УЖАСНАЯ ЕЛЕНА И ФЕДОР НЕКАРАМАЗОВ

АННА
СТЕПАНОВНА
ПОЛИТКОВСКАЯ
(30.08.1958 – 07.10.2006)

•
БИОГРАФИЯ
•
ПУБЛИКАЦИИ
В «НОВОЙ ГАЗЕТЕ»
•
СОБЫТИЯ ПОСЛЕ…
•
АУДИО / ВИДЕО
•
СОБОЛЕЗНОВАНИЯ
•
ВАШЕ СЛОВО
•

УЖАСНАЯ ЕЛЕНА И ФЕДОР НЕКАРАМАЗОВ
Цена безумной страсти — 9 лет и 10 месяцев тюрьмы

       Человечество делится на две части. Одни понимают любовь как удовольствие, другие — как душевный мазохизм. А значит, первым хочется сотен тысяч поцелуев вперемешку с розами, вторым подавай смертельных страданий. И так было всегда, и так есть теперь — у одних страсть возвышенно чудесна, у других тяжела, как мешок с камнями на спине, и убийственна... Она влюбила в себя паренька, приравняла его к своим частным владениям — он не перечил. И когда его все-таки потянуло за ограду — она уготовила ему конец. Пускай ценой собственной смерти.

       Елена Пронина
       В ночь с 29 февраля на 1 марта 1996 года на узкой кухне в квартире 3 дома 9 по улице Вокзальной, что имеется в подмосковном городке Фрязино Щелковского района, 34-летняя особа Елена Пронина — мать двух дочерей, разведенная, размозжила подвернувшимся под руку разводным ключом голову пенсионерке Людмиле Тумановой, посмевшей ее оскорбить как беспутную женщину. Бабушка скончалась тут же. В тот момент в квартире, кроме хозяйки — собственно Прониной, находился и ее бывший муж 27-летний Федор Пронин. Он спал в одной из комнат, предварительно изрядно, но не до чертиков выпив вместе с Еленой и пенсионеркой.
       Кто такая Елена? В ту пору она процветала, занимаясь черным маклерством — не образуя никаких фирм, не имея никаких лицензий, скупала, продавала и меняла чужие квартиры. Конечно, мухлевала как Бог на душу положит. Во Фрязине все знали, что оборотистая, контактная и предприимчивая Елена только потому не имеет никаких проблем с властями, что работает рука об руку с местной милицией. Осуждали? Нет. Что уж делать — не она первая, не она последняя, всем жить надо. Так говорили о ней.
       А кем была Туманова? Подругой маклерши? Конечно, нет. Елена была должна пенсионерке и поселила ее у себя, по их взаимному договору, в качестве компенсации за те денежные расчеты, которые были произведены в связи с обменом жилплощади Тумановой (однокомнатной квартиры) на другую. Обмен делала Пронина.
       Но что занесло разведенного мужа в квартиру бывшей жены, да еще в момент убийства? Вот в этом вся суть — Елена выменяла квартиру у Тумановой, чтобы там поселить Федора. Она ТАК хотела, чтобы бывший муж жил по соседству и там, где ОНА, Елена, укажет.
       Собиралась ли она убивать несчастную старушку? Конечно, нет. Ее высшие цели в жизни были совсем другими. По всей видимости, все действительно произошло сгоряча, спонтанно. А потом уже — понеслось... Когда бабушка скончалась, Елена растормошила бывшего мужа, поставила его на ноги, привела в чувство и сообщила: «Вот, убила, потому что она меня оскорбляла. Помоги унести».
       И что же Федор? Он беспрекословно подчинился, помог замотать труп в тряпье, увезти его и сбросить в колодец. Все вместе — статья за укрывательство убийства, а значит, два года тюрьмы максимум в соответствии с ныне действующим УК.
       Федор получил почти десять.

