 |
 |
 |
 |
 |
 |
АННА
СТЕПАНОВНА
ПОЛИТКОВСКАЯ
(30.08.1958 – 07.10.2006)
•
БИОГРАФИЯ
•
ПУБЛИКАЦИИ
В «НОВОЙ ГАЗЕТЕ»
•
СОБЫТИЯ ПОСЛЕ…
•
АУДИО / ВИДЕО
•
СОБОЛЕЗНОВАНИЯ
•
ВАШЕ СЛОВО
•
|
|
«ЗАМОЧЕННЫЕ» ПО ОШИБКЕ БАНДИТАМИ ТО ЛИ В ПОГОНАХ, ТО ЛИ БЕЗ…
Мы продолжаем
рассказывать о жертвах второй чеченской войны
Можно
состязаться с логикой жизни – с
обстоятельствами, истинами, идеологией, с самой
историей, в конце концов. Но нельзя бороться с
абсурдом. С «черным», выдаваемым за «белое», с
трупами, о которых военные говорят, что трупы
лучше, чем живые, априори — и надо убивать просто
так, на всякий пожарный, впрок, — «методом
Жеглова»...
Абсурд Чечни неоспорим?
Аргун
У Зубаира Алиевича
Хизриева, полковника советской милиции в
отставке, всю жизнь прослужившего милиционером в
тогдашней Чечено-Ингушетии вплоть до дудаевских
времен, было три сына.
— Теперь два. Наверное... –
говорит Зубаир Алиевич все-таки неуверенно. –
Трупа же нет.
Старшие его сыновья живут
в Казахстане, на радость отцу. А вот младший
как-то уперся и объявил, чтобы его об этом и не
просили: намерен быть милиционером, как отец, и
обязательно дома, в Чечне.
— Хотел участвовать в
наведении порядка. И все тут, – продолжает Зубаир
Алиевич, и весь он – прямой, высокий, строгий –
излучает не гордость, вроде бы понятную, за
младшего, а полную обескровленную
безжизненность.
12 декабря 2001 года в Аргуне
началась очередная «зачистка». На сей раз она
была особенно массовой. Почти восьмитысячная
толпа мужчин с автоматами, гранатометами, на
сотнях единиц бронетехники и с вертолетами над
головами. Толпа, составленная из всех силовых
структур, ловила...
И тут
необходимо опять ставить это треклятое
многоточие — никуда от него не деться, когда
пишешь о современном чеченском клубке абсурда, в
котором никто – ни солдаты, ни генералы, ни
чабаны, ни учителя – не берется точно и
определенно сказать, кого же, собственно, тут
ловят, ловили и пока будут ловить
военнослужащие...
Террористов? Бандитов?
Рядовой милиции Заур
Хизриев, 1980 г.р., на третьи сутки «зачистки» — 15
декабря, как и в первые, и во вторые, был на службе,
в здании вневедомственной охраны при ГОВД
Аргуна. Вечером солдаты пришли и сюда. Они
отделили Заура и еще одного милиционера –
Хусейна Бутаева, 1981 г.р., от остальных, посадили на
БМП (бронемашину пехоты) и повезли в поле, на
пятачок у речки Аргун рядом с карьером. Место это
теперь считается гиблым, смертным. Именно тут
всякий раз во время «зачисток» военные ставят
палатки и устраивают свой полевой как бы штаб по
управлению очередным этапом абсурда.
— Я как услышал, что Заура
увезли, так побежал туда, – продолжает рассказ
Зубаир Алиевич. – Войска уже сворачивались.
Вывели группу арестованных и отдали
родственникам, а восьмерых, в том числе Заура, не
вернули. Восьмерых, семь из которых были
аргунскими милиционерами, взятыми на службу
после длительной и муторной спецпроверки во всех
соответствующих «спецотделах». Моя «шестерка»,
на которой сын утром поехал на работу, лежала в
стороне, раздавленная танком.
Зубаир Алиевич
показывает, как она лежала, отмеряя этак
сантиметров 30—40 над землей, не более:
— Сплющили ее... Почему?
Тут я знакомого полковника встретил, начальника
Аргунского горотдела ФСБ Сазонова. Все его у нас
зовут просто Ксанычем. Он мне и сказал: «Извините,
Зубаир Алиевич, наши вашего сына по ошибке
«замочили».
— Так и сказал:
«замочили»?
— Так и сказал.
— А вы?
— Спросил: «А труп где?».
Он ответил: «Думаю, в пойме реки Аргун». Я пошел к
воде и долго искал сына, но трупа не было. Ни его,
ни других милиционеров. Тогда я забил тревогу по
всей Чечне. Везде был, все сам проверял – на
Ханкале, в СИЗО, воинских частях, подразделениях.
22 декабря нашел пять трупов у Ханкалы, в
заброшенном дачном поселке справа от
федеральной трассы на Грозный. Посмотрел – моего
опять нет. Потом услышал: на аргунском элеваторе
– новые трупы. Я – туда. Все три трупа исследовал,
и женский среди них, все — без голов и
четвертованные. Я трупов не боюсь, я же
милиционер. Но моего сына и Бутаева опять нигде
не было. Так шли дни. 4 марта я долго стоял у
колючей проволоки, за которой у нас на окраине
Аргуна все силовые структуры находятся. Вдруг
оттуда, из одного из помещений, раздался жуткий
крик. Старик, который стоял рядом со мной,
заплакал: «Это мой сын». Я, как сумасшедший,
ворвался на территорию, и скоро федералы выдали
четыре трупа. Среди них – сына старика. Я так
думаю, что мне больше терять нечего.
