РУБОП КАК ФАБРИКА СЛЕЗ

АННА
СТЕПАНОВНА
ПОЛИТКОВСКАЯ
(30.08.1958 – 07.10.2006)

•
БИОГРАФИЯ
•
ПУБЛИКАЦИИ
В «НОВОЙ ГАЗЕТЕ»
•
СОБЫТИЯ ПОСЛЕ…
•
АУДИО / ВИДЕО
•
СОБОЛЕЗНОВАНИЯ
•
ВАШЕ СЛОВО
•

РУБОП КАК ФАБРИКА СЛЕЗ
Как снимаются страшилки о поимке террористов. Место происшествия выбирается со вкусом

Фото Пааты Арчвадзе

       Первое ноября. Поздний вечер. Телеканал ТВ-6. Здоровые битюги в черных дамских чулках на головах демонстрируют задержание каких-то граждан. Те лежат лицами в склизкой осенней грязи. То ли омоновец, то ли собровец — господин мизансцены и одновременно символ эпохи: человек без лица, глаз и их выражений — приказывает задержанным встать. Он двумя пальцами в обрезанных перчатках брезгливо вертит голову каждого задержанного так, чтобы видеокамера нащупала самый крупный план, а глаза смотрели прямо в объектив.
       За кадром — девичий голос. Это-де вымогатели и бандиты, сделали то-то и то-то и потому будут, мол, сидеть... Титр. Барышня оказывается пресс-секретарем подмосковного РУБОПа (регионального управления по борьбе с оргпреступностью МВД РФ по Московской области). Значит, человек без лица — рубоповец.
       С самого крупного плана на зрителей смотрят затравленные глаза живущего где-то поблизости с нами человека.
       Кто он? Что он? Какой суд или прокурор изучил его судьбу и назначил наказание? Барышню это, конечно, не волнует — барышня явно юридически невменяема. Как и те, кто жестом патологоанатома уже крутят следующую голову...
       ...НИКТО — ни один суд еще не назвал этих людей преступниками, еще даже и следствие не начато, и уголовное дело не возбуждено... А уже — как к скотам... Вот, мол, смотрите и бойтесь — что хотим, то и воротим. Пожелаем, и вы все будете лежать в луже. Когда МЫ пожелаем. Неуютно...
       Передо мной — кипа документов. Если бы в них не расписывались аналогичные же «художества» последнего времени все того же подмосковного РУБОПа, возможно, рядовой сюжет по ТВ-6 проскочил бы мимо, оставив лишь неприятный осадок.
       Если бы в последнее время не шли в редакции люди — из подмосковных Истры, Балашихи, Одинцова, ставшие жертвами бесчинств, творимых «борцами с оргпреступностью»...
       Если бы не недавний разговор с одним из следователей следственной части при ГУВД Московской области. С такими вот признаниями: «Мы уж и не знаем, куда деваться от их РАБОТЫ...» С упором на последнее слово. И добавил: «Обозлились ребята. Крови понюхали в Чечне. Вот и лютуют».
       Итак, слишком много совпадений, доказывающих, что в Подмосковье под маской мобильной правоохранительной структуры действует «кошка, которая гуляет сама по себе». И нет для нее законов, правил и норм — кроме тех, которые установила она сама для себя.
       Дальше — история всего лишь одного человека, попавшего под колесо борьбы с «международным терроризмом» силами сотрудников подмосковного РУБОПа

