 |
 |
 |
 |
 |
 |
АННА
СТЕПАНОВНА
ПОЛИТКОВСКАЯ
(30.08.1958 – 07.10.2006)
•
БИОГРАФИЯ
•
ПУБЛИКАЦИИ
В «НОВОЙ ГАЗЕТЕ»
•
СОБЫТИЯ ПОСЛЕ…
•
АУДИО / ВИДЕО
•
СОБОЛЕЗНОВАНИЯ
•
ВАШЕ СЛОВО
•
|
|
ТЮРЬМА — МЕСТО ДЛЯ САМЫХ ЧЕСТНЫХ?
Половина зэков «красной
зоны» сидит потому, что были неудобны
коллегам-взяточникам («оборотням в погонах»)
В наше время
— красивой Конституции прямого действия и массы
законов, упакованных в демократические обертки,
— мы дошли до такой степени правового иезуитства
и бесчестия, что осудить можно каждого.
Пресловутая судебная ошибка отошла в прошлое,
потому что превратилась в осознанное исполнение
заказа: сидят не «за что» — а «почему».
Под колесом
Тотальный серый цвет
— вечная тюремная мода. Такое марево можно
выдержать, только если есть «за что»… А если не
«за что»?
Один из начальников этой
«красной зоны» (для бывших прокуроров, судей,
милиционеров и прочих госслужащих) в Рязанской
области сначала никак не уступает — он не хочет
отвечать на вопрос, сколько у него тут сидит
похожих на Воскресова?.. И с кем сравнить нынешних
«красных» зэков?.. В конце концов офицер сдается,
уговорившись об анонимности, — и оказывается,
что, по его наблюдениям профессионала, примерно
половина сидельцев «красных зон» образца 2003 года
имеет сроки за то, что не захотели быть частью
правоохранительных мафий. И их сожрали.
…Навстречу встает очень
немолодой сутуловатый человек в черном ватнике
— у него такой же очень серый цвет лица, как и все
тут; он привычно заводит руки за спину. У него в
багаже почти три года выучки, как держать руки
только сзади. В феврале наступающего года
Николаю Михайловичу Воскресову, бывшему
новочеркасскому прокурору, осужденному за
взятки, будет 58 лет, а сидеть ему еще до 2008-го…
Начальство колонии ЯМ-401/3 (Рязанская область,
Скопинский район, поселок Октябрьский), видя, как
ему плохо и маетно, разрешило завести
собственный огородик, и Николай Михайлович
радует себя тем, что выращивает помидоры…
У него была отличная
карьера. 32 года в системе прокуратуры — без
запинки и замечаний. Последние пять лет — в
престижной должности прокурора Новочеркасска,
крупного промышленного центра Юга России… Но в
апреле 2001-го прямо в служебном кабинете он был
арестован, провел год и четыре месяца в
одиночках, и теперь тут.
— Когда я приехал на
процесс, меня позвал к себе прокурор Ростовской
области Харьковский Анатолий Иванович. Я был
очень удивлен, — рассказывает московский
адвокат Юрий Костанов, защищавший Воскресова на
суде. — Харьковский мне так и сказал: «Я же ему
предлагал повышение… Пусть теперь признает
вину, мы его освободим». Мне это показалось
странным… Пришел я к Воскресову в тюрьму, вижу,
он уперся: «Зачем я буду себя пятнать?». А когда
прочел дело, то даже обрадовался: дело простое,
выиграем, инкриминируют взятки, но ни одной
меченой купюры нет, да и вообще — ни одной
найденной купюры, а свидетели — жулики и
мошенники, сами за решеткой, то есть
подневольные…
Тем не менее Воскресова
вскоре осудили, и отсутствие доказательств ему
не помогло. Потому что помочь не могло.
Почему?
…Когда в 95-м Воскресова
назначали новочеркасским прокурором,
Харьковский уже был заместителем прокурора
области и тогда сразу же категорически возражал
— он хотел посадить на это место верного себе и
уступчивого человека, а Воскресов слыл честным и
неуступчивым.
В итоге Генпрокуратура
решила по-своему — там еще не было Устинова,
покровительствующего Харьковскому, — и
назначила все-таки Воскресова. Харьковский в
ответ начал поиск компромата против Воскресова.
