СЕДЬМАЯ ЧАСТЬ ПРЕЗИДЕНТА

АННА
СТЕПАНОВНА
ПОЛИТКОВСКАЯ
(30.08.1958 – 07.10.2006)

•
БИОГРАФИЯ
•
ПУБЛИКАЦИИ
В «НОВОЙ ГАЗЕТЕ»
•
СОБЫТИЯ ПОСЛЕ…
•
АУДИО / ВИДЕО
•
СОБОЛЕЗНОВАНИЯ
•
ВАШЕ СЛОВО
•

СЕДЬМАЯ ЧАСТЬ ПРЕЗИДЕНТА
Полномочный представитель в Уральском федеральном округе ответил на вопросы «Новой газеты»

       ИЗ ДОСЬЕ «НОВОЙ ГАЗЕТЫ»
       ЛАТЫШЕВ Петр Михайлович — 52 года, окончил Высшую школу милиции и Академию МВД РФ. Проходил службу в Перми и Краснодарском крае (начальником краевого ГУВД). С 1994 г. — заместитель министра внутренних дел России. С мая 2000 г. — полномочный представитель президента РФ в Уральском федеральном округе, в состав которого входят Свердловская, Тюменская, Курганская и Челябинская области, Ханты-Мансийский и Ямало-Ненецкий автономные округа. Член Общества охотников и рыболовов

       — Семерых президентских полпредов продолжают воспринимать как надсмотрщиков над губернаторами, вышедшими из-под контроля. Больше других против полпредов пока бунтует Эдуард Россель, именно «ваш» губернатор — глава администрации Свердловской области, нынешней столицы Уральского федерального округа (УФО). Россель публично критикует вас за «вмешательство во внутренние дела субъекта Федерации». В чем суть ваших разногласий?
       — Должен внести ясность. Моя деятельность в округе началась с проверок. Первая из них действительно касалась исполнения законов о собственности в Свердловской области — в связи с непрекращающимися ее переделами в том числе. И вот когда аппарат полпреда приступил к такой работе, тут же пошли разговоры о «вмешательстве» не в свое дело. Пришлось объяснить, что отныне мы будем вмешиваться везде и всюду, где нарушается закон. Придется привыкать — мы пришли надолго, и это дело будет доведено до конца.
       Должен добавить, что в Уральском округе, за исключением Свердловской области, отношения с губернаторами сложились нормальные, рабочие.
       — На ваш взгляд, связана ли позиция Росселя с тем, что в последние годы в Екатеринбурге и Свердловской области под его руководством построен олигархический капитализм и он боится за будущее?
       — Я не знаю, как именовать то, что существует в Свердловской области. Сразу перейду к примерам. На Урале производится в два раза больше продукции на одного жителя, чем в любом другом федеральном округе. Здесь крупнейшие предприятия, богатейшие залежи минерального сырья, колоссальный интеллектуальный потенциал Уральского отделения Академии наук. Казалось бы, регион должен жить лучше остальных... Но: 42% людей — за чертой бедности, 14 человек тут сегодня умирают — и только 9 рождаются. Условия жизни подавляющего большинства — либо труднопереносимые, либо просто невыносимые.
       Значит, очевидна главная проблема — использование экономического потенциала неэффективно. И я должен был выяснить причины этого.
       Мне кажется, одна из основных причин — достигшее катастрофических размеров несоответствие местных правовых актов федеральному законодательству. Какие нужны были на местах законы, те там и принимали, не оглядываясь на Конституцию.
       Вот цифры: сейчас нашими экспертами рассмотрено 78% региональных законодательных актов в округе. Действующими на начало проверки было более 1700 законов субъектов Федерации. 214 из них уже опротестованы прокуратурой и признаны не соответствующими российскому законодательству. Только в Екатеринбурге из 106 проверенных законодательных актов 62 оказались незаконными — это почти 60%! И проверка продолжается...
       Сейчас на экспертизе — подзаконные нормативные акты, которые подписывали губернаторы. В том числе и губернатор Россель (мы выявили уже 42 его указа, прямо противоречащих федеральным законам). Эти документы давали возможность губернаторам подмять под себя все функции и полномочия. К тому же по Свердловской области мы проверили соответствие уставов муниципальных образований — городов — федеральным законам и Конституции, и в 98% уставы содержат грубые нарушения! Более 3 тысяч нормативных правовых актов органов местного самоуправления уже опротестовано прокуратурой.