       Федор Пронин
       Жил-был Федя, младшенький в многодетной семье, где много старших сестер. Получился он человеком добрым, мягкотелым и податливым. Мама осталась в Нижегородской области, а сам он после армии перебрался в Подмосковье, к старшим сестрам. Вскоре женился на Елене, даме на семь лет его старше, по настоянию сестры Нины.
       Это та самая Нина Владимировна, в доме которой теперь живет маленькая дочка Федора и Елены — Анютка. А тогда Нина была замужем за родным братом Елены, и когда Федя пришел из армии, Нина их и познакомила. У Елены были две комнаты в трехкомнатной коммунальной квартире, и по-родственному все они договорились: поженить ее с недавним солдатиком, чтобы всем было хорошо. У Елены появится легальный способ получить третью комнату и сделать квартиру полностью своей. А Федора уговорили согласиться — ведь ему все равно надо было где-то жить.
       Итак, брак был модным российским бартером. Он ей — печать в паспорте (операция, имевшая для Елены большой смысл). Она ему — квадратные метры.
       Однако постепенно совершенно фиктивный брак на глазах всей семьи Прониных стал превращаться в реальный, настоящий, причем замешенный на любви. Правда, близкие замечали неладное в тех отношениях — это было скорее пособием по вампирической страсти: что не надо делать, когда чувства тебя захватили полностью.
       Постепенно Елена еще и запила. Но для ослепленного Федора это уже не имело никакого отрицательного значения. Он ее все время спасал, вытаскивал, нянчил, лелеял. Она его в ответ преследовала. Родилась Анютка. Елена говорила мужу: ты будешь сидеть дома с ребенком, я буду деньги зарабатывать. И Федор соглашался. Конечно, временами он впадал в колебания от установленной Еленой политической линии, но она быстро его возвращала в нужное ей русло, в дом, под собственный запор.
       Речь тут не о других женщинах — это случалось всякий раз, когда Федор просто выходил из дома. Например, искал работу — и Елена делала все, чтобы он был вынужден уйти со службы. Так, по одному сценарию, происходило неоднократно. Если на каком-то месте он задерживался дольше обычных трех-четырех месяцев — она принималась неожиданными набегами, ничуть не стесняясь цели, нагло проверять его: на месте ли?
       Стыдно было перед сослуживцами — и Федор увольнялся. Но — смирялся. Так прокатилось почти семь лет. Она командовала, он был под каблуком. Она ТАК хотела, и ему ТАК нравилось.

       Развод
       Тем не менее к моменту убийства бабушки Тумановой Федор был все-таки разведен. И сделал он это не по наущению Елены — Федор вдруг взбунтовался и расторг многолетние мучительные отношения, по крайней мере на бумаге, в паспорте. Родным откомментировал так: решил порвать надоевшую любовь.
       Увы. Сил его хватило только на объяснения с родственниками — Елене ничего подобного он не сказал. Да, они перестали жить под одной крышей, да, развелись, но Елена продолжала быть уверенной в его чувствах и в том, что рано или поздно, но Федор к ней вернется. Жизнь летела своим чередом, росла общая дочка, и Федор бывал в доме часто. Слишком часто — нарочито часто. Почему? Хотел видеть Анютку?
       Все, кто встречал его в ту пору в этом доме на улице Вокзальной, говорят одно: дочка была предлогом, Федор просто не мог оторваться от Елены.
       Впрочем, неправдой будет сказать, что он опять страдал от собственного безволия. Федор старался оторвать от себя Елену. И — вдруг женился вторым браком. Это была следующая после развода попытка выдернуть себя из Елениных силков... Две недели он не приближался к бывшему дому, на третьей — сломался и пошел. А дальше полетело: то на два дня останется, то на три, то и на всю неделю... А что же Елена? Федор и словом ей не обмолвился, что у него другая жена и даже крошечная дочка. Коллизия потихонечку доползла до той самой встречи Елены с пенсионеркой Тумановой и ее квартирой. Оглядев владения старушки, маклерша решила: тут будет жить Федор — и вроде бы отдельно, и под боком у нее. Все, что произошло в ночь на 1 марта 1996 года, известно из протокола Щелковского городского суда от 18 марта 1997 года, подписанного судьей Николаем Василенко. Там все описано: каким был разводной ключ, какими оказались раны на голове пенсионерки, что по этому поводу думала старшая добрачная дочка Елены Катя Кашицына...
       За кадром осталось лишь одно — хотя Федор прекрасно понимал, что он совершает преступление, укрывая убийство Тумановой, но... По-другому поступить не мог — Елена ТАК хотела, значит, ТАК должно было быть.
       Сначала Федор и Елена ушли в бега на длинные дистанции. И Елена его любила как никогда. Но недолго. Пару арестовали у дальних родственников в Свердловской области.
       Дальше был изолятор временного содержания в Щелкове под Москвой. Допросы, очные ставки, свидетели, протоколы. И вот обоих везут на следственный эксперимент. И именно там следователь говорит Елене ту правду, которую она так еще и не знает: о том, что ее раб Федор-то женат...