Уже спустя два месяца новый новочеркасский
прокурор получил первую комплексную проверку
своей деятельности. И именно так — проверка за
проверкой лично от Харьковского, в 1997 году
ставшего ростовским областным прокурором, — и
будет дальше проистекать служебная жизнь
Воскресова. Вплоть до ареста.
Забегая вперед, отметим
любопытную деталь: если верить приговору,
Воскресов получал взятки прямо на фоне этих
нескончаемых проверок и комиссий…
…Постепенно в Ростовской
областной прокуратуре Воскресов превратился в
публичного мальчика для битья. К нему
придираются, его поднимают на всех коллегиях и
совещаниях — пинают, одергивают... У Воскресова
даже появилось корпоративное прозвище — «наш
штатный выступающий». Другие прокуроры, лучше
знавшие нрав Харьковского, советовали Николаю
Михайловичу самому уйти от греха подальше.
— А я подумал: «Ну
почему?!» — рассказывает теперь Воскресов,
кутаясь в черный ватник зэка. У него потухший
взгляд, офицеры охраны предупредили, что он из
тех, кто потерял веру в справедливость и смирился
с участью. — Я считал: буду работать, и нас
рассудят дела! Я же не чувствовал за собой
никакой вины, поэтому и был спокоен.
…Спокойствие далось
дорого. Над головой Воскресова пронеслось более
двадцати проверок, и хотя они только
подтверждали, что в Новочеркасске — одна из
лучших прокуратур Юга страны, постоянные
нервотрепки не прошли бесследно для самого
Николая Михайловича. В феврале 2000 года его догнал
инсульт. Хотя до этого он вообще не болел никогда
и ничем, кроме простуды и гриппа.
Пока Воскресов выходил из
инсульта, знакомые из областной прокуратуры
стали рассказывать ему о слухах, которые
курсируют по тамошним коридорам: что надо бы
возбудить уголовное дело, что пора наконец от
него избавиться, раз сам не понимает, что не ко
двору…
Воскресов написал письмо
генпрокурору Устинову. И почти одновременно с
этим в ростовских газетах появились статьи —
«Прокурорская мафия», «Прокурор, берегись
прокурора», где Харьковский представал в весьма
неблаговидном образе. Областной прокурор решил,
что за статьями — только Воскресов, сумел
убедить в некорпоративности новочеркасского
прокурора Генпрокуратуру и…
На следующий день после
пятимесячного больничного, когда Воскресов
вышел на работу, Харьковский наслал на него самый
мощный проверяющий тайфун. Из 20 человек, при том,
что в Новочеркасской прокуратуре было всего 19
сотрудников. Воскресову прямо объяснили, что
такая большая команда тут потому, что это нужно
для его, Воскресова, будущей мотивированной
неаттестации…
И правда — если за
тридцать предыдущих лет в прокуратуре у
Воскресова было тонюсенькое личное дело в отделе
кадров, то очень быстро оно выросло в две
объемные папки.
А в марте 2001 года
Харьковский получил в Генпрокуратуре санкцию на
возбуждение уголовного дела против Воскресова.
