ДЕМБЕЛЬСКИЙ ПОГРОМ

АННА
СТЕПАНОВНА
ПОЛИТКОВСКАЯ
(30.08.1958 – 07.10.2006)

•
БИОГРАФИЯ
•
ПУБЛИКАЦИИ
В «НОВОЙ ГАЗЕТЕ»
•
СОБЫТИЯ ПОСЛЕ…
•
АУДИО / ВИДЕО
•
СОБОЛЕЗНОВАНИЯ
•
ВАШЕ СЛОВО
•

ДЕМБЕЛЬСКИЙ ПОГРОМ
На самом краю нашей державы гибнут солдаты — офицеры выживают чудом

       Юркий бульдозер с надрывом крушит внешне вполне капитальные стены. Машина упрямится, взвивается на дыбы, надсадно визжит — и все-таки достигает цели — валит в кучу то, что совсем недавно было казармами, гаражами, ангарами, котельными, учебными корпусами... Наконец, с победным хрустом бульдозер «чавкает» по кирпичным руинам теперь уже бывшей добротной аэродромной инфраструктуры.
       Со стороны мрачную картину разрушения наблюдают стоящие полукругом офицеры — они пыхтят «беломором», ругаются себе под нос. Настроение у всех подавленное.
       Время действия — холодный май 99-го. Место — самый край нашей земли — остров Сахалин. К тому же и его самый край — военный гарнизон Сокол. Здесь триста дней в году холод и северный ветер, а печка, дающая тепло, — из тех, только что сокрушенных — центр мироздания.

       Офицер офицеру — волк
       — То, что вы видите, — настоящая трагедия для нас. Ничего похожего мы в ближайшие десять лет построить не сможем из-за нехватки средств, а значит, обречены существовать под открытым небом. Но и остановить снос не имеем права. Скоро поймете — почему.
       О том, что же случилось на Соколе, рассказывает заместитель командира в/ч 29728 по воспитательной работе полковник Михаил Сафонов:
       — До нас, полка армейской авиации Сахалинского корпуса, на этом аэродроме базировались истребители ПВО — кстати, те самые, которые в 1983 году сбили южнокорейский «Боинг». Примерно год назад в соответствии с новой военной доктриной их полк расформировали. Так вот, навсегда покидая остров, коллеги разграбили все, что только можно было унести, увезти, утащить. В спину им дышало гражданское население из окружающих поселков. Люди доворовывали оставшееся — рамы, двери, разобрали крыши и полы. Когда мы прибыли сюда на постоянное «место жительства» — обомлели. Единственное, чем можно было пользоваться, оказалась взлетно-посадочная полоса!
       Действительно, мы движемся будто по разбомбленному Грозному. Вокруг окоченевшие остовы зданий да пустые глазницы окон и дверей. А ведь это действующая воинская часть. Печальную экскурсию возглавляет ее командир полковник Игорь Платонов:
       — Налево были учебные корпуса летного состава — лучшие на острове. Прямо по курсу стояла «генеральская» гостиница — лучшая на острове... Направо был клуб — лучший офицерский клуб на острове. Даже аллею боевой славы разнесли по кусочкам. Я в армии всю жизнь, но ничего подобного не видел и не слышал, чтобы свои — своих же... Мародерство презираю, но это — вдвойне цинично.

       Смерть под руинами
       Перебравшись на это рукотворное пепелище, офицеры авиаполка прежде всего сняли все увиденное на видеопленку и отправили в Военную прокуратуру — там возбудили уголовное дело по фактам разграбления имущества. Однако на этом процесс расследования и застопорился. Тому, конечно, есть причины. Во-первых, истребители превратились в пенсионеров и разъехались по всей стране. Во-вторых, поселок Сокол — уж очень далек от точек цивилизации и желающих проводить тут долгие следственные действия упорно не находилось.
       Но жить-то ведь надо... Безуспешно прождав «комиссию за комиссией», в полку поняли, что ничего другого, как самостоятельно обустраиваться, им не светит. Сначала теплилась надежда, что удастся к крепким стенам нарастить полы, потолки, кое-как приладить привезенное с собой оборудование... Увы, в одночасье оптимистический сценарий рухнул. В марте под завалами клуба погибли рядовые-»первогодки» Леонид Овчинников из Уссурийска и Сергей Бруслин из Ульяновской области.
       — Все было в общем-то обычно, — говорит сержант Александр Москвин. — Сюда в наряд послали ребят разбирать завалы. Двое солдат чуть только тронули стену, а остатки потолка на них и обрушились. Подмога пришла через несколько минут, но спасти их не удалось.
       Это был настоящий шок — впервые за 15 последних лет и по вине все тех же мародеров в полку погибли солдаты. Тогда-то командир и принял категоричное решение — отныне жить, как в освобожденном Сталинграде. К зданиям не подходить, а по мере нахождения денег на аренду бульдозера (своего у полка нет) — остовы безжалостно сносить.
       — А ведь это все было японское, — добавляет командир строительной роты капитан Сергей Сражевский. Именно он руководит работой бульдозера-разрушителя. — До 45-го здесь существовал японский военный аэродром. Когда остров перешел к СССР, все отдали в распоряжение армии. В последующие полвека практически ничего не возводили — настолько добротными и продуманными оказались японские постройки. И чтобы теперь такую инфраструктуру загубить! Настоящее варварство! Когда закончим снос, всю нашу собственную технику переведем сюда под открытое небо. При сахалинском климате хватит одной зимы, чтобы она пришла в негодность. Следующей весной останемся на бобах.

       Третья волна армейского воровства
       Так в чем же причины? Как такое могло произойти?
       Сами офицеры объясняют все очень точно — это наступила последняя, самая циничная волна воровства в армии. И напоминают «этапы большого пути». Десять лет назад, в пору дикого накопления капитала, военные, не желая отставать от гражданских, «приватизировали» имущество целыми эскадрильями, танковыми колоннами, арсеналами. Все это происходило прямо на глазах у всей страны — под фотовспышки и треск телекамер. Виновных искали вяло, и почти никогда не находили никого, кроме «стрелочников».
       Так постепенно наступила вторая очередь — в ход пошли в основном части кораблей и партии огнестрельного оружия со складов — естественно, с обязательными пожарами в финале. И что же? Снова ответом было молчание военных прокуратур! И вот когда ничего крупного не осталось да и техника устарела — стали тянуть по мелочи. Для себя. Для дома, для семьи. Для обустройства на новых местах.
       — Поймите, ну совершенно нищие мы сейчас уходим в отставку, — это слова полковника Игоря Платонова. Он говорит о мародерах с омерзением, но в то же время понимает, что к чему. — «Гражданка» получает уже не просто неуверенного в завтрашнем дне майора или подполковника, как три-четыре года назад, а абсолютно уверенного в никчемности своего «мирного» будущего человека. Вот глубинные причины того, что здесь случилось. До моральных ли тут принципов? Не возводите на пьедестал офицеров. Нищий офицер — все равно что любой нищий. И на помойку пойдет, и в лавку торговать.
       — И вы так смогли бы? — Спрашиваю всех.
       Молчат. «Нет» — не говорит никто.

       Полк реалистов
       Какие же последствия? Сегодня многие офицеры признаются, что порушенный Сокол стал для них последней каплей, подтолкнувшей к «разводу». Да, они терпели, когда государство не платило месяцами. Когда оставались без жилья и еды в далеких гарнизонах. Когда вместо отработки взлетов и посадок — сеяли картошку на пропитание...
       — Но раз уж армия позволила подобное себе и нельзя добиться наказания — значит, это не армия. — Начальник технической части полка майор Анатолий Иванов объясняет, почему лично он сейчас увольняется. — Я врать себе не хочу. Кто может еще делать вид, что все в порядке, — это его личное дело.
       Мы говорим о том, что большинство офицеров находится в явно депрессивном состоянии. В штабе полно рапортов на увольнения.
       — Но не депрессия это и не пессимизм, — говорит инженер авиатехбазы майор Виктор Афанасьев. — Это наконец реальный взгляд на мир. Всякие мифы о «несокрушимой и легендарной» закончились. Как и о стране, которой нужна армия. Сегодня из-за идей, какие бы красивые они ни были, никому из нас не хочется не то чтобы погибать, но даже чем-то жертвовать. Требуется, как на войне, только одно — выжить.
       А пока не уволились — документы где-то ходят, — тактика выживания офицеров Сокола выглядит так: они гонят на материк свой единственный хорошо летающий самолет, загружают его там дешевыми яйцами (по 7 рублей) и везут их на Сахалин (где они — по 15). На вырученные средства кормят семьи. Кончаются деньги — высылают на материк менеджера-гонца в погонах, чтобы выяснил, на чем еще можно поиграть ценами...
       Кто скажет, что они не правы?.. Каждый живой организм, летя в пропасть, выбирает свою собственную стратегию выживания и соответственные ценности — и никто ему не судья. Что очень важно — выбирает непроизвольно и поэтому, как правило, абсолютно верно. Иначе гибель просто неизбежна.

       Анна ПОЛИТКОВСКАЯ. Остров Сахалин
       31.05.99, «Новая газета Понедельник» N 19