ДЕЛО ЗАКАЕВА В ЛОНДОНСКОМ СУДЕ ЗАТЯГИВАЕТСЯ

АННА
СТЕПАНОВНА
ПОЛИТКОВСКАЯ
(30.08.1958 – 07.10.2006)

•
БИОГРАФИЯ
•
ПУБЛИКАЦИИ
В «НОВОЙ ГАЗЕТЕ»
•
СОБЫТИЯ ПОСЛЕ…
•
АУДИО / ВИДЕО
•
СОБОЛЕЗНОВАНИЯ
•
ВАШЕ СЛОВО
•

ДЕЛО ЗАКАЕВА В ЛОНДОНСКОМ СУДЕ ЗАТЯГИВАЕТСЯ
Сенсационные свидетели скоро будут

(Фото ИТАР-ТАСС)

       На минувшей неделе в магистратском суде на Боу-стрит в Лондоне продолжились слушания по делу «Правительство Российской Федерации против Ахмеда Закаева» — о выдаче спецпредставителя Аслана Масхадова в Россию. Судья Тимоти Вокмэн в который раз попытался разобраться в хитросплетениях нашей политики на Северном Кавказе. Для этих целей прошли перекрестные допросы экспертов и свидетелей, приглашенных стороной защиты Закаева: Тома де Вааля, британского журналиста, писателя и исследователя (освещал события первой чеченской войны); депутатов Госдумы Сергея Ковалева и Юлия Рыбакова; Андрея Бабицкого, журналиста радио «Свобода»; Ивана Рыбкина, бывшего секретаря Совета Безопасности. Вели допросы, с одной стороны, представитель Королевской прокуратуры (поддерживающей обвинение Генеральной прокуратуры РФ) известный британский адвокат Джон Льюис (добивался выдачи генерала Пиночета) и, с другой, один из защитников Закаева — Эдвард Фитцджеральд.
       Главный итог — обвинению не удалось вывести из дела ни одного из свидетелей, на чем настаивала Генпрокуратура. Но и ясности не прибавилось. Пока не похоже, что судья смог разобраться в наших чечено-кремлевских коллизиях, — свидетели слишком много говорили не о том, о чем их спрашивали.

       Перекрестный допрос в Лондоне, выяснилось, такое же неприятное дело, как и на Родине. Никаких тебе сантиментов, лишь прессинг и вопросы с подколом.

       КОВАЛЕВ
       ...— Вы в оппозиции к президенту и правительству? — наступает господин Льюис на Сергея Ковалева. (С этого вопроса Льюис потом будет начинать допросы всех, кто приехал из России. Такова тактика — продемонстрировать суду, что все, кто свидетельствует в пользу Закаева, — они просто политические противники Путина, и именно этим объясняются их точки зрения.)
       — Вы лично видели то, о чем говорите? — второй вопрос, адресованный прокурором Льюисом ко всем свидетелям.
       И выясняется, что никто не видел — только слышали.
       Знаменитый правозащитник нервничает, переходит от конкретных показаний к произнесению политических тезисов. Отказывается отвечать на вопросы, требует сначала выслушать.
       Такую возможность ему дают, и Ковалев подробным образом рассказывает о своей встрече с отцом Сергием Жигулиным (один из основных эпизодов дела Закаева связан с Жигулиным) в кремлевской больнице — в ЦКБ, сразу после освобождения батюшки из чеченского плена.
       Ковалев свидетельствует: сразу после плена отец Сергий говорил совсем не то, что теперь значится в его показаниях, — тогда в своем пленении он винил полевого командира Доку Махаева, теперь — Закаева. И далее:
       — Кремлевка — совсем не его (отца Сергия) уровня больница, — объясняет Ковалев. — Это больница для привилегированных. Я был удивлен, увидев его там. Велика вероятность, что отец Сергий имел нестандартные контакты с российскими спецслужбами... Вероятность особых отношений с российскими спецслужбами весьма высока... Допускаю, что острая память отца Сергия сейчас неслучайна...
       Льюис теряет терпение:
       — Но почему вы тогда же не сообщили властям о том, о чем рассказал вам отец Сергий в больнице? Не ваша ли это обязанность?
       — Ваш вывод страдает политическим несовершенством, — парирует Ковалев, продолжая говорить о широком распространении пыток в местах заключения, о том, что чеченцы там не выживают... Идут часы.
       Естественно, его просят назвать конкретные фамилии — тех чеченцев, кого пытали и кто не выжил. И тут оказывается, что таких данных у Ковалева на руках нет, при том, что фактов — тысячи.
       Давайте отстранимся: кто мы для англичан? Далекая земля, где много лет воюют два племени с труднопроизносимыми именами, и вот теперь вожди одного племени хотят чьей-то выдачи, а тот, кого они требуют, случайно заехал на британскую территорию... Ковалев же — лишь представитель одного племени, рассказывающий повесть о том, что думает его племя. В уголовном же деле при этом перед глазами англичан — другое художественное сочинение, где описаны те же события с точностью до наоборот. Ну как тут разобраться? А знаний-то у самих тоже нет — Льюис был не в курсе, кто такой генерал Ермолов, называл Закаева «Заевским», Радуева путал с Рыбаковым и Рыбкиным попеременно...