       Существование такой лавины беззакония и есть «законное» закрепление идеологии: делаю, что хочу. Просто беру и пишу в своем местном законе, что такие-то федеральные законы, а также указы и распоряжения из Центра «на моей территории» не действуют... Я уверен, сегодня речь идет уже даже не просто о приведении законов в соответствие — о приведении самой жизни в субъектах Федерации в соответствие с Конституцией. Мы оказались в полностью искаженном правовом пространстве. Правоотношения строятся не по Конституции, а по местным законам, принятым с точки зрения какой-нибудь, чаще всего личной, целесообразности.
       — Какой сферы в основном касаются региональные законы, не соответствующие Конституции и федеральному законодательству?
       — Это прежде всего экономический блок — вопросы собственности, землепользования, бюджетные отношения, налоговая сфера. Отклонения тут очень серьезные, потому что на основе местных законов, которые, конечно, принимались не по незнанию, уже выстроены целые хозяйственные механизмы. И поэтому мы встречаем большое сопротивление, когда требуем привести все в порядок. Как правило, приходится действовать через суд. Например, прокуратурой Тюменской области подано в суд 17 исков по отмене местных законодательных актов. Но и тут проблема: в судах иски лежат месяцами...
       — Очевидно, губернаторы, выступая против вашей линии, боятся последствий. Предстоит ли им нести ответственность?
       — Обязательно. Ведь результат действия «местных законодательств» плачевен: где госпакеты акций на предприятиях? Что с ними? Часто сегодня это невозможно даже понять. Свежий пример: недавно удалось пресечь попытку продажи пакета акций екатеринбургского аэропорта «Кольцово». Раздел был задуман таким образом, что частной страховой компании отходил весь топливно-заправочный комплекс — самый лакомый и прибыльный, а госчасть получала в наследство все долги! За схемами раздела, как показали материалы расследования, стоят совершенно конкретные должностные лица Свердловской области.
       Так что оценка будет дана всем — кто и как нарушал федеральные законы. Там, где речь идет об указах губернатора, где стоит его подпись, значит, и ответственность его. Пока я не знаю, какая это будет ответственность — уголовная, гражданская или административная, но ее предстоит нести.
       Убежден, эта работа очень важна, поскольку без единого правового пространства невозможно реализовать имеющийся на Урале экономический потенциал. Мы проводили встречи с предпринимателями, и они говорили, что готовы работать по любым правилам, но чтобы эти правила были... Пока их нет, проблемы с инвестициями не закончатся. И хотя вроде бы есть определенный инвестиционный рост — до 15 процентов, абсолютные цифры мизерны. Ну а зарубежные инвесторы и вовсе не хотят вступать в нашу зону бесправия.
       Я как-то летел в самолете из Екатеринбурга с одним зарубежным инвестором, кстати, акционером качканарского горно-обогатительного комбината «Ванадий». Он не выдержал и обратился ко мне. У него самый большой пакет акций на комбинате, он много туда инвестировал, но дальше работать не в состоянии. Дело дошло до того, что в государственных структурах даже переписываются реестры в угоду другим собственникам. Учиняются прямые подлоги... «Как работать здесь?» — спрашивал он меня буквально со слезами на глазах. Я не хочу говорить, что он святой и во всем прав. Но мне важно, что он об этом расскажет другим бизнесменам, по всему миру — и последствия абсолютно просчитываемы. К нам никто не пойдет.
       Мой заместитель Сергей Собянин встречался с представителями Европейского банка реконструкции и развития. У них, оказалось, большой интерес к институту полномочных представителей. Они надеются, что наше присутствие позволит инвестировать. Более того, они называли вполне конкретные суммы, которые могут быть вложены в производство уже сейчас, а не делают они этого, потому что предыдущие суммы оказывались в каких-то фондах, банках, использовались не по назначению... У нас сейчас нет прозрачной экономики. Я согласен, пусть останется коммерческая тайна, но экономика должна быть ясной. Ее должны видеть и предприниматели, и государство.
       — Что вы намерены делать в связи с вооруженными захватами собственности, которые уже стали «традицией» на Урале?
       — То, как осуществлялся передел собственности, во многом определялось местными «вольными» законами. И никто не нес за это никакой ответственности. Сейчас по каждому вооруженному захвату идет расследование — и по Качканару, и по «Уралхиммашу», и по гидролизным заводам Свердловской области. Надеемся и на активизацию работы правоохранительных органов.