Генпрокуратура поручила вести его… лично
Харьковскому. Тому, кто все и организовал. Так
травля с утилитарной целью освобождения места
достигла логического завершения — появилось
«управляемое уголовное дело», для раскручивания
которого привлекли «управляемых уголовников». 9
апреля 2001 года Воскресов был арестован прямо на
рабочем месте…
Дело
Обвинения состоят в
следующем: в июле 1995 года Воскресов, якобы
получив взятку от некоего Геворкяна, «повлиял
через неустановленное следствием лицо на мнение
судьи», и Новочеркасский городской суд освободил
некоего Кекелидзе, торговца спиртом без
лицензии, из-под стражи. Еще — тот же Геворкян
позже передал Воскресову взятку в 15 тысяч рублей
за освобождение некоего Каниковского, также
мошенничавшего со спиртом. Еще — некий Казарян
дал Воскресову 7 тысяч долларов за прекращение
уголовного дела против некоего Мамаева,
обвиняемого в покушении на убийство. Еще —
Воскресов воспользовался служебным положением и
заключил под стражу «заведомо невиновных»
братьев Недвигиных, чтобы помешать им вести
бизнес. Еще — позже Воскресов получил взятку уже
за освобождение Недвигиных из-под стражи…
Никаких доказательств,
кроме слов Геворкяна и Казаряна: ни меченых
денег, ни съемок скрытой камерой, ни обнаруженных
купюр… Ничего. И тем не менее эпизоды были
приняты как доказанные. Хотя Геворкян — это
человек, которого Воскресов трижды арестовывал
за мошенничество, и в суд Геворкяна привозили из
тюрьмы, и прямо перед лицом суда Геворкян
объявлял, что мечтает добиться осуждения
Воскресова во что бы то ни стало за то, что тот его
посадил… Хотя слова и Геворкяна, и Казаряна в
разных местах их повествований явно
противоречили друг другу. Хотя одна из взяток
якобы была передана Воскресову прямо в его
служебном кабинете еще ДО ТОГО КАК ВОСКРЕСОВ
СТАЛ ПРОКУРОРОМ. Хотя была допрошена та самая
судья Новочеркасского горсуда, которая
освобождала Кекелидзе, поддавшись давлению со
стороны Воскресова «через неустановленное
лицо», и судья утверждала, что давления не могло и
быть, потому что она вовсе не знала Воскресова, он
только за неделю до описываемых событий появился
в городе в прокурорском качестве…
Все равно поверили
Геворкяну и Казаряну на слово — потому что
должны были им поверить.
Итог — семь с половиной
лет строгого режима.
Областной прокурор
Харьковский торжества и не скрывал.
«Южане» —
генпрокурорские «питерские»
Травля Воскресова не
могла быть путем одинокого самурая. Кто же
развязал руки Харьковскому? Ответ: «южане». Новая
(на тот период) генпрокурорская когорта.
Как известно, наша
нынешняя Генпрокуратура — это засилье выходцев
из прокурорских кабинетов Юга России. «Южные»
оккупировали Генпрокуратуру вслед за Устиновым,
бывшим прокурором славного города Сочи, и
Колесниковым, его заместителем, настоящим крутым
ростовским парнем, память о котором сохраняется
в сердцах «лебердоновцев» (левый берег Дона —
традиционное место отдыха ростовчан)
прокурорского и правоохранительного разлива.
Южные прокурорские связи
очень крепки. Это как клан. Ростовский — значит
«наш». А если ростовский — да «не наш»? В этом-то и
был настоящий приговор Воскресову. Он просто не
вписался в мафиозные отношения и новые правила
игры, которые стали устанавливаться в
прокурорских кругах с начала 90-х.
Суть их в такой
организации профессиональной жизни, когда все
что-то стоит. И еще «все решают свои дела», как
принято теперь изъясняться. Это значит: расценки
для тех, кто не хочет сидеть, кому требуется
закрыть дело, на кого надо открыть его, и ценники
не обязательно в конкретных суммах — можно
расплачиваться акциями на родных и близких,
«крышеванием», связями…
Харьковский — помните? —
неоднократно предлагал Воскресову уйти самому,
обещал повышение: сидеть в аппарате областной
прокуратуры и не иметь прямого отношения к
уголовным делам (этот доступ к уголовным делам —
самое лакомое в системе). То есть сидеть и не
мешать другим «решать свои дела» на фоне нашего
нового УПК, поддерживающего ПОЛНУЮ ПРОКУРОРСКУЮ
БЕЗОТВЕТСТВЕННОСТЬ.
Что же делать? Совершенно
очевидно, что обязательной частью борьбы с
«оборотнями в погонах» должна стать перетряска
всех «красных зон» и тюремных «красных хат». При
наличии судов в областях и краях, почти
повсеместно зависимых от коррумпированных
милиции и вышестоящих мафиозных прокуратур, эти
«зоны» набиты сегодня людьми, подобными Николаю
Михайловичу Воскресову. Не пожелавшими стать
«оборотнями» — за что и были ими объявлены.
Анна ПОЛИТКОВСКАЯ,
обозреватель «Новой»,
Рязанская область — Москва
25.12.2003
|
|
|