       14 сентября молодого чеченца Ису Веригова младшие сестры случайно увидели по телевизору. Очень крупный план, затравленные глаза. За кадром шел текст о том, что Иса — бандит и террорист... В первый миг сестры онемели, как и все те, кто был у телевизора, — грозненские беженцы, соседи по несчастью, вот уже больше года живущие в недостроенном магазине в ингушской станице Троицкой... Ису тут все знали прежде всего как заботливого сына, терпеливо ухаживающего за отцом, перенесшим обширный инфаркт.
       Пустым взглядом Иса молча смотрел в камеру, а голос за кадром не унимался, с надрывным патриотическим пафосом извещая население о том, как 13 сентября 2000 года, ровно через год после теракта, недремлющие правоохранительные органы задержали «лиц, причастных к злодеянию», намеревавшихся...
       ...Иса — единственный сын у родителей, и поэтому именно он, по чеченским законам, помогал отцу-инвалиду выйти из болезненного состояния. Когда тому стало получше, глава семьи решил так: война обязательно закончится, и надо бы Исе потихоньку начинать учиться. 19 августа парень поехал в Москву к отцовскому знакомому, давным-давно закончившему в столице институт, женившемуся на русской и живущему в подмосковных Мытищах. Иса решил попытаться поступить на заочное отделение Московского лесотехнического университета. 22 августа он сдал туда документы, 26 августа попытался сдать экзамены — да неудачно. И тут же засобирался уезжать, но не оказалось билетов до Назрани — составы в Ингушетию ходили не каждый день. Иса стал ждать. Типичный парень из беженской среды, насмерть напуганный свалившимся на голову образом жизни, — он боялся в Москве всего и поэтому один из квартиры вообще никуда не выходил. 12 сентября удалось взять билет на 13-е, на 16 часов...
       В 13.30 отцовский товарищ подвез Ису на своей машине к станции Мытищи, развернулся и уехал. Исе оставалось сесть в электричку, добраться до Казанского вокзала и пересесть на поезд дальнего следования. Билет — в кармане, больше ничего не случится — так посчитал отцовский товарищ.
       Однако Исе от машины в сторону железнодорожной платформы было отмерено лишь несколько шагов.
       «Когда я вышел из машины и прошел четыре-пять метров, ко мне навстречу вышли трое мужчин из автомобиля «ВАЗ-2107» (зеленого цвета). — Это письмо Исы Веригова, ныне находящегося в следственном изоляторе, прокурору Московской области Эдуарду Денисову. — Один из них — как потом выяснилось, им был Маркиянов — попросил предъявить паспорт. Взяв паспорт, он велел двум другим посадить меня в машину. После этого меня затолкнули в машину и сами сели в нее. Машина быстро рванула оттуда. Проехав некоторое время, они остановили машину на какой-то остановке, вышли и забрали мою сумку. Когда я сказал, чтобы сумку досматривали в моем присутствии, они велели мне заткнуться. Я слышал, как сумку закинули в багажник и в ней возились. В это время Маркиянов разговаривал с двумя мужчинами, которые стояли на автобусной остановке и распивали пиво. Примерно через 15 — 20 минут сумку опять закинули в салон и стали кого-то ждать. Они говорили по рации: мол, «все уже готово», «где ты ездишь».
       Наконец подъехала машина белого цвета, седьмой модели вроде бы. Двое, кроме Маркиянова, сели в нее. И мы поехали дальше. Они искали улицу, где остановиться. Когда нашли по названию — остановились. И там тоже была автобусная остановка. Двое опять вышли из машины, забрав мою сумку. Через 5 — 10 минут мне сказали, чтобы я тоже вышел. Когда я вышел, то удивился: там стояли те же двое мужчин, которые были на предыдущей автобусной остановке, вместе с Маркияновым. И здесь они стояли и пили пиво.
       Маркиянов сказал им, что они будут понятыми. А мне, чтобы я вытащил вещи из сумки. Когда я достал один свитер, то под вторым заметил газетный пакет, мне не принадлежащий. И тогда я понял, в чем дело, и отказался доставать вещи.
       Они сами достали три газетных пакета, в которых были те взрывчатые вещества, которые они подкинули. Затем мне сказали, чтобы я достал все из карманов. Я достал носовой платок и 830 рублей, при этом вывернул карманы. После этого Маркиянов сказал, кажется, Родину: «Ты готов к повторному досмотру карманов?» Родин отвернулся еще с одним милиционером и начал там возиться. Потом, когда он выворачивал правый карман, я за ним внимательно следил. Когда он стал выворачивать левый карман, Маркиянов начал кричать на меня, что я — чеченская сволочь, и стал меня одергивать, чтобы я смотрел на него. Я уже заметил, что Родин что-то держит между двумя пальцами. Это был маленький сверток серебристого цвета, который он мне и бросил на вывернутый карман.
       Маркиянов потребовал, чтобы я взял это, но я отказался. Он дернул меня, и пакетик упал на землю. Они подняли его. Затем Маркиянов и еще один милиционер начали бить меня по затылку и по спине, а Маркиянов кричал: «Ты — чеченский террорист». Другой сказал: «Сильно не бейте», и на меня надели наручники, сильно затянув их. Через несколько минут один сказал, что надо бы чуть-чуть распустить наручники, хотя я об этом и не просил. Милиционер подошел ко мне со спины и начал натирать чем-то ладони. Чем — я видеть не мог, так как руки были заведены за спину.