Малоподвижные уже глаза
Зубаира Алиевича краснеют и увлажняются. Он
встает и уходит прочь — проплакаться.
— Извините, – скажет он,
вернувшись, твердо и по-военному. — Стыдно, когда
мужчины расстраиваются.
Стыдно? Чем больше мужских
слез, тем суше глаза женщин. За эту войну я
насмотрелась в Чечне столько мужских слез, что
заметила: своих собственных не осталось, они
просто не выделяются. Да и другие женщины вокруг
все реже плачут. А слезы шекспировского короля
Лира, даром что признанный мировой трагедийный
эталон, все преснее рядом с картинкой
современной чеченской жизни, где по мелкой
речушке ходит старик Зубаир и ищет в воде труп
случайно «замоченного» сына. И не находит. И
понимает, что не найдет, потому что речка —
«переплюевка», в ней сразу все видно, и там нет
никакого трупа, иначе плечи бы выпирали. И это
видно всем, включая того аргунского фээсбэшника,
который послал Зубаира к речке...
Так почему убили
потомственного милиционера Хизриева? Что
удалось выяснить у знакомых офицеров в Ханкале?
Да не поверите... Убили по
ошибке. Точнее, по фамилии. Хизриевых в Чечне
очень много, почти, как Ивановых. Ну военные и
решили: раз Хизриев – значит, может быть
боевиком. А теперь представьте, что вы – Иванов...
А труп? Тоже не поверите...
В «зачистке» обычно участвуют много
подразделений разной ведомственной
принадлежности. Неразбериха вечная. Тем более
что 15 декабря все очень торопились – был
последний день «зачистки», ну в суматохе никто и
не следил, кто кого убивал. А уж потом, неделю,
месяц спустя, сейчас, и тем более вспомнить не
могут, кто убил Хизриева...
Не верите? Абсурд?
А полковнику в отставке
Хизриеву Зубаиру Алиевичу поверить предстоит. И
он не знает сегодня, как так себя всего изломать,
чтобы примириться.
Гудермес
Амрудин Бисинаев был
железнодорожником, связистом-путейцем тридцати
с небольшим лет. Жил в селении Джалка неподалеку
от Гудермеса и работал на перегоне
Ханкала—Джалка.
Все оборвалось почти год
назад. 30 мая 2001 года Амрудина увезли в
неизвестном направлении господа в камуфляже,
масках и при автоматах. Было это так: в 19.45
маневровый поезд Аргун—Джалка двигался вперед,
развозя путейцев по домам после рабочего дня. На
перегоне «244-й километр» поезд был неожиданно
встречен огнем. Стреляли военные, подъехавшие к
полотну на БТРе и уазике. Поезд, естественно,
встал. У Амрудина проверили документы, насильно
втолкнули на БТР и увезли...
Все. Дальше не последовало
ничего. Ниоткуда. Ни сообщений о виновности
Амрудина, ни сведений, где он, ни... Вообще ничего.
Был – и нет.
Вот письмо по этому поводу
заместителя председателя правительства Чечни
Юрия Эма (отвечал за связь с силовыми
структурами, сейчас не работает) № 32 от 11.07.2001 в
адрес военного прокурора Грозного (в/ч 20102) Д.М.
Бибикова:
«В правительство ЧР в
большом количестве поступают аналогичные
заявления о безвестном исчезновении граждан
после их задержания неустановленными воинскими
подразделениями. Результаты установления таким
образом задержанных лиц очень низки, зачастую
такие задержания необоснованны и незаконны.
Прошу принять все предусмотренные законом
меры...»
И что? Опять же – ровным
счетом ничего. Ноль. Полковник Бибиков спит
спокойно. И ест спокойно. И живет припеваючи. Не
его же сына похитили.
Вы видите самую последнюю
фотографию Амрудина. Это он в конце самого
последнего своего рабочего дня. Так уж случилось,
что друг неожиданно щелкнул на память. Вот-вот
Амрудин сядет в поезд, чтобы ехать домой...
Довольное лицо человека, которому нечего
бояться.
«Мне очень больно, — это
слова матери. – Мне так больно, что я уже, видимо,
не доживу...»
А как бы было вам? Если бы
по вашей семье проехался этот абсурд?
Единственный метод
противостояния абсурду — это сказать ему: «Нет».
Однако современная трагедия в том и состоит, что
и этого «нет» никто из творцов абсурда не
услышит, а трупы как результат абсурдистского
хода жизни – ежедневны и неотвратимы.
Как же быть? Говорят, Путин
– умный. Он знает, хочет, только иногда не может.
Существует мнение, что он даже либерал в той
своей части, которая отвечает за экономическое
развитие вверенной ему страны. Общепризнанно
также, что «Глебушка» (так в узких кругах зовут
президентского пиарщика Глеба Павловского,
сделавшего войну визитной карточкой имиджа
«сильного Путина») – также чрезвычайно
образованный господин и к тому же демократ с
остатками диссидентских дрожжей где-то под
ногтями.
И что? Да ничего.
И никаких кровавых
мальчиков у Глебушки в глазах.
Анна ПОЛИТКОВСКАЯ,
обозреватель «Новой газеты»
25.03.2002
|
|
|