       — Вы уверены, что можно активизировать то, что большей частью сгнило? Ведь именно правоохранительные органы Свердловской области были не последними участниками вооруженных переделов собственности. Тем не менее здесь — еще один пункт ваших разногласий с губернаторами: в оценке работы руководителей правоохранительных органов регионов с последующим смещением их с постов. Как известно, губернаторы продолжают говорить: «Это наша компетенция. Мы вам ее не отдадим».
       — В самом начале своей работы я получил от населения массу вопросов о неэффективной деятельности правоохранительных органов, и мы никак не могли обойти эту проблему. Отсюда и моя вторая главная задача: несмотря на недовольство губернаторов, приведение правоохранительных структур в адекватное состояние.
       Тут мы тоже начали с анализа. Выяснилось, например, что с руководителями тех же свердловских правоохранительных структур мы расходимся в оценках положения дел. Конкретный пример — противодействие наркобизнесу в области. Руководители говорят: за первое полугодие текущего года наркопреступность стабилизировалась, раскрываемость составила 96%, зарегистрировано 19 тысяч преступлений, привлечены к ответственности более тысячи сбытчиков...
       Задаю вопрос: а каковы вообще масштабы этого явления? И как результаты работы выглядят на фоне масштабов наркопотребления? При этом я знаю, что в городе Серове матери подростков, втянутых в наркоманию, объединились и пошли сами громить сбытчиков... Так мы хорошо работаем или плохо?
       Ответа не последовало. Свердловские руководители правоохранительных органов не знают, сколько людей в области употребляют наркотики. У них нет цифр, кроме официальных и мало что говорящих. А ведь невозможно ничего противопоставить трагедии, если ты не знаешь ее масштабов. Напомню критерии международных организаций: если в той или иной местности 3% населения употребляют наркотики, это считается кризисным состоянием. Если 5% — уже катастрофа, когда процесс деградации и разрушения почти невозможно остановить. А у нас сколько? На каком мы свете?
       Я заставил их поискать ответ, и после долгих выяснений получилось что-то вроде от 200 до 300 тысяч человек употребляют в области наркотики. Даже если оттолкнуться от цифры в 200 тысяч, то сколько героина бродит по области? Каждому наркоману нужно в день минимум 2 дозы, значит, каждые сутки Свердловская область потребляет минимум 400 тысяч доз. Получается 200 килограммов ежесуточно. А за год? По самым скромным подсчетам, требуется до 13 тонн героина, чтобы обеспечить Свердловскую область. И около 15 тысяч сбытчиков (на одном сбытчике — от 10 до 15 наркоманов), работающих постоянно, потому что это промышленные предприятия могут работать с перебоями, а наркорынок выходных себе не устраивает.
       Итак, функционирует огромная система. С миллиардными оборотами. Но за счет чего эти обороты, когда хроническая безработица вокруг?.. Ответ на поверхности: в округе — сотни тысяч краж и ограблений. И большинство награбленного инвестируется в наркобизнес, который опять же провоцирует колоссальный вал преступности. СЕГОДНЯ СВЕРДЛОВСКАЯ ОБЛАСТЬ ПО АБСОЛЮТНОМУ КОЛИЧЕСТВУ ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ ЗАНИМАЕТ ПЕРВОЕ МЕСТО В РОССИИ.
       И что мы этому противопоставляем? Никакой госпрограммы в области нет. Не об успехах «в раскрываемости» тут можно говорить, а о трагедии. И о бессилии власти. Кстати, окружной прокурор Юрий Золотов, заместитель генпрокурора в УФО, организовал проверку «раскрываемости». И получил 4600 преступлений, которые он счел укрытыми от учета. Против сотрудников милиции возбуждено 51 уголовное дело за укрывательство — только в течение сентября. Думаю, сейчас эта цифра значительно больше. Какие же «положительные тенденции» при таких масштабах укрывательства? К тому же хочу напомнить, что с 2001 года все федеральные структуры будут финансироваться только из федерального бюджета и в полном объеме, — это решение и требование президента. Никаких местных вливаний!
       — Это фактический запрет на то, чтобы губернаторы могли влиять в том числе и на правоохранительные структуры?
       — Да. И придется привыкать. Многие сегодня ездят на «Мерседесах» и джипах. Прикрываются недостатками финансирования, а «Мерседесы» и джипы, мол, дары от местной власти... Придется со следующего года влезать в разработанные для госслужащих нормативы. Придется от чего-то отказываться. Придется жить и служить в рамках.