       Я понял, что они еще кого-то ждут. Подъехала машина «ВАЗ-2107» синего цвета. Там были двое милиционеров. Они вышли, и у одного в руках была видеокамера. Тогда Маркиянов с помощью одного из милиционеров собрал все мои носильные вещи, а также их пакеты со взрывчатым веществом. Он же сказал: «Давайте все заново, будто только начали». Хотя в это время я был в наручниках. После съемки, когда уже все собрали и готовились уходить, этот же Маркиянов предложил: «Давай его еще на земле сними». Меня толкнули в спину, я упал. Они начали съемку, спрашивали мои данные и место жительства. Затем доставили в отделение милиции...»
       Остается добавить немногое.
       Что 14 сентября по телевидению сестры Исы Веригова увидели именно эти самые отснятые милиционерами кадры. С комментарием: «Задержание с арсеналом террориста Веригова Исы Мусаевича, 1974 года рождения, уроженца города Грозного».
       Что подброшен ему был целый арсенал: три ручные гранаты Ф-1 и три взрывателя к ним, четыре бруска с надписью «Тротиловая шашка 200 граммов», два из которых были соединены между собой и в одном был установлен электродетонатор с проводами.
       Что только потому мы здесь столь подробно цитируем письмо Исы, что это и есть точное описание техники, применяемой при «ловле террористов», которых правоохранители нам потом демонстрируют по телеканалам в качестве отчета за проделанную работу, а настоящие террористы продолжают бродить по горам и весям целые и невредимые...
       Что «новые русские террористы» — это те, кому в жизни не повезло, и они оказались на пути сотрудников правоохранительных органов, которым в этот конкретный день и час позарез требовалось отрапортовать об удачной работе. Что «НРТ» — это те, кто, сидя теперь по тюрьмам благодаря операции «Вихрь-Антитеррор», ничего не могут противопоставить круговой поруке, цементирующей милицейское братство.
       Что понятые — это те самые люди, которые производили досмотр (что недопустимо).
       Что уже в следственном изоляторе Иса узнает: против него дают показания четыре сотрудника 4-го отдела подмосковного РУБОПа, против которых он, естественно, бессилен. И хитрость в том, что из-под такого бульдозера не выбраться — шансы доказать свою невиновность сведены почти к нулю.
       Что руководитель 4-го отдела — тот самый Сергей Маркиянов. А его непосредственные подчиненные — Александр Родин и Сергей Солдатов. Позже сообщившие следствию, что действовали на основании закона «Об оперативно-разыскной деятельности», позволяющего им не оглашать поступившую к ним оперативную информацию, на основании которой они и решили задержать на станции Мытищи «мужчину одной из народностей Кавказа» (лексика Сергея Маркиянова и Александра Родина, протокольно зафиксированная в ходе очных ставок с Вериговым, имевших место 14 сентября 2000 г. прямо в помещении подмосковного РУБОПа).
       Что все случившееся с Исой — это не шутки, а ст. 222, ч. 1 и ст. 228, ч. 1 Уголовного кодекса. Именно таков итог трехнедельной московской жизни чеченского парня и цена попытки поступления в столичный вуз. И сидеть ему, несмотря на явную подоплеку-фальшивку, теперь несколько лет (если только не чудо) и в тюрьме получать самое высшее из возможных в России образований.
       Где же ты, родная наша презумпция невиновности, основа нашего правосудия? Тоже погибла в боях с терроризмом? Или тебя уже окончательно заменила провокация как главный метод оперативно-разыскной работы во вверенном нам государстве?
       Молчит пока прокурор Денисов. Наверное, потому, что проверяет. Ищет логику поступков: зачем, спрашивается, человеку везти взрывчатку из Москвы в Назрань — туда, где ее навалом? И есть ли вообще смысл запасаться тротилом и наркотиками, если известно, сколько раз его будут проверять милиционеры и по дороге на Казанский вокзал, и в поезде Москва — Ингушетия?
       И наконец, самое последнее. Все, что случилось с Исой Вериговым, — это и была знаменитая операция «Вихрь-Антитеррор» (его арест записан в ее отчетные бумаги). И сегодня столичные следственные изоляторы переполнены «новыми русскими террористами», подобными Исе, что, по мысли отечественных организаторов борьбы с международным терроризмом, и должно повысить у нас, граждан, чувство защищенности.
       Так повысилось? Или вы уже ощущаете, как борьба с терроризмом планомерно переквалифицируется в национальный позор? Я — гражданка своей страны и, конечно, желаю быть защищенной от бомбометателей и снайперов — кровавых исполнителей чьей-то злой воли. Я желаю удачи на этом поприще всем РУБОПам, СОБРам, ОМОНам, следователям, оперативникам и участковым.
       Но увольте меня от осознания той цены, какой досталась эта «победа».

       Анна ПОЛИТКОВСКАЯ
       13.11.2000