СКОЛЬКО ШАГОВ ОТ МОЛИТВЫ ДО БОЯ?

АННА
СТЕПАНОВНА
ПОЛИТКОВСКАЯ
(30.08.1958 – 07.10.2006)

•
БИОГРАФИЯ
•
ПУБЛИКАЦИИ
В «НОВОЙ ГАЗЕТЕ»
•
СОБЫТИЯ ПОСЛЕ…
•
АУДИО / ВИДЕО
•
СОБОЛЕЗНОВАНИЯ
•
ВАШЕ СЛОВО
•

СКОЛЬКО ШАГОВ ОТ МОЛИТВЫ ДО БОЯ?
Спецслужбы делают кабардино-балкарское подполье все более похожим на чеченское

Анна ПОЛИТКОВСКАЯ, автор

       В этом материале будет мало настоящих имен — по понятной причине. Подполье потому так и называется, что непублично. А когда выплескивает себя наружу, то это уже крайняя черта — кровь. Отсюда и задача данного материала: не пригвоздить, а понять, кто что хочет.
       Мусульманское подполье Кабардино-Балкарии — это прежде всего Муса (Артур по паспорту) Мукожев и Анзор Астемиров (оба сейчас в бегах). Они — лидеры кабардино-балкарского джамаата, точная численность которого неизвестна, и любые цифры не будут корректны. МВД пользуется данными 3500 человек, но это ерунда. Может, три тысячи. А может, и пять — после 13—14 октября.
       Еще один огрызок подполья — «Ярмук», тоже джамаат, но весьма малочисленный и сильно законспирированный, до такой степени сильно, что подавляющее большинство в джамаате Мукожева не знало до поры до времени о своих «братьях» из «Ярмука».

       Досье «Новой»
       По данным УФСБ по КБР о среднем возрасте боевиков, принимавших участие в событиях 13—14.10.2005: лидерство занимают люди до 25 лет — 70%, до 35 лет — 26%, до 40 лет — 17%, 42% являются выходцами из неполных семей, 20% побывавшие в местах лишения свободы, 10% — люди, побывавшие на лечении в наркодиспансерах.

(Фото — EPA)

       Полумиф
       — Я узнал о «Ярмуке» из СМИ, — так и говорят подпольщики «от Мукожева».
       Также бессмысленно спрашивать об Атаеве (убитом лидере «Ярмука»). Почти никто его лично не знал, большую часть времени Атаев был вне Кабардино-Балкарии — в боях на стороне чеченских боевиков в том числе. В целом же к деятельности «Ярмука» в кабардино-балкарском джамаате уважения нет — и поэтому идеологическое влияние «Ярмука» на мусульманскую жизнь республики практически нулевое.
       Остались ли в живых члены «Ярмука»? Или всех перебили 13—14 октября? Это важный вопрос.
       Но люди из кабардино-балкарского джамаата отвечают вопросом на вопрос — о том же:
       — А что такое «Ярмук»? Не придуман ли он спецслужбами для красивой отчетности?
       И это не попытка ввести в заблуждение. Это — правда. «Ярмук» — полумифическая группа, дотянутая пиарщиками в погонах до «мощной террористической организации». Кроме того, «Ярмук» — люди большей частью не местные, а время от времени заезжие из других республик. Как утверждает наш источник, их — не более десяти человек. Если по-честному, а не по-милицейски. Мобильны, слаженны, боевиты. Отсюда и главный, собственно, вопрос в связи с «Ярмуком»: если их было до десяти, то почему опять до десяти? И это тот же самый вопрос, что важен для Чечни: почему рекрутирование в отряды боевиков продолжается всегда?