       Надлом
       С той самой минуты все треснуло. Елена отказалась от предыдущих показаний, и на свет явились новые — убил-де Федор, а пособничала я... Следствие быстро поверило в признания номер два, и дело перекочевало в суд. Увидев Федора на суде, Елена пустилась в еще большие откровения. И наговорила такого, что свидетели из числа сотрудников милиции посмурнели... Елена поведала, что занималась убийствами старушек и раньше, и всякий раз это ей сходило с рук, поскольку «крышей» ей служила местная милиция.
       Очень скоро в камере ИВС приключилась беда. Ни с того ни с сего соседка по нарам, некая гражданка Службина после полуночи задушила Пронину Елену Валерьевну. День смерти — 15 ноября 1996 года. Никакого дела против убийцы возбуждать не стали. И только когда адвокаты Федора много позже, в начале нынешнего года, знакомясь с его делом, вдруг обнаружили отсутствие приговора убийце Елены, они потребовали возобновить разбирательство против Службиной. (Увы, и тут была осечка. Дело формально возбудили, но убийцу фактически оправдали. Сравните: Федору по той же ст. 103 УК дали девять лет, убийце — два. Признав наличие массы смягчающих обстоятельств.)
       После смерти Елены дело в отношении ее было скоренько закрыто — «из-за отсутствия состава преступления». В том смысле, что она не виновата. Убийцей старушки Тумановой был признан Федор на основании «признаний номер два» Елены. Да, тогдашние адвокаты подали соответствующие кассационные жалобы — уж слишком абсурдной выглядит система судебных доказательств. Но НИ РАЗУ, НИ ОДНОЙ кассации за прошедшие годы по поводу этого приговора рассмотрено не было! Это — беспрецедентный случай в российском судопроизводстве. Да, в последние годы получило широкое распространение формальное рассмотрение таких жалоб, но чтобы так нагло попирать процессуальные нормы!.. Подобное бывает лишь в одном случае: чтобы следы убийства старушки, а вместе с ним и история страсти безвольного Федора и женщины-вамп Елены затерялись Бог знает по каким судебным инстанциям и никогда там, в архивной пыли, никакая правда не всплыла.
       Что это значит? Одно и главное — Федор не может находиться в колонии, не имеет права и должен продолжать сидеть в следственном изоляторе до вступления приговора в законную силу! Но Федор — под Ярославлем, в учреждении ЮН 83/8. Без утвержденного приговора. А значит, не виновный в том, в чем его обвиняют, — в убийстве. И так — уже два года с лишком!
       А как же спецчасть в зоне, сотрудники которой как раз и должны следить за тем, на основании каких документов им привезли очередного невольника? Они пытались выяснить, кто же такой Пронин, рассылали запросы — и им был абсолютно лживый ответ: да, приговор состоялся тогда-то. Под ложью — подпись судьи Николая Василенко. Зачем ему было лгать?
       Что же сейчас? Федору уже 29. Он — зек. Какой статус у него? А никакого. Вообще. Сидит в зоне, как осужденный, а таковым не является. Но он не хочет ничего. Он не желает на волю. Вторая его жена, лишь только его посадили, подала на развод. У Федора лишь одно мучение — он продолжает любить погибшую Елену и при этом прекрасно сознает, что осужден незаконно по ее навету. Однако понимает, почему она это сделала, и винит себя, что скрыл от Елены правду о своей второй женитьбе.
       Вот мнение Юрия Падалко, правозащитника и теперь адвоката Федора Пронина: «С точки зрения нормального зека Пронин ненормален — он не испытывает внутреннего осуждения и агрессии по отношению к тем, кто его поместил в зону, а уж тем более по отношению к своей бывшей жене. Но это не потому, что он — святой. Все куда хуже — он зависимый, как зомби. Причем — от убитой, мертвой бывшей жены. Он ее оправдывает полностью. ЕЙ ТАК надо было — значит ТАК правильно. Вот его аргументация. Причем он ее готов оправдать во всем — и в убийстве в том числе. Естественно, своим внутренним судом. Никакой внутренней работы в нем нет — например, в том направлении, что он НЕ ИМЕЛ ПРАВА оправдывать даже любимую женщину в таком страшном преступлении, как убийство».
       СТРАСТЬ мучит мир, а мир мучим страстями. Если человек ХОЧЕТ так жить — ему должны помочь воплотить его желания? Следователи? Судьи? Прокуроры?
       Конечно, нет. Вся правоохранительная система в лице конкретных своих представителей отлично понимала, кто перед ней, какие чувства сотрясают эту странную душу, и все-таки повесила на него УБИЙСТВО. Зачем? Так всем им проще. Одни — «раскрыли убийство», и дело с концом. Другие скрыли собственные преступления. А как же законы?
       Никак — авось никто не докопается, а сам Пронин сгниет под тюремным забором. Федор не раз говорил на следствии одно и то же: он не знает, как ему жить без своей вампирши Елены на свободе, без тарабарщины взаимных терзаний... Ах, не знаешь? Вот тебе приговор. И приговорили.
       Так что бойтесь душевного мазохизма, когда вам кто-то намекает на большие чувства.

       Анна ПОЛИТКОВСКАЯ
       25.11.99, «Новая газета Понедельник» N 44(d)