       БАБИЦКИЙ И РЫБАКОВ
       В 15.30 второго дня, на первом допросе после обеда, наконец расставшись с необходимостью допрашивать свидетеля Ковалева, Льюис заснул прямо на прокурорском месте. Мы в зале им любовались — театральным жестом он слегка склонил голову к расслабленной руке с тонкими пальцами и прикрыл глаза в полуобороте к залу. У нас в судах такое тоже случается, и тогда следует либо окрик судьи, либо публичный храп. Тут не было ни того ни другого. Через несколько минут Льюис проснулся — сразу бодрым и готовым к бою. Прямо на фразе Андрея Бабицкого (как раз начался его допрос) о том, что паспорт, который он использовал, был действительно фальшивым (история с «исчезновением» Бабицкого в 2000 году очень серьезно рассматривается в суде как контекст второй войны).
       — Так вы пользовались фальшивым паспортом? — красноречиво-издевательски уточнил вскочивший ото сна Льюис.
       — Да, — подтвердил Бабицкий, и Льюис, довольный произведенным эффектом, приосанился: «его» ружье выстрелило.
       И тут требуются пояснения: в дело Закаева Бабицкого ввела сама Генпрокуратура, предоставив в Англию версию о том, как Бабицкий и Закаев вместе воевали в Грозном. Теперь этого эпизода в деле нет — Генпрокуратура сама же и сняла его, чтобы не позориться, потому что Бабицкий и Закаев даже не встречались в Грозном. Но суд оставил Бабицкого свидетелем по фактам и обстоятельствам, в знании которых суд заинтересован и непосредственным участником которых Бабицкий был, — о положении чеченцев в местах заключения, о пытках заключенных, о качестве судопроизводства по «чеченским» делам. И теперь сторона обвинения (Льюис) пытается всячески принизить Бабицкого до авантюриста с дурными наклонностями, пользующегося поддельными документами. Но и Бабицкий начеку. Очень коротко — что, на контрасте с Ковалевым, тут же привлекло к нему благожелательное внимание судьи Вокмэна, — Бабицкий рассказал, что спецслужбы, похитившие его в 2000 году, сами же ему и вручили этот паспорт, забрав настоящий, а пустой бланк был предварительно взят ими в МВД, в паспортно-визовой службе.
       — Значит, он не фальшивый... — задумчиво подводит черту судья. За спиной Льюиса грустно повесил голову представитель Генпрокуратуры России, консультирующий Льюиса на процессе. От журналистов он получил прозвище Великий Немой.
       Этот Немой заговорил лишь однажды, во время допроса депутата Юлия Рыбакова (выступающего тут в качестве эксперта), — понимая, что допрос просто блестящий, представитель выкрикнул с места и по-русски:
       — У нас нет ни одного государственного органа с официальным названием «спецслужбы»!
       Естественно, Рыбаков говорил о «спецслужбах». А о чем еще можно говорить, рассказывая о бесследных исчезновениях тысяч граждан Чечни?.. Но даже Льюис пропустил этот вопль Немого мимо своих придирчивых ушей примерной стоимостью 500 фунтов в час (по имеющейся информации, такова зарплата Льюиса из российской казны за участие в закаевском процессе). Депутат дал четкие и ясные показания о положении чеченцев в России, о печальных перспективах возможного содержания Закаева в любой из российских тюрем, об отсутствии независимого суда, о развернутой властями мощной антизакаевской пропаганде, которая перечеркивает любые шансы на непредвзятый суд над ним с участием присяжных (Генпрокуратура прислала в Лондон соответствующие заверения).
       Судья, споткнувшись на ответах Ковалева и некоторых других свидетелей, вернулся в лоно понятного ему процесса по тщательному расследованию обстоятельств первой и второй чеченских войн — того политического контекста, в рамках которого и стало возможным требование к Великобритании о выдаче Ахмеда Закаева. В результате на 10—11 июля назначен новый раунд слушаний на Боу-стрит, и Льюис пообещал наконец доставить в суд для такого же перекрестного допроса двух свидетелей обвинения (других нет): отца Сергия, менявшего свои показания неоднократно (что уже доказано в ходе лондонских заседаний), и гражданина Ивана Соловьева, утверждающего, что он житель Урус-Мартана, имеющего там дом по адресу Объездная, 4 (по этому адресу сейчас, естественно, пусто), которому лично Закаев отстрелил во время допроса пальцы рук. Возможен также приезд экспертов по чеченской войне. Естественно, они будут говорить о зверствах чеченцев. И очень хорошо — потому что это и есть трибунал, юридическое выяснение, кто есть кто в этой затянувшейся трагедии.

       Р.S. Странная вещь, но отсюда, с берегов Темзы, стало куда более очевидным то, что выглядит несколько туманно как с берегов Сунжи (протекает в Грозном), так и Москвы-реки. Де-факто и де-юре сложилось так, что британский суд сейчас делает для всей чеченской ситуации куда больше, чем кто бы и что бы то ни было,— пытаясь квалифицировать, что же такое у нас обе чеченские войны, а это и есть реальный путь к миру. В то же самое время в России чеченская война к середине нынешнего лета — это целая инфраструктура действующих на этом поле заинтересованных групп. Басаев и иже с ним — они взрывают до последнего. Кадыров с командой также оголтело борется за власть, а его власть возможна, только пока идет война, и, значит, он жизненно заинтересован в ее продолжении. Федеральная власть туда же — поддерживает Чечню в состоянии военной агонии и нелегальной экономики, и это ей требуется, по крайней мере, до выборов в декабре 2003 года и весной 2004-го, дабы использовать и саму эту политическую карту, и все прелести неподконтрольных денежных потоков. Безвыходный лабиринт. На фоне которого лондонский суд по делу Закаева — так уж вышло, причем случайно, — ЕДИНСТВЕННОЕ конкретное дело по направлению к миру на фоне затягивания войны остальными фигурантами.
       Согласитесь, долго подобное положение вещей невозможно. Англичанам не может быть нужнее то, что нужно прежде всего нам, в России.

       Анна ПОЛИТКОВСКАЯ, наш спец. корр., Лондон
       07.07.2003