       — Санкт-Петербург давно уступил пальму бандитского первенства Екатеринбургу — только что фильмов пока об уральской мафии не снимают. Как вы считаете, государство должно продолжать сосуществовать с крупными оргпреступными сообществами, например, такими, как знаменитая уралмашевская группировка, или уничтожать их?
       — Я считаю, все должно быть приведено в соответствие с законом. Если будет выполняться закон, то значительная часть причин, дозволяющих разгул криминала, перестанет существовать. На примере захватов предприятий мы внимательно изучаем, как происходил передел собственности, какова роль конкретных органов власти и чиновников, кто из должностных лиц помогал ему? И со временем «помощникам» будут заданы вопросы: почему вы принимали именно такое решение? Почему конкурс по продаже акций не проводился, а был объявлен лишь аукцион, причем поздно вечером, а в 8.30 следующим утром аукцион уже успешно прошел? И там был один-единственный покупатель? У вас есть вопросы?
       — Честно говоря, нет. Все и так ясно.
       — У вас нет вопросов, потому что это стало практикой. К чести губернатора Росселя, он недавно сам признался, что 50 процентов экономики Свердловской области — в тени. Там же и половина налогов, бюджета, на котором — старики, дети, образование и здравоохранение. Отсюда и атмосфера в области — колоссальный дефицит бюджетных средств, нищета, система социальной поддержки отсутствует.
       Думаю, скоро многое изменится. Все расставят по местам сами люди. У них больше нет терпения. Они видят, что происходит. Люди хотят порядка и чтобы власть о них заботилась. Но ведь не президент же будет заботиться о конкретном человеке? На это есть местная власть. Так что нам надо проводить? Всемирные форумы? Шумные избирательные кампании? Или сосредоточиться на том, чем должен начинаться и заканчиваться рабочий день чиновника, — на интересах людей, защите их законных прав?
       А пока семья с 11-ю детьми, беженцы из Узбекистана, живет у нас в бараке по колено в воде — без регистрации. Чиновники говорят: «Откуда приехали, туда и уезжайте». И это положение вещей нынешняя власть считает нормальным.
       Права людей нарушаются повсеместно. А кто их защищает? Я полностью за идею о создании административных судов. Они нужны обязательно! Я поддерживаю любые меры, которые способствовали бы быстрейшему разрешению претензий общества к власти.
       Чтобы сохранить себя и Россию, мы, полпреды, должны вызвать огонь на себя. Пусть нас критикуют. Только бы вернуть доверие людей к власти. Мне кажется, люди уже видят, куда мы, проводники президентской политики, стараемся направить власть. И если мы добьемся результатов, люди нас поддержат.
       — Вы обращаете внимание на общественное мнение в округе?
       — Это главное условие. Если не добьюсь социальной поддержки, мне будет сложно. Потому что основная моя задача — чтобы люди стали хоть чуть-чуть лучше жить, почувствовали себя защищенными. Все остальное — производное.
       — Кого вы будете поддерживать на будущих губернаторских выборах, например в Свердловской области?
       — Президент дистанцировался от этого, и я тоже. Свой выбор должны сделать избиратели. Но мы обязаны проследить за тем, чтобы они были полно и объективно информированы обо всех кандидатах.
       — Почему вы все-таки не въехали со своим аппаратом в Екатеринбургский дворец пионеров?
       — В конечном счете это не я решаю, а Управление делами администрации президента. Я лишь сказал, что не стану сидеть там, где будут ущемлены чьи-то интересы. И сейчас мой аппарат работает в техническом помещении, не предназначенном для того, чтобы там долго находились люди. Видимо, дальше будет так: начнется строительство нового здания для представительства. С затратами, сопоставимыми с расходами на ремонт старого.
       — У вас уже есть квартира в Екатеринбурге?
       — Нет. Живу на казенной площади. Что-то типа бывшего дачного хозяйства. Скоро управление делами администрации президента оплатит пять квартир для моих замов. Сначала решим с ними — потом со мной.
       Я очень хочу, чтобы люди мне поверили. На Урале я — ради облегчения их жизни. У меня нет тут никакой собственности, никаких интересов, кроме их интересов.

       Беседовала Анна ПОЛИТКОВСКАЯ
       20.11.2000