       Джамаат
       Когда в республике начались полноценные гонения на Мукожева и Астемирова (грубо — с осени 2004 года, после Беслана; но точнее — после январской, 2005 года, операции против «Ярмука») — именно в этот момент большинство умеренных в джамаате да и сами лидеры покончили со своей умеренностью.
       Рассказывает Руслан Нахушев, разведчик и контрразведчик в советском прошлом, бизнесмен — в российском, занимался, кроме того, освобождением заложников на Кавказе в рамках миссии Лебедя и долгие годы был мостиком между спецслужбами и джамаатом — тесно общался с Мукожевым и Астемировым, будучи упрямым атеистом. Он, Нахушев, приглашал в Кабардино-Балкарию исламоведов, чтобы они спорили с Мукожевым и Астемировым. Он, Нахушев, создал в Нальчике Институт исламских исследований, чтобы осталась платформа для диалога — чтобы и джамаат не варился в собственном соку, а слышал, что о них думают, и чтобы остальные понимали, что такое джамаат. Институт разгромили.
       — Я устроил встречу прокурора республики Юрия Кетова с Мукожевым год назад, — говорит Нахушев. — По просьбе прокурора. Кетов говорил, что не надо использовать ислам в политических целях. А Мукожев говорил: почему мер против ментов не принимаете? Прокурор стал объясняться в том духе, что ментов трогать не будем, хоть они и не умеют работать, чтобы они против вас, умных и хитрых, действовали. Это было 27 сентября 2004 года. Мукожев мне сказал, что диалог невозможен, что законными методами ничего не добиться.
       Нахушев уверен: это дата конца умеренности подполья. Конец означал: зеленый свет «басаевской» линии.
       А теперь надо вернуться чуть назад. Мукожев — не с небес свалившийся. Он — ученик прежнего официального муфтия КБР Шафига Пшихачева (нынешний муфтий — тоже Пшихачев, Анас, родной брат Шафига).
       Шафиг Пшихачев послал Мукожева учиться на арабский Восток. Вернувшись, Мукожев быстро стал духовным лидером Кабардино-Балкарии. Он проповедовал в Вольноаульской мечети (селение Вольный Аул — пригород Нальчика), и на его проповедях мечеть была забита людьми, народ съезжался послушать и из других республик. Мукожев — человек умный. Он говорил на русском языке, и все проповеди записывались на видео или аудио, — и все существуют и теперь. И делал это Мукожев для одного, главного: чтобы никто не мог сказать, что он говорит о плохом на непонятном языке.
       Лекции Мукожева, что ясно из записей, просты и правильны. Он призывал к справедливости. Говорил о том, что надо совладать с коррупцией. И что нельзя мириться с такой милицией, которая есть. О жизни праведной. И все — с Кораном в руках. То есть — мусульманский проповедник с политическим уклоном. Власть испугалась Мукожева и загнала сначала в полуподполье, а теперь и в подполье. В начале этого года и Мукожев, и Астемиров поразводились со своими женами, и это означало: собрались воевать. Правда, у жен, хоть и разведенных, и малолетних детей зарубежные паспорта все равно отобрали — чтобы сделать субъектами «контрзахвата заложников» (Термин, введенный генпрокурором Устиновым. - ред.) в случае чего.
       Подводя черту, можно сказать, что у Мукожева — авторитет абсолютный среди молящихся в республике. Был и есть. У Астемирова — поменьше, и сам он духом послабее.

