский сход. Мужчины решили — уходим строиться на другое место. На нашем оставаться больше нельзя. Будем ждать сборные дома, которые пообещал Путин. Старая Ансалта умерла навсегда.
       Это были самые дурные вести, какие только можно было ожидать. В горном Дагестане дом — это фетиш, бездомный — самый несчастный, а мужчина, которому некуда поселить свою жену и детей — не мужчина. Поэтому женщины Ансалты, как и Рахаты, Тандо, Шадроды (селений, сметенных с гор августовской войной), до последнего не верили, что мужчины решат именно так. Слишком много поколений возводили эти разбомбленные теперь дома-крепости, столько пота и слез в тех древних кладках похоронено, казалось, навечно, навсегда, чтобы вот так встать и уйти, взяв на руки только детей.
       Впрочем, никто из женщин не плакал, слушая приговор Ахмета, потому что это стойкие духом, привыкшие выживать в самых суровых природных условиях горские женщины. Они лишь качали головами — «даже дождь нам не помог». После страшной жары-душегубки, сопровождавшей все время боев за горные селения, на Дагестан навалились грозы вперемежку с низким туманом. И тут считается: новости, пришедшие с дождем, — всегда добрые, они несут надежду. Увы, ливень, с которым явился в лагерь Ахмет, наплевал и на эту древнюю примету.
        
       Немосковская мудрость
       В лагерях беженцев целыми днями сегодня обсуждают одно и то же: почему все это случилось? Кто виноват в нашем горе?
       Отсюда и самый часто звучащий вопрос чужаку: «А почему вы, русские, простили Басаеву Буденновск и все остальное, что он вам сделал?» Вот что волнует сегодня людей больше всего — в лагерях, раскиданных по Буйнакскому, Сергокалинскому и Карабудахкентскому районам. В ответе на этот вопрос они видят причину и своих сегодняшних несчастий! Не какой-то там «убогий» (собственный термин беженцев) ваххабизм, а нравы, мораль государства, в составе которого они хотят пребывать. Сотни женщин недоуменно спрашивали: «Почему ваши русские мужчины не отомстили Басаеву за пролитую в Буденновске кровь? Какими словами они оправдывались перед русскими женщинами? И что теперь скажут вашим сибирским матерям, почему их сыновья опять гибнут в наших горах от того же самого Басаева?» Так говорили, кутаясь в халаты с чужого плеча, Рахимат Юсупова (многодетная рахатинка) и Сукайнат Абдулмуталипова (ансалтинка с четырьмя детьми, обе — лагерь «Нефтяник»), Асма Умаханова (вдова-рахатинка с десятью детьми за спиной, лагерь «Космос») и Патимат Ханмагомедова (пенсионерка, лагерь «Данко»). Они очень простые и наивные женщины. И вопросы у них такие же. Большинство из них во время августовской войны впервые в своей жизни спустились с гор — в полном смысле этого затертого и обидного выражения. Сотни также впервые увидели море — Каспий и очень, кстати, его испугались. В лагере «Нефтяник», например (Сергокалинский район, 70 километров от Махачкалы), Залина Идуева совершенно серьезно объясняла, почему категорически не хочет отправлять ребенка в предложенный ей интернат № 2 в Каспийске, потому что он стоит на море, а это опасно.
       — Почему опасно?
       — Потому что — море.
       Для полноты картины вот как звучат их рассказы о недавних встречах с боевиками:
       — Вышла на утреннюю дойку. Вижу — идет вдоль дома огромное чудовище, все в оружии. Испугалась, убежала, стала прятать детей. Потом мне объяснили — это женщина-негр из отряда ваххабитов.
       Так Зарина Тадуева из Рахаты впервые в своей жизни увидела чернокожую. Многие беженцы не говорят по-русски. Объясняют через переводчика:
       — Басаев, когда пришел, сказал нам, что война эта коммерческая.
       — И вы Басаеву поверили?
       — Сначала — нет. Теперь — да. Потому что русские солдаты выпустили Басаева из Ансалты, а только потом разбомбили наши дома. А ведь мы им говорили: мы жертвуем домами, но вы их убейте.
       Наконец окончательный приговор женщин-горянок:
       — Наши аварские мужчины не простят Басаеву никогда то, что он сделал с нами.
       — Он лично вам угрожал?
       — Нет. Он нас оскорбил.
       — Чем?
       — Хотел навязать свою волю.
       — Но ведь и ваши люди были с ним — односельчане? Не всем же он навязывал — некоторые и добровольно...
       Женщины замолкают. И об участи пособников говорит Ахмет Омаров — самое первое, что сделали ансалтинцы, когда после боев их пустили в село, они нашли и вырыли из земли тела двух захороненных басаевцами односельчан, которые помогали боевикам. Дальше — отнесли трупы подальше, в горы, чтобы не лежали там, где рядом предки, не запятнавшие своей чести при жизни.
       — Ахмет, но ведь известно, что кое-кто из ваших ушел с боевиками?
       — Один ушел. Но ничего у него не получится. Мы знаем, где он. Погуляет сейчас немного. И мы его найдем сами. И его не станет. У нас так принято — его время всегда придет. — Вот что отвечал Ахмет, смотря на женщин, и все это выглядело как отчет перед ними. И на лицах женщин была гордость за своих мужчин.
       — Правильно вы сделали. — Под одобрительное цоканье товарок заговорила немолодая ансалтинка Калимат Ибрагимова. — Если бы не вы их вырыли — это сделала бы я. Они не могут лежать рядом с моей матерью — они нарушили мой 52-й день по матери. Он был как раз 7 августа, когда пришли бандиты. Я уже все приготовила, чтобы справить молитву, а меня выгнали. Я говорила Басаеву: «Ты не мусульманин, раз не дал мне справить 52-й день». А он мне по-русски: «Мамашка, мы русских выгоняем, они не хотят ислама. Я плюнула в него и сказала: «Грязная твоя война, не исламская. А русских у нас тут нет, но ты нас все равно выгоняешь». Не прощу!
       Видите — это очень простые, а кто-то даже скажет — примитивные люди. Однако именно их сознание — не наше, закомплексованное и запломбированное файлами суетной информации, — способно самую суть явления ухватывать. Аварки говорят понятно и определенно — так мы давно не говорим: «Басаев — кровавый бандит и предатель, ему не место среди людей». А их вопросы и их ответы — прямо в корень аморфной современной российской политики на Кавказе. Наши же ответы попахивают тройной игрой, и никогда не известно, на чью лапу: «Вы понимаете, это сложно, Басаев — с ним целесообразно договариваться...» И вот в Москве уже опять появились те, кто, всплеснув ручками, пускаются в разглагольствования — мол, горные дикари, надо с ними построже... И все чаще звучит идейка — ни в коем случае не опираться на аварцев в борьбе с чеченцами, отстранить их, превратить в статистов войны за собственную свободу... Глупость это несусветная. Очередная, тысячная по счету за последние годы. Подобные столичные штучки в общении с Дагестаном неприемлемы и опасны. И это становится абсолютно очевидно, когда колесишь по далеким районам горной республики, смотришь в глаза, слышишь речи, видишь реальные результаты августовской борьбы аварцев за свою свободу. Именно эти люди, прямые и бесхитростные, оказались куда мудрее и принципиальнее всех наших московских политиков, вместе взятых, несмотря на толпы кормящихся вокруг них политологов и экспертов. Послушайте горцев и будете умнее.
       — Ваши русские мужчины должны наконец осмелеть и взять на себя груз решения, — говорила рахатинская учительница музыки Зейнаб Байсарова из лагеря «Ласточка». — Пусть ваши мужчины решат, что такое Чечня для России. И когда решат — пусть действуют. Пока они не решат, нам придется воевать и скитаться. Будут гибнуть наши мужчины, потому что ваши оказались не мужчинами.
       А вы случайно не видели гуманитарную помощь?
       Сегодняшний лагерь «Терменлик» в Буйнакском районе неподалеку от Манас-аула несколько лет назад был процветающей турбазой, одной из самых популярных не только в Дагестане, но и в стране. Керим Муртазалиев, директор «Терменлика», горько говорит: «Помните, как еще совсем недавно мы с иронией поднимали тост «Миру — мир»? Издевались... А теперь вот вдохнули новый смысл». Мудрый Керим впервые в своей долгой жизни обустраивает беженцев и не скрывает глубокой печали по этому поводу: «У меня здесь 237 человек. Пришли, в чем были. Дети — в трусиках и босиком. Женщины — в тапках. Без денег. Без вещей. У кормящих молоко пропало... А вы не знаете, где застряла та гуманитарная помощь, о которой рассказывают по телевизору?»
       Всякий раз, когда разговор с беженцами на главную тему, так кто же виноват в нынешней войне, оказывается исчерпан, тут-то и начинаются вопросы о гуманитарной помощи. Увы, ни в одном из лагерей так и не удалось обнаружить хотя бы незначительных ее следов. Да, кто-то в махачкалинском аэропорту при включенных телекамерах сгружает какие-то коробки — это знают все. Но никто из горянок еще не покормил своего младенца детским питанием из тех коробок. Рассказывает единственная жившая в селении Рахата русская женщина Ирина Гасанова (сама родом из Тюмени, 16 лет назад вышла за аварца и теперь с тремя сыновьями нашла приют в лагере «Жемчужина»):
       — Насмотревшись телевизора, мы — несколько женщин — упросили директора дать нам машину. И сами поехали в Махачкалу, в оперативный штаб по обустройству беженцев на улице Чернышевского. Сказали там твердо: «Где наша доля гуманитарной помощи?» Нам ответили: «Нету».
       Магомедали успокаивает Ирину: «Выживем и без них. Все сделаю, чтобы вы не замерзли и не были голодны. И детей будем учить — я сам в прошлом учитель».
       В этих словах Магомедали суть того, как сегодня обустраивают беженцев в Дагестане. Государство опять обретается в сторонке. А то, что беженцы накормлены и имеют кровать, на которой можно спать, — это полностью заслуга добрых людей. Пока Москва увлеченно ведет информационную игру о «гуманитарной помощи», еду и одежду в лагеря привозят те, кто считает это делом своей личной чести. 20 августа Далгат Мирзабеков, генеральный директор дербентского завода «Электросигнал», не дожидаясь никаких призывов, взял да и отдал беженцам зарплату всего заводского коллектива за полмесяца. Естественно, с согласия рабочих. Примерно на 150 тысяч рублей купили тазиков для стирки, порошков, детского питания. Кстати, предприятие Далгата Мирзабекова вовсе не богатое, хотя и весьма известное в Дагестане. Однако на вопрос, почему помогли беженцам, Далгат отвечает: «Не могли не помочь. Так поступали наши предки».
       28 августа глава администрации лакского села Аметирк Акушинского района привез в лагерь «Нефтяник» от имени односельчан собранные ими 5 тысяч рублей — по местным меркам это очень большая сумма для бедного села, подобного Аметирку. Глава администрации сказал женщинам: «Берите, тратьте, как надо. Вам детей надо в школу одевать». И туда же, в «Нефтяник», приехал, пожалуй, самый воинственный из нынешних дагестанцев — лидер аварской общины, одновременно вице-премьер правительства и в том же лице генеральный директор АО «Дагнефть» всемогущий Гаджи Махачев. Он — человек небедный, и это все знают. Махачев дал каждому беженцу по 250 рублей — и женщинам, и детям. И еще по тысяче рублей — каждой семье.
       Подобных историй тут сотни. Из села Уллубий-аул каждый день приносят в лагерь «Ласточка» только что надоенное молоко — детям. Почему? «Я как увидел женщину с грудным ребенком на руках, которая даже без котомки выходила из автобуса, перепуганную, плачущую, и на следующее же утро организовал наших ребят, чтобы было молоко», — говорит веселый местный завхоз Меджид Меджидов. А на вопрос, ждете ли вы, что вам кто-нибудь в будущем заплатит за это молоко, Меджид даже не отвечает. И обижается.
       Нынешняя дагестанская беда опять показала: люди на тридцать голов чище и лучше власти. Она, неповоротливая и грузная, в лучшем случае думает только о себе, а потому бездействует. И еще одно грустное наблюдение: в отличие от чеченской войны ни одна московская правозащитная организация, а среди них несколько мощных беженских, не удосужилась помочь обездоленным. Дагестанцам сегодня помогают только дагестанцы, а это до добра не доведет. Москва сеет зерна сепаратизма собственными руками, а когда они взойдут спустя годы, станет уверять, что это ей не повезло с народом.
       И тут самое время вернуться к главным вопросам горских женщин. Наивные, конечно, они люди. Не могут они понять: ровным счетом ничего русские мужчины не будут объяснять сибирским матерям о Басаеве. И оправдываться они не станут перед русскими женщинами. Промолчат, как обычно. И в который раз ничего не сделают с Басаевым, сглотнут позор. А потом прикроются умными словами «об отложенном статусе» и необходимости не накалять обстановку путем заключения Басаева под стражу... Бред.
       Правы аварские беженки — пока у вас такие мужчины, наша война будет продолжаться.
       Редакция благодарит за помощь в подготовке материала Комитет по делам молодежи и туризма Дагестана.
       
       Анна ПОЛИТКОВСКАЯ, наш спец. корр.
       Махачкала — Буйнакск — Карабудахкент
       06.09.99, «Новая газета Понедельник» N 33
       

2006 © «НОВАЯ ГАЗЕТА»