       Басаев
       Очень важная история, свидетельствующая о разнице личностей, о масштабе влияний: чем отличаются Астемиров и Мукожев? И что из этого проистекает?
       Теперь, после октябрьских событий, Астемиров посредством интернета явил себя миру рядом с Басаевым, что свидетельствует: мы вместе.
       — Вас не смущает, что Астемиров отправился к Басаеву? — спрашиваю у Исмаила Базиева, депутата местного самоуправления из селения Хасанья, также из «молящихся».
       — Он — человек, загнанный в угол. Что к Басаеву, что к Ариэлю Шарону. Он уже приговоренный.
       Но Мукожева на тех кадрах нет, и это неслучайно. После Нальчика начался новый этап в мусульманском подполье КБР, раздвоение его на «умеренных» и «неумеренных», если можно так выразиться.
       Чуть прошлого: Мукожев когда-то продекларировал, что задача их джамаата — изучение Корана, исламский призыв (расширение рядов истинно верующих). Известна и реакция Басаева на эту декларацию Мукожева — Басаев угрожал Мукожеву за то, что он не пускает людей в Чечню.
       И так было довольно долго. А потом так не стало. Оттуда прессовали — отсюда гоняли. И по джамаату пошла трещина, углубившаяся после приезда Басаева в Баксан (поселок в Кабардино-Балкарии). У Мукожева начались проблемы с «Ярмуком»: «Ярмук» стал ему угрожать. Кто тогда помог умеренному Мукожеву? На часах были уже весна—лето прошлого года. ФСБ и РУБОП республики Мукожева продолжали топить дальше. Создавалось впечатление: никому не хочется тут «умеренных» — нам истинных радикалов подавай.
       После Беслана по селам случился «антитеррористический рейд» — ездили «борцы с терроризмом» и выдавали семьям «последнее предупреждение». Прямиком говорилось: пусть пьют, колятся, хулиганят, но не молятся. Не перестанут — будем их похищать и убивать. Хватали «истинных» — и заливали водку в горло.
       Действительно, слабые откололись. А сильные стали переплавляться — из умеренных в желающих отомстить.
       Чеченские параллели тут очевидны: спецслужбы предпочли диалогу с умеренными войну с неумеренными. Предпочли условно «басаевское» — условно «мукожевскому». Чтобы у Мукожева в принципе не осталось вариантов сказать Басаеву: «Ты не прав».
       Басаевское — чтобы была ясна терминология — это то, что в кабардино-балкарских реалиях ближе к «Ярмуку», линии убитого в событиях 13—14 октября Горчханова (один из организаторов захвата арсеналов республиканского Управления по наркоконтролю).
       И опять чеченская параллель. Не договорились с Масхадовым и не подставили ему плечо против Басаева — получили Басаева по всему фронту. А теперь опробованное в Чечне после 8 марта 2005 года (ликвидация Масхадова) формируем и в Кабардино-Балкарии…
       Мукожев же — тот, с кем надо срочно договариваться. Без промедления и сомнений. Потому что он — умный и тонкий человек. Даже не полковник — он воевать не захочет, как Масхадов. Мысли Мукожева скупы, но направлены к позитивному. При этом, без всякого сомнения, не надо трогать статус Мукожева, он останется модным проповедником, и не надо делать авторитет супергонимым. Мукожев обязательно должен стать партнером, как изъясняются в кругах так называемой «реальной политики». И тогда те, кто сейчас ушел в леса и горы Кабардино-Балкарии, вернутся по домам.
       В пользу партнерства говорит и то, что при всем давлении спецслужб в понятном им направлении мусульманское подполье Кабардино-Балкарии в нынешнем (конец октября 2005 года) его состоянии еще не похоже на чеченское или ингушское. Подполье КБР до сих пор хочет свободы вероисповедания прежде всего. Лишь крошечный процент думает о жизни с прикидом на такие перспективы, как всекавказская свобода и независимость. Крошечный — в смысле ничтожный, не способный к тому, чтобы сыграть определяющую роль. Поэтому столь отрицательно встретило кабардино-балкарское подполье заявление Ахмеда Закаева, приветствовавшего события 13—14-го как первое серьезное выступление сил сопротивления после убийства Масхадова в марте этого года.
       — Это провокация, — говорят так. — Чтобы расширить свое сопротивление за наш счет, а у нас другие цели.
       Но именно власть ведет себя сегодня так, чтобы Закаев оказался прав: мусульманское подполье КБР дробят на части не для того, чтобы совладать поодиночке, а чтобы создать класс непримиримых, на который намекал Закаев. Способна ли страна воевать на два фронта: чечено-ингушский плюс кабардино-балкарский при наличии еще и дагестанского?
       Нет, конечно.
       Кому же выгодно это? Первое: самому Басаеву и тем, кто рядом с ним. Второе: тем, кто у нас борется с ними — «с терроризмом». И как много раз уже происходило на Кавказе в последние годы, интересы сторон, заявляющих о взаимной ненависти и нахождении в состоянии войны, совпали на двести процентов.

       P.S. 4 ноября вечером, сразу после 19 часов, прямо от здания УФСБ по КБР было похищено неизвестными действующее лицо этого материала — Руслан Нахушев. В УФСБ он был вызван на допрос.
       Обстоятельства похищения свидетельствуют: злодеи стремились не допустить двух вещей. Первое: готовившейся встречи президента Канокова с Нахушевым. Второе: свидетельств против местного РУБОПа, которые мог дать Нахушев комиссии УСБ МВД по ЮФО, накануне начавшей работу в Нальчике.

       Анна ПОЛИТКОВСКАЯ, обозреватель «Новой»,
       Кабардино-Балкария
       07.